Семь корон зверя

Дымовская Алла

– Ага, огорчилась. – Ритке тоже стало смешно. – Ну я и дура!

– А меня спросить тебе в голову не пришло? Думала, у меня какой-то секрет за семью печатями?

– Да как-то неудобно было. Вдруг ты бы рассердилась?

– Не рассердилась. – Ирочка перестала смеяться и спокойно сказала: – На самом деле, если ты обратила внимание, здесь половина ребят с такими же платками. Это просто местная мода.

– Очень местная? – все еще веселясь, спросила Ритка.

– В каком смысле?

– Ну, кроме как здесь, в смысле – в этом доме, я ни на ком больше в городе похожих шарфов не видела. Это же непрактично в жару.

– А ты на самом деле глазастая! – В Ирочкином голосе была чуть ли не неприязнь, или Ритке это показалось, но было понятно, что высказанное ею наблюдение отчего-то не понравилось.

– Ты извини

меня, если я не так что-то сказала. Я же не в обиду. Ходите как хотите, подумаешь! Я когда-то волосы под еж постригла и в зеленый цвет покрасила, целый месяц так и проходила, представляешь?

– Нет, если честно, не представляю. – Ирочка опять улыбалась, наверное, это Риткино извинение подействовало. – А ты меня искала или так, мимо проходила?

Но Ритин запал давно прошел, и спрашивать о страшноватом хозяине уже не хотелось. Ей подумалось: вдруг этот Ян какой-нибудь криминальный авторитет, а в его мире за ненужные вопросы можно потом дорого заплатить. Хотя если уж он на кого и походил, то меньше всего на бандита. Но береженого, как известно, Бог бережет, и Ритка решила не рисковать и сказать что-нибудь совсем постороннее:

– Там, по-моему, с Катькой плохо. Я боюсь, она пьяная совсем.

– Не волнуйся, сейчас разберемся. Пошли посмотрим, что там у вас делается.

Катька и впрямь была хороша. Пока Риты не было, она успела набраться еще больше и выглядела совсем непрезентабельно: волосы распустились и лезли ей в лицо, мутные глаза смотрели совершенно бессознательно, а нижняя губа оттопырилась, как у обиженного ребенка, того и гляди потекут слюни.

Вдвоем с Ирочкой они кое-как дотащили упирающуюся подругу до туалетной комнаты, хорошо, такая была на первом этаже, и силой промыли ей желудок. Потом Катьку усадили под развесистой грушей на чугунную садовую скамейку подальше от гостей, чтоб не пугала их своим видом. Аська принесла со стола кувшин с квасом и, как настоящая сестра милосердия, села поить ее потихоньку. Ритке больше рядом с ними стоять было незачем – что могла, она и так сделала.

– Ась, я пойду к народу, покручусь там немного, а то неудобно. Ты за Катькой присмотри, если не в напряг, хорошо?

Аська молча кивнула. Рита пошла обратно, под расписной навес: Ирочка уже махала ей из-за стола рукой, подзывая к себе.

– Не переживай, ничего с твоей Катей не случится, не она первая. Через полчаса в себя придет и дальше гулять будет, – успокоила она Риту. – Это все из-за местного вина, с непривычки.

– Нехорошо получилось. Первый раз в чужом доме, и такая срамота. Что теперь о нас подумают?

– А тебе не все равно? Ты их первый и последний раз в жизни видишь. И вообще скоро все важняки разъедутся и останутся только свои, вот тогда по-настоящему и повеселимся.

– Кто разъедется? – не поняла ее Рита.

– Видишь ли, малышка, хозяин этого дома – достаточно большой и уважаемый человек. Поэтому местным власть имущим персонам, иначе – важнякам, вовсе не зазорно принимать его приглашения, скорее наоборот. Только долго они не засиживаются – отметились, выпили и гуд бай. – Ирочка допила залпом вино и, аккуратно поставив темно-синий бокал на краешек стола, наклонилась к Риткиному уху: – Я пойду с Артуром пообщаюсь, что-то он без меня заскучал. А ты пока с нашими ребятами поближе познакомься, они славные, веселые. Эй, Саша, и ты, Максим! – громко позвала Ирочка.

Стоящие рядом двое молодых людей с расписными платками, завязанными на манер пионерских галстуков, прервали разговор и обернулись. У них и правда были хорошие, милые лица, и они совсем не казались пьяными. Услышав, что именно от них требуется, тут же выступили в роли массовиков-затейников, и, честно сказать, Ритке это пришлось по душе.

После еще пары бокалов белого вина, галантно налитого ей ребятами, Ритке и вовсе стало казаться, что она знакома с Максом и Сашком сто лет. Она смеялась их байкам и анекдотам, некоторые из них были с длиннющей бородой, рассказывала сама, может, не совсем к месту и удачно, но алкоголь уже брал свое. Она напрочь забыла про оставленную под деревом Катьку и упустила момент, когда основная масса гостей стала разъезжаться по домам.

На дворик нежно и быстро опускалась плотная южная темнота, и кто-то заботливой рукой зажег стоящие по периметру фонари. Но, как и обещала Ирочка, веселье только-только стало набирать ход. Оставшиеся, исключительно молодежь, словно перестали стесняться строгих учителей и разошлись вовсю. Уже заиграла и музыка. Рита, подхватив под руку Сашка, выкрикивавшего в задоре «Гей, славяне!», пыталась исполнить что-то похожее на кривой канкан. Танцевала даже Катька, успевшая к этому времени протрезветь и опять основательно нагрузиться. Рите же, напротив, казалось, что чем больше она пьет, тем яснее становится у нее в голове, что, однако, нисколько не мешало ей и дальше получать максимум удовольствия от жизни. Когда же все порядком подустали и на открытом ночном воздухе стало прохладно из-за ветра с гор, Ирочка, держа за руку покачивающегося Артурчика, предложила перейти в дом. Ритке показалось это странным, наверное, такое приглашение было бы более уместно услышать из уст хозяина особняка, но он, похоже, окончательно самоустранился с собственного новоселья, по крайней мере после той неприятной первой и последней с ним встречи Ритка больше его во дворике не видела. Но, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Раз Ирочка считает, что все так и должно быть, то пусть так и будет, ей, конечно, виднее.

Дом изнутри тоже производил немалое впечатление. Одни белые кожаные диваны чего стоили. Ритке как-то некстати подумалось: скольких же хлопот стоит содержать их в такой умопомрачительной чистоте. И мозаичный изумрудно-зеленый пол был хорош, только на нем не лежало ни единого коврика или хотя бы крошечного половичка, впрочем, так, наверное, было удобнее его мыть, хоть и в ущерб уюту. А техника! Настоящий огромный домашний кинотеатр с кучей колонок по всей гостиной. Ритка могла только догадываться о богатстве отделки всех остальных комнат, но, судя по увиденному, вряд ли они были хуже. Только вот непохоже что-то, чтобы в этот дом только что переехали: конечно, мебель дорогая и, кажется, почти новая, но уж слишком прочно стоит все на своих местах и поставлено отнюдь не вчера. Так что вряд ли они здесь на новоселье. Впрочем, Риту это мало волновало, была бы охота погулять, а повод для приличия можно найти любой.

Группками и парочками расселись на замечательных диванах, телик ненавязчиво транслировал бог весть какой музыкальный канал. Опять выпивали, но уже не так шумно, больше было разговоров, какие приняты у не совсем трезвых людей. Наливали исключительно иностранное и, видно, недешевое виски, Рита такой марки не знала и тем более не пробовала никогда. Но коктейль из него получился удивительно вкусным: с кока-колой, колотым льдом и тонким ломтиком лимона. Общая беседа как-то сама собой вскоре сошла на нет, наступила задушевная фаза откровений с ближайшим соседом. Рите подумалось, как странно они все распределились. Сама она сидела, откинувшись на жестковатую кожаную подушку, рядом с Ирочкой, та мягко держала Риткину руку в своих ладонях и трагичным голосом рассказывала про свою не так давно покойную маму. Аська и Кэт шептались о чем-то вполголоса с рыженькой девчушкой, чье имя она так и не смогла припомнить, и время от времени смущенно хихикали. Рядом с ними сидел со стаканом Стасик, приятель рыжей девочки, и терпеливо ждал, пока они вдоволь насекретничаются и пустят его обратно в свою компанию. Артурчик что-то возбужденно обсуждал с Сашком и Максиком, кажется, речь шла о скандалах в шоу-бизнесе. Максик то и дело, как бы слегка обнимая, клал руку Артуру на плечо. «Неужели же они с Сашком оба голубые? Жалость какая, как хороший парень, так непременно гей», – подумалось Ритке. Но, если честно признаться, Ирочка тоже вела себя не очень убедительно. Сидит возле Ритки, гладит и перебирает ее пальцы, несет какую-то ахинею про умерших родственников, а сама с непонятной жадностью заглядывает ей в глаза. Шла бы лучше к своему Артуру и охмуряла бы его, чем на Ритку время тратить. Ритка лесбиянкой никогда не была и становиться ею не собиралась, даже в угоду любой дружбе. Но и затевать ссору из-за Ирочкиного игривого настроения ей тоже было лень: Ритку уже разморило и чуть-чуть стало клонить в сон. Заметив это, Ирочка предложила ей сходить вместе на кухню и принести еще льда, а заодно и немного прогуляться. Рита согласилась, но про себя решила, что если совместный поход только повод для объяснения, то она, Ритка, на любые сексуальные предложения ответит как надо и в выражениях стесняться не будет.