Семь молоденьких девиц, или Дом вверх дном
Шрифт:
— Ах, бедная Маргарет! — воскликнула она. — Какой у вас несчастный вид! Сейчас все начнут собираться сюда; мы уже договорились между собой и с Джеком, что вам будет предоставлена честь подвести вашего отца к его креслу. Это непременно должны сделать вы, Маргарет. Но почему вы так дрожите? Что все-таки с вами приключилось?
— Оставьте меня! Не прикасайтесь ко мне! — вскричала я и, отскочив от нее, побежала наверх, но не в свою комнату, а на чердак под крышей дома. Там у меня хранился всякий хлам — старые игрушки, ношеные платья и прочее. Я вошла туда и заперла дверь
— Зачем вы следите за мной? — сердито спросила я.
— Потому что я вижу, что вы страшно расстроены, и хочу узнать, что с вами.
— Ах, Джулия! — вдруг, неожиданно для самой себя, воскликнула я. — Я так несчастна! Пожалейте меня!
— Да разве я не вижу, Маргарет, бедняжка вы моя!
— Но, Джулия, я не хочу… Ни за что на свете не хочу… Нанести удар прямо в сердце моему отцу сегодня, в день его рождения!
— Понятное дело… Ах, Маргарет!..
— Помогите же мне сделать так, чтобы сегодня не расстроить его.
— Да, я это сделаю, непременно сделаю. Успокойтесь, все будет хорошо.
— Вечером я вам все объясню, только защитите меня сегодня!
— Хорошо, я ведь вам обещала. Мы все устроим. Но только сначала вот что: вам нельзя идти вниз в этом стареньком платье, все обратят внимание на ваш странный вид. У нас с Аделью кое-что приготовлено для вас. Пойдемте скорее в нашу комнату, и вы сами увидите, что это.
Она взяла меня за руку; мы вместе спустились по лестнице и прошли в ее комнату.
Адель, по-видимому, ожидала нас; она сидела возле стула, на котором было разложено изящное шелковое платье светло-зеленого цвета.
Адель и Джулия были одеты в светло-розовые платья, и обе они были так милы, с их раскрасневшимися от волнения личиками и блестящими глазами, что их можно было бы сравнить с только что распустившимися розами.
— Наша бедная Маргарет сегодня нуждается в нашем участии, — сказала Джулия, обращаясь к сестре, а потом, обернувшись ко мне, прибавила:
— Маргарет, я надеюсь, вы нам не откажете. Мы с сестрой приготовили вам к этому дню маленький сюрприз — вот это платье. Наденьте его, пожалуйста; надеюсь, оно будет вам впору и как нельзя более к лицу. Мы тайком от вас сняли вашу мерку и попросили миссис Джефферсон заказать его нашей портнихе.
— Ну-с, пожалуйте, одевайтесь, — суетилась Адель. — В этом наряде вы будете похожи на лесную фею!
— Какая прелесть! — невольно вырвалось у меня, и я покорно предалась в руки Джулии и Адели, которые, весело болтая, принялись наряжать меня.
Платье сидело превосходно. На талию девушки надели мне узенький золотистый поясок; потом они расчесали мои густые волосы и укрепили на голове венок из настоящих маргариток.
Когда туалет был закончен, они подвели меня к зеркалу. От испытанного волнения на моих щеках заиграл румянец, я оживилась.
— Ну, не чудо ли? — воскликнула Джулия, обращаясь к сестре, и обе девушки стали рядом со мной, любуясь прекрасной группой, которую мы представляли собой, отражаясь в зеркале.
— Вы слишком добры ко мне, — сказала я, тронутая вниманием сестер, — я, право, этого не заслуживаю. Но не будем сейчас об этом, лучше объясните мне, что я должна делать при чествовании отца.
— Вы должны поднести ему корзинку с фруктами и цветами; потом вы подведете вашего папу к столу и усадите на его зеленый трон. Пора, Маргарет, ступайте! Вот ваша корзинка. Мы все будем ждать вас с вашим отцом у стола на лужайке.
«Буду наслаждаться, пока это возможно, а потом — будь что будет!» — сказала я себе и, взяв корзинку, спустилась в кабинет к папе.
Он сидел у стола, занятый делами, но при моем появлении тотчас же обернулся. Надо заметить, что у моего отца была замечательная способность угадывать настроение окружающих и сочувствовать тем, кто приходил к нему — кто со своим горем, кто с радостью. Так и теперь, увидев меня в нарядном платье, с цветами в руках и улыбкой на лице, он привлек меня к себе и нежно обнял. Как я была рада, что он пока еще ничего не подозревает о моем проступке, о моем позоре! И что несмотря на его обычную прозорливость, мне пока еще удавалось скрыть от него мою душевную тревогу.
— Ах ты, милая моя лесная фея! — приветствовал он меня.
— Завтрак уже готов, милый папа, — объявила я, — и все ждут виновника торжества; пойдем же, я провожу тебя туда.
— Обожди минутку, моя милая, дай мне сначала сказать тебе, что у меня на душе. Молю Бога, чтобы Он благословил тебя Своей благодатью; благодарю Его, что Он даровал мне такое чудесное, достойное любви дитя!
— Скажи мне, папа, — взволнованно промолвила я, — ты никогда, никогда не откажешься от своей Маргарет? Ты всегда будешь любить ее, чтобы ни случилось?
— Конечно, дочь моя, я всегда буду тебя любить. Но что за странный вопрос? Ты, кажется, в каком-то нервном состоянии. В последнее время я замечаю, что ты как будто не вполне здорова. Но пойдем скорее, нельзя заставлять остальных так долго ждать.
Мое появление за столом произвело большое впечатление, я поразила всех своим роскошным нарядом, даже Джек не смог удержаться от комплимента. Но, понятное дело, героем дня был наш отец, и все мы весело разместились вокруг стола, счастливые тем, что наш дорогой папа обещал посвятить нам весь этот день.
Глава XV
Деревенская почтмейстерша
Утро прошло незаметно, и никто из посторонних не помешал нам наслаждаться семейным праздником. Я дорожила каждой минутой этого дня, так как несмотря на мое собственное и всеобщее веселое настроение, меня постоянно тревожила мысль о том, что будет завтра, когда все узнают о моем проступке. Этот чудесный день казался мне последним счастливым днем в моей жизни…
Было условлено, что днем мы все отправимся в рощу, где будет устроен обед на открытом воздухе. Пикник удался на славу; мы уже заканчивали его чаепитием в шестом часу вечера, когда вдруг мама подозвала меня к себе.