Семь мужей для избранной демоном-драконом
Шрифт:
— «Норвежец»? — вырвалось у меня, когда я узнала в бойце своего вчерашнего соседа.
— Ты с ним знакома? — удивилась Дарья.
— Видела его во дворце. Он что, тоже один из студентов?
— Преподаватель, — поправила она. — На самом деле его имя Хьоколь — или что-то вроде того, но алавирцам его так сложно выговорить, что у нас его зовут Соколом. Он давний друг господина Дамиана, опытный моряк и превосходный воин, который уже два года как постоянно живет в Фарне и тренирует студентов академии.
Я кивнула. Это объясняло, откуда в речи «норвежца» было столько ругательств про якоря. Мои симпатии сразу перекочевали на его сторону — приятнее болеть за того, кого уже знаешь. К тому же высокие мужчины мне всегда нравились больше.
Сокол уже снова спрятал лицо под округлым шлемом и встал напротив Фаудо. Бой завязался — мужчины закружили по тренировочной площадке, примериваясь друг к другу.
Первым удар нанес «испанец». Выпад был стремительным, но не слишком сильным — противник только проверял оборону. Она, похоже, находилась на хорошем уровне, потому что блондин-северянин отбил удал с легкостью, не нарушив ритма. Тотчас от зрителей раздались вперемешку огорченные и довольные возгласы.
Я тоже наблюдала с интересом. В нашем городе с историческими реконструкторами, которые занимались такими штуками, не заладилось. А костюмированные спектакли, которые устраивала мэрия по редким праздникам, не сравнятся с боем истинных воинов, родившихся с оружием в руках. И в опасной грации Фаудо, и в ледяном спокойствии Сокола ощущалось нечто, что актерам захолустного театра никогда не понять и не передать.
Для двух мужчин на арене происходящее не было ни игрой, ни тренировкой. Они воспринимали это как настоящий бой, любая ошибка в котором может закончиться смертью.
Кажется, Микки чувствовал то же самое. Мы с ним почти одновременно оторвали спины от деревянных сидений и потянулись ближе к арене, следя за боем.
— Какая отточенная техника, — пробормотал рыжий. — Фаудо хорошо дерется для мага.
— Его дар к стихии воздуха открылся в достаточно позднем возрасте, — сказала Дарья. — Фаудо уже начали готовить к военной карьере. Он, кстати, победил в прошлогоднем городском турнире для магов, обогнав по очкам других участников в состязаниях, где не разрешалось колдовать.
— А Сокол? Он не участвовал?
— Он говорит, что наши турниры — глупость, потому что в них нельзя по-настоящему раскроить голову сопернику, — в голосе Микки просквозила оскорбленная гордость. — Поэтому в прошлом году он в это время ушел в рейд против пиратов, которые незадолго до турнира ограбили пару кораблей у нашего южного побережья.
— А ты участвовал? — спросила я.
Рыжий скривился.
— Привратникам запрещено. Если со мной что-то случится, Ось миров на какое-то время останется незащищенной. А с учетом того, что в Алавир могут вернуться дьярхи, это слишком опасно.
— Не сомневаюсь, что ты бы занял одно из первых мест, — успокоила я его.
Хотя Микки мне снова радостно улыбнулся, на самом деле я сомневалась в собственных словах. Серьезным бойцом он и близко не выглядел. С другой стороны, не всем же быть широкоплечими атлетами с кубиками пресса? Нужны и просто хорошие, добрые парни вроде Микки.
Но как бы там ни было, а я бы покривила душой, если бы сказала, что Фаудо или Сокол выглядят непривлекательными. Они уже перешли к более серьезным действиям — «испанец» кружил на площадке, изматывая «норвежца» быстрыми точными уколами. Мой сосед по дворцу до сих пор не переходил не переходил в атаку, чего-то дожидаясь.
Скоро стало ясно чего. После странного резкого движения ладонью Сокола Фаудо вздрогнул и отскочил, держась за лицо. Я непонимающе нахмурилась — они даже не коснулись друг друга.
— Магия воды, — прошептал Микки. — Он выждал, пока противник вспотеет, и сделал что-то с влагой на его теле. Недурно.
— Сокол еще и маг? — поразилась я.
— Слабый. Поэтому он великолепный рукопашный боец. Одно редко находится в балансе с другим. Обычно приходится выбирать, какой из навыков совершенствовать.
Это имело смысл. В нашем мире ученые не становятся профессиональными спортсменами, и наоборот. Почему здесь должно быть иначе?
Впрочем, Фаудо, кажется, был готов опровергнуть эту теорию. После магической атаки Сокол тут же перешел в яростную рукопашную, не давая врагу опомниться. Однако «испанец» не только отбился, но и контратаковал — тоже заклинанием. Взмах руки, непонятные слова, выкриком сорвавшиеся с губ, — и Сокол, как подрубленный, рухнул на песок.
— Воздушная петля! — ахнула Дарья. — Ну же, Соколушка, поднимайся!
Зашумела вся арена. Я поймала себя на том, что сжала кулаки. Не мог же «норвежец» так легко проиграть!
И в самом деле не мог. Доспехи не помешали ему мгновенно вскочить и тут же отбить мощный удар. Мечи загрохотали по щитам — драка стала яростнее.
Теперь противники не останавливались ни на секунду. Лязгала сталь, громыхали оббитые железом кромки щитов, которыми мужчины, не стесняясь, били друг друга в незащищенные места. Один раз они сцепились так, что едва можно было различить, кто где. Фаудо беззастенчиво пользовался магией, пытаясь снова сшибить Сокола с ног. Но то, что получилось однажды, больше не срабатывало. «Норвежец» легко предсказывал действия противника, каждый раз успевая оказаться в другом месте.
Мало-помалу Фаудо терял терпение. Он был ниже ростом, более худого телосложения, и ему приходилось выдерживать гораздо более тяжелые удары, чем мог нанести он сам. «Испанец» пытался компенсировать это скоростью передвижения, но выяснилось, что и Сокол совсем не медленный.
Бой затягивался, но становился все напряженнее. Атмосфера накалялась. На трибунах не осталось ни одного равнодушного человека — все поддерживали криками и советами того или иного бойца. Дарья слева от меня пищала: «Со-кол! Со-кол!», Микки справа, наоборот, вопил: «Держи защиту!», если Фаудо рисковал пропустить удар. А я, прикусив губу от волнения, наблюдала за бешеным боевым танцем двух мужчин.