Семь недель в чужом теле
Шрифт:
Серафим Дионисий склонил низко голову в знак глубокого уважения и понимания решения Творца и удалился.
После кромешной солёной тьмы, в которую погрузились Севастьяновы, пытаясь спастись, белое сияющее пространство давило на глаза.
– Приёмный покой какой–то, – оглядывая белоснежные стены помещения, сказал Андрей. – Меня в таком же принимали после аварии самолёта в Майами. Только свет там был самый обычный, а здесь очень странный.
– На вытрезвитель похоже, – поделился своими ассоциациями Андрюха. – Я там бывал, в Новороссийске. Только, наверное, очень новый. Видать,
– Странно, – удивлённо произнёс Андрей. – Тебе не кажется, что здесь чего–то не хватает?
– Кажется, – какая–то неопределенность или даже испуг читался в глазах Андрюхи–моториста. – Что–то тут ненормально. Шняга какая–то!
– Как мы сюда попали? – продолжал анализировать Андрей. – Здесь нет двери. Нет окон. Если честно, то мне страшно!
– Блин! – тяжело вздохнул матрос. – Где ваш вискарь? Сейчас бы бухнули и решили все проблемы.
– Похоже, Андрюшка, я уже добухался, – многозначительно произнёс Андрей и прилёг на прохладную белую кушетку. – Никогда не думал, что «белочка» приходит именно так.
– Какая, на хрен, «белочка»? – нахмурил брови Андрюха. – Это вы, шеф, квасили как Александр Македонский, с двух рук. А я–то, сухой как лист. Так что это не «белочка», это северный пушистый зверёк нас посетил.
Андрюха попытался встать, но оторваться от белой кушетки не смог.
– Во дела, – пробормотал моторист. – Точно писец. Поздравляю, шеф! Сейчас придёт какой–нибудь мудофил и скажет: «Ты матросик швартуйся в Преисподней, а вам, гражданин богатенький, за определённый взнос можно и в Рай попасть». И разойдёмся мы как в море корабли.
– Если бы так, – задумчиво ответил Андрей. – Нельзя, Андрюшка, купить место в Раю за деньги. Так же как нельзя купить совесть, счастье и любовь. Никакие деньги тут не помогут.
В этот момент белая стена как будто растворилась, и в комнату вошёл человек. Он был в красном плаще, на голове были аккуратно причёсанные седые волосы. Взгляд у него был строгий, но не пугающий скорой «расправой».
– О! Я же сказал сейчас придёт му… – Андрюха осёкся. Он замолчал, боясь обидеть вошедшего незнакомца.
– Здравствуйте! – приподнялся с кушетки Андрей Владимирович. При появлении гостя тело стало лёгким и послушным. В глазах Андрея мелькнула тревога. – А вы мне знакомы. Где я мог вас видеть?
Гость молчал. Он из–под густых бровей внимательно смотрел то на одного Севастьянова, то на другого.
– Вспомнил! – вдруг воскликнул Андрей. – Около церкви, в Приморске. Вы сидели около церкви и просили попросить Господа за ваше исцеление. Так?
– Так! Однако вы этого не сделали, – тихим равнодушным голосом ответил человек. – Но сейчас это не имеет никого значения. Я пришёл не за тем, чтобы обсуждать поступки вашей прошлой жизни. Я послан объявить о том, что Творец даровал вам возможность вернуться к мирским заботам…
– Я не въехал, – несдержанно вздёрнув брови, перебил гостя Андрюха.
Посланец Творца бросил такой сверкающий ослепительным светом взгляд на невежду, что моторист прикрыл глаза рукой и втянул голову в плечи. Пытаясь уклониться от ослепительного света, он пересел на кушетку Андрея.
– Вы можете прожить свои жизни полностью, – монотонно продолжал гость, – а можете через семь недель предстать перед Господом. Всё в ваших руках. Ангелы–хранители вам помогут. Меняйтесь.
– Подождите! – Андрей встал и попытался подойти поближе к посланцу Творца. – А как же…
Севастьянов не успел договорить, гость таким же странным способом исчез за кипенно–белой стеной, как и появился. Яркий свет резко погас и…
…Андрюха проснулся от того, что звонкий женский голос, доносящийся откуда–то снаружи, полоснул по ушам, громко ухая в похмельной голове. Он принял вертикальное положение. Руки нащупали мягкое кожаное сиденье. Мужчина с трудом приоткрыл тяжёлые веки и рассмотрел диван, обшитый дорогой лоснящейся зеленой кожей. Но не это удивило Андрюху, а его одежда. Белая, судя по качеству, очень дорогая рубашка, расстёгнутая на груди, брюки очень удобного кроя, таковых он в жизни не носил, и туфли, удивительно удобные и красивые с благородным коричневым отливом. Андрюха предпринял попытку вспомнить, что произошло и кто его так «фильдеперсово» нарядил? Но тщетно. Мозги отказались соображать.
– Эй, там, морячки! – верещал звонкий женский голос. – Кто–нибудь меня слышит?
В этот момент отворилась дверь и в помещение нет, не вошёл, а пробрался на полусогнутых Ричард.
– Эндрю, – заговорщески произнёс он, – что делать с Лариса?
«Ангидрит твою мать! – подумал Андрюха. – Почему этот супостат называет меня Эндрю»? Андрюха явно не понимал что происходит. Вникать в ситуацию у него не было особого желания. Желание было только одно, скорее вылечить разрывающуюся от похмелья голову.
– Что ещё за Лариса? – не открывая глаз, спросил Андрюха. – Она нам нужна? Она хоть красивая?
– Эндрю! – качая головой от отчаяния, произнёс Ричард. – Много фиски сбил программа ф тфоей голофа…
– Ричард! – застонал Андрюха. – Не говори про голову! Зови эту Ларису на борт. Хрен с ней! – он замахал руками, давая понять, что его надо оставить в покое и рухнул на зелёный диван.
Ричард послушно кивнул и удалился. Он передал распоряжение шефа Подниексу, а тот в свою очередь разрешил взбалмошной Ларисе подняться на борт. Суховеев проводил женщину и темнокожих помощников в приготовленную каюту. Затем, проводив к трапу довольных чаевыми носильщиков, направился к капитану.
– Ну, Валдис Теодорович, вешаться будем? – с тенью иронии спросил старпом.
–Нет, Павел! – ответил капитан, вероятно приняв выражение помощника за чистую монету. – Вешаться не будем. Но путешествие будет тяжёлым.
Валдис вспомнил предыдущий поход с Ларисой Дмитриевной на борту. Сказать, что команда побывала в аду, это ничего не сказать.
Итак, Лариса Дмитриевна Минаева. Девочка очень рано поняла, что она красива и красива необыкновенно. Своей красотой Лариса научилась пользоваться, как говориться, по полной. Она как–то интуитивно овладела всеми секретами женского мастерства. Никто её этому не учил, ни мама, ни старшая сестра. Да и не могли родственницы этого сделать, так как невероятной природной красотой в этой семье Творец наделил только Ларису.