Семь причин, чтобы жить
Шрифт:
Но когда поднял голову – никого не обнаружил. Комната была пуста, с открытого окна задувал холодный ночной воздух и даже свет снова выключился. Только жёлтая тень фонаря въедалась в пол и часть стены, обходя его стороной. Ник вздохнул. И как это понимать? Молчание – знак согласия?
– Даже сдохнуть нормально не могу, – проронил всё ещё надтреснутым голосом, но уже чувствовал – маска занимает привычное место не-осознания.
Джинсы снимать не стал. Найдут холодным, так хоть не с голой задницей. И засыпал с мыслью какого-то странного предвкушения. Странно себя чувствовал. Вроде тревожно, а вроде в кои-то веки безмятежно и спокойно. Что
Но на утро он проснулся вполне живым. Так и не выключенная музыка в наушниках механически что-то проигрывала, а белый потолок встречал осознанием – не прокатило. Со вздохом Николас поднялся, держась за голову и долго ещё сидел так, закрыв глаза. Переваривал то ли происходящее ночью, то ли своё существование. Почему не выполнили угрозы?
Какого. Чёрта. Случилось.
Если он всё верно понял – семь демонов побывали прямо в этой комнате, а один вовсе чуть не сжёг его диван. Да что побывали – возможно, до сих пор где-то здесь… Ник поёжился, сполз с кровати и отправился на встречу новому дню. Дню, которого не должно было случиться.
Странное ощущение. Обычно люди, пережившие смертельную опасность, осознают ценность человеческой жизни и больше никогда не рискуют. Начинают вести блог, заниматься саморазвитием и брать от жизни всё, потому что она так прекрасна! Часто начинают с чистого листа. А Николас пёрся на уроки, накинув на голову капюшон толстовки и курил, глядя себе под ноги. Мир казался не обновлённым, а всё таким же серым и поганым.
Утро выходило солнечным, несколько прохладным, с едва заметным ветром. Лучи даже пытались его греть, а заодно согревать холмы, от вида которых по любому скоро будет тошнить. Редко встречались на дороге люди, но не замечали – да и кому он нужен, если так задуматься? Кто действительно спохватится, если Ника вдруг не станет? Сьюзен разве что. Он никогда не ненавидел сестру, даже не завидовал, а только жалел. Ярлык “звезды” был той ещё занозой в заднице, парень знал – в детстве успел и на нём повисеть. Где его только ни пытались пропихнуть, куда ни порывались записать. Николас до сих пор сносно играл на пианино, хотя сесть на шпагат точно не сможет. На последние занятия гимнастикой его просто притаскивали за шиворот, ведь “за что-то же мы платим деньги!” Ник молчал. Возражать в духе “Я не просил” было бессмысленно. Что сделаешь в девять лет против матери, которую на самом деле очень жаль?
В тот период ушёл отец и женщина была сама не своя. Уже потом, повзрослев, до него дошло, что срываться на детей нехорошо, неправильно и, в теории, преследуется законодательством. Но в момент озарения Николас слишком сильно закопался в себя, чтобы вытаскивать голову из песка и спорить. Как и было сказано – проще согласиться чем точно удастся избежать истерики и выноса остатков мозга.
А если это всё же был сон – иногда задавал себе вопрос. Разумеется, имелись свидетельства обратного, но Ник упорно хотел думать, что обгоревшее пятно на диване ему привиделось спросонья. Так бывает – кошмар накладывается на реальность и видишь то, чего не может быть или же продолжаешь говорить на темы из сна.
Английский стоял в расписании третьим. Ник до последнего надеялся, что обнаружит в аудитории незнакомое лицо, которому будет рад больше всего в своей жизни, но увидел ту самую училку. Вздохнул, с каменным
Дэвин, или как её там по-настоящему звали, вела себя в этот раз не так вызывающе. Была на вид самой простой аспиранткой, бросающей редкие лукавые взгляды на некоторых парней, а вот на самого Ника старалась не смотреть и вообще, кажется, игнорировала его существование. Николаса такая политика устраивала целиком и полностью, он даже позволил себе полностью отвлечься от урока, зависнув и уперев взгляд в парту.
Как много в мире философского, но такого простого, если подумать. Даже эту одноместную парту можно было приплести к рассуждениям о философии жизни и одиночества. Тебя с детства перемешивают с разными людьми, стремясь научить общению, а на деле ты всё равно сидишь один и уныло щёлкаешь ручкой о парту. Ну, это так, в порядке бреда. Николас проморгался.
Но любопытство сжирало его изнутри даже сильнее безразличия или страха. Так что после урока он предпочёл потерять пару минут, но всё же остаться вновь с этой дамочкой наедине. Они ещё несколько мгновений смотрели друг на друга, прежде чем девушка картинно махнула рукой и вопрошающе кивнула – мол, чего надо?
– Почему? – только тихо спросил Ник, успешно давя ком нерешительности и слабого страха в горле. – Ведь угрожали.
Но она лишь неопределённо пожала плечами, делая вид, что уткнулась в бумажки и парню пришлось всё же свалить, оставив себя без ответов. Он уже предчувствовал, что этот вопрос долгое время от него не отлипнет. И не столь потому, что Николаса интересовали мотивы этой семёрки, сколь по причине непонимания себя же. Он ведь в действительности сказал – убейте меня.
Что с ним не так?
– Опять кислая мина?
Идущий до того в наушниках, парень вздрогнул, дёрнулся в сторону и недовольно сощурился на знакомые карие глаза.
– Что тебе нужно? – он даже остановился, второй наушник и оказываясь в полноценном океане звуков социализации.
– Просто поинтересовался, – Джеймс широко улыбнулся. – Не люблю кислые мины.
Николас вздохнул. На кой хрен он к нему прицепился? В совпадения Ник не верил, но как-то подсознательно всё же Джея побаивался. В том сне он один с ним контактировал.
Всё постепенно вставало на свои места. Сновидение на него наслала Дэвин – либо по приколу, либо напугать. Она же наверняка и проспать заставила, стерва. И всё в том сне было не просто так, не могло. Выходит, Джеймс с ними, возможно, связан. Походило на паранойю, но Ник вполне охотно признавал свою ненормальность. Гораздо охотнее, чем тот факт, что им заинтересовались.
– Слушай, – пришлось выдавливать из себя честность. – Я не люблю чьё-то общество кроме себя и не особо стремлюсь заводить тут знакомства, хорошо? Я тебе буду чертовски благодарен, если перестанешь набиваться в друзья.
Но ураган не собирался униматься. Мелькнула уже мысль про ту-не-ту ориентацию, но Ник погнал её прочь. Не могло ж ему настолько не повезти? Нет, он не имел ничего против, но сама мысль показалась ужасно странной.
– Я не набиваюсь тебе в друзья, – довольно мягко пояснил Джеймс, поправляя лямку сумки на плече. – Но ты кажешься интересным. Давай… давай будем считать, что я тот самый странный парень, который вводит новенького в курс дела?
– И ты согласен быть просто фоном? – Ник скептически выгнул бровь и решил всё же добавить немного грубости. – Я не настроен общаться.