Семь сестер. Сестра ветра
Шрифт:
Я с детства привыкла к отцовской яхте «Титан», мощному суперлайнеру, способному бороздить не только моря, но и океаны. Папина яхта оснащена самыми современными навигационными средствами, к тому же полностью компьютеризированными. Так что некоторое представление о том, как управлять моторной яхтой, «рулить», по выражению Тео, я имела. Поначалу я держалась довольно скованно, боясь выйти за рамки официальных отношений. Если Тео обращался ко мне с просьбой сделать то-то и то-то, я с трудом сдерживалась, чтобы не гаркнуть в ответ: «Есть, капитан!»
Собственно, неловкость испытывали мы оба, ибо ни Тео, ни я сама толком не знали, как перешагнуть через правила, диктуемые протоколом, и от формальных рабочих отношений
Я с благодарностью оценила попытку Тео немного разрядить обстановку, когда он выставил на стол бутылку охлажденного розового вина «Провансаль» в качестве дополнения к салату. Я никогда особенно не увлекалась спиртными напитками, тем более на воде. Но как-то мы с ним умудрились опустошить бутылку до дна. Чтобы хоть как-то вывести Тео из его затяжного молчания, я завела разговор о парусном спорте. Мы стали обсуждать стратегию наших предстоящих гонок на регате Киклады, потом немного поговорили о том, каково это будет – выступать на Олимпиаде в Пекине. Ведь там соревнования будут проходить совсем по другим правилам. Я рассказала, что в конце лета должны пройти квалификационные испытания, по итогам которых окончательно решится моя судьба: буду ли я выступать на Олимпиаде в составе сборной Швейцарии или же нет. В свою очередь, Тео сообщил мне, что он будет выступать за сборную Америки.
– Так ты американец? Но акцент у тебя явно британский.
– Отец у меня американец, а мама – англичанка, – пояснил он. – Вначале я учился в закрытой школе в Хэмпшире, потом продолжил обучение в Оксфорде. Через какое-то время перебрался в Йельский университет. Словом, я такой занудливый зубрила по жизни.
– А что ты изучал?
– Классическую литературу в Оксфорде, а в Йельском университете практиковался в области психологии. Мне повезло, потому что меня почти сразу же зачислили в университетскую сборную по парусному спорту, а через какое-то время я стал капитаном команды. Вот такой я субъект, существующий преимущественно в своей башне из слоновой кости. А чем занималась ты?
– Я окончила консерваторию в Женеве по классу флейты. Что же до тебя… Это многое объясняет. – Я улыбнулась, глянув на Тео.
– Что «это»? – недоуменно переспросил Тео.
– Ты хорошо разбираешься в людях, всегда очень точно анализируешь их поступки. Думаю, пятьдесят процентов твоих успехов как капитана заключается именно в том, что ты умеешь ладить с членами своей команды. Вот, к примеру, и ко мне нашел свой подход. Особый подход, я бы сказала. – Вино уже ударило в голову, и я неожиданно расхрабрилась. – Твои замечания очень помогли мне, правда. Хотя, сознаюсь, порой было неприятно слушать твои комментарии.
– Спасибо. – Он смущенно кивнул головой, выслушав мой комплимент. – В Йельском университете мне предоставили полную свободу, я мог рулить командой по собственному усмотрению. Вот я и постарался совместить свою любовь к парусному спорту со знанием психологии. Словом, выработал свой индивидуальный управленческий стиль, который принципиально отличается от иных стандартных методов руководства. Но мой метод работает.
– А твои родители поддерживают твое увлечение парусным спортом?
– Мама – да. А отец… Дело в том, что они расстались, когда мне было одиннадцать. Пару лет спустя последовал весьма болезненный развод. После развода отец вернулся к себе в Штаты. Когда я учился в школе, то гостил у него на каникулах. Но он всегда был всецело занят работой, много колесил по миру, а присматривать за мной нанимал всяких нянек и гувернанток. Во время учебы в Йельском университете он пару раз присутствовал на соревнованиях, где я выступал. Но, если честно, я плохо знаю своего отца. А с учетом непростых отношений, которые у него сложились с мамой… Думаю, мамина неприязнь к нему наложила свой отпечаток и на мое восприятие отца. Знаешь, а я бы с удовольствием послушал твою игру на флейте, – резко поменял он тему нашего разговора и глянул на меня в упор своими зелеными глазами. Зеленое на голубом… Пожалуй, неплохо смотрится. Но уже в следующую секунду Тео отвел взгляд в сторону и, слегка пошевелившись на стуле, уставился на море.
Немного раздосадованная тем, что мне так и не удалось разговорить Тео по-настоящему, я тоже погрузилась в раздраженное молчание. Мы снесли грязные тарелки на камбуз, после чего я спрыгнула с борта и поплыла рядом с яхтой. Энергично работала руками и ногами, стараясь побыстрее протрезветь и выбросить всякую пьяную дурь из головы.
– Может, прежде чем двинуться в путь, поднимемся на верхнюю палубу и немного позагораем? – предложил мне Тео, когда я снова вскарабкалась на борт.
– Не возражаю, – согласилась я, хотя и знала, что для моей белой веснушчатой кожи солнца и так хватило в избытке. Обычно во время выступлений на воде я всегда натягиваю на себя плотный солнцезащитный костюм. Он отлично предохраняет мою чересчур нежную кожу от загара, но вот вид у этого костюма – увы-увы! – не самый привлекательный. Короче, никакой сексапильности. Этим утром я намеренно нацепила на себя легкий солнцезащитный козырек, чтобы предохранить лицо от прямых солнечных лучей, но неожиданно для себя подумала, что, пожалуй, немного загара мне не повредит.
Тео достал две бутылки с водой из переносной сумки-холодильника, и мы отправились с ним на верхнюю палубу, комфортно устроившись в носовой части яхты, где была удобная площадка для принятия солнечных ванн. Мы улеглись на роскошные лежаки, совсем рядом друг с другом. Я исподтишка глянула на Тео. Впервые он лежал так близко ко мне. Сердце мое невольно забилось сильнее при виде его полуобнаженного тела. Я даже подумала, что если он не отодвинется от меня, то я, пожалуй, не сдержусь и, забыв обо всех светских приличиях, брошусь ему прямо на грудь. Чтобы отогнать прочь соблазнительные мысли, роем теснившиеся в моей голове, я отвернулась.
– Алли, расскажи мне о своих сестрах и о том доме, в котором вы все обитаете на Женевском озере. Мне лично рисуется такая идиллическая картина…
– Ты прав… Полнейшая идиллия… Я…
Отуманенный выпитым вином и страстными желаниями, мой мозг менее всего хотел напрягаться в рассказе о моих семейных делах. К тому же наша семейная история представляется мне такой запутанной и сложной, что даже не знаешь, с чего и начать.
– Знаешь, что-то меня немного разморило на солнце, – сказала я, переворачиваясь на живот. – Пожалуй, вздремну немного. Можно я расскажу тебе о нашей семье немного попозже?
– Конечно, можно, Алли.
Я почувствовала, как его пальцы легко коснулись моей спины.
– Что такое? – Я резко перевернулась на спину и взглянула на Тео. В горле у меня мгновенно пересохло от радостного предчувствия. Вот сейчас оно начнется, мелькнуло в голове.
– Мне кажется, у тебя уже сгорели плечи.
– Правда? Спасибо, что предупредил! – рубанула я почти грубо. – Тогда спущусь на нижнюю палубу и посижу где-нибудь в теньке.
– Мне идти с тобой?
Я не ответила, лишь молча пожала плечами, поднялась с лежака и побрела, пробираясь сквозь узкую носовую часть, в направлении кормы. Внезапно Тео схватил меня за руку.