Семь сестер. Сестра жемчуга
Шрифт:
– Мамочка, у тебя такой усталый вид
– Да, сегодня мне действительно неважно.
– Отдыхай, мамочка. Позже я загляну к тебе.
– Спасибо, милая. – Мать тепло улыбнулась дочери, которая наклонилась, чтобы поцеловать ее. И Китти тут же выбежала из гостиной.
Морозный утренний воздух бодрил. Китти проворно зашагала узкими улочками их портового района Лейт, то и дело здороваясь со встречными прохожими, большинство из которых были прихожанами отца. Причем многие из них знали саму Китти, выражаясь их же словами, «с пеленок», о чем они всегда с удовольствием напоминали ей. Спешившая навстречу миссис Дабхач немедленно поинтересовалась у нее, как обстоят дела у его преподобия, после чего разразилась бурными восторгами по поводу его последней воскресной проповеди. Словоизлияния продолжались до тех пор, пока Китти не почувствовала, что еще немного, и ей сделается дурно.
Распрощавшись наконец с миссис Дабхач, Китти села в трамвай,
Китти стояла, терпеливо переминаясь с ноги на ногу, и размышляла о книге, которую она недавно брала в библиотеке. «О происхождении видов» Чарльза Дарвина. Эта книга была опубликована более сорока лет тому назад, но для Китти она стала самым настоящим откровением. Фактически она побудила ее засомневаться в своей вере и в тех религиозных догмах, которые внушал ей отец с самого раннего детства. Китти прекрасно понимала, в какой ужас пришел бы отец, узнай он о том, что она посмела читать столь богохульные книги и, мало того, поверить всему, что там написано.
Его преподобие вообще был крайне недоволен тем, что дочь регулярно наведывается в библиотеку. Но для Китти такие визиты были самой настоящей отдушиной. Ведь именно там она восполняла пробелы в своем образовании, прилежно изучала все то, о чем отец не беседовал с дочерьми на уроках по изучению Библии и о чем не рассказывала им мать на занятиях по арифметике и по языку. На книгу Дарвина Китти вышла случайно, после того как в одном из разговоров отец упомянул, что миссис Мак Кромби, самая состоятельная прихожанка его церкви, щедро жертвующая на нужды прихода, собирается навестить своих родственников в Австралии. Эта новость невольно пробудила у Китти интерес к далекому континенту. Она порылась в библиотеке и отыскала на книжных полках книгу под названием «Путешествие вокруг света на корабле «Бигль», в которой молодой Чарльз Дарвин подробно живописует все свои приключения в ходе кругосветного путешествия, растянувшегося на целых пять лет, из коих два месяца ученый провел уже непосредственно в самой Австралии. За первой книгой Дарвина последовали другие его труды, так Китти попала под влияние его революционных теорий, которые он изложил в этих книгах.
Ей очень хотелось обсудить прочитанное с кем-нибудь из знакомых. Впрочем, можно только представить, какова была бы реакция отца, если бы она осмелилась всего лишь упомянуть слово «эволюция» в его присутствии. Пожалуй, его тут же хватил бы удар. Сама мысль о том, что все существа, населившие когда-то нашу землю, были сотворены не по Божьему разумению и промыслу, а стали результатом долгой эволюции, длившейся миллионы лет, в течение которых произошел процесс их адаптации к окружающим условиям, уже сама эта мысль была бы для отца страшнее любой анафемы. Не говоря уже о том, что смерть и рождение тоже, оказывается, никак не связаны с замыслом Господа и Его предопределением. Все диктует так называемый «естественный отбор», в результате которого выживают только сильнейшие. Теория эволюции поставила под сомнение и необходимость самой молитвы, потому что, согласно Дарвину, все решает только сама природа, самая мощная и непреодолимая сила на земле.
Китти глянула на часы, висевшие на стене, и заторопилась на выход. Покончив со всеми формальностями сдачи книг, она не стала сегодня рыться на книжных полках, что очень любила делать. Быстро вышла на улицу и села в трамвай, чтобы вернуться обратно в Лейт.
Уже ближе к вечеру, во второй половине дня, Китти поспешила знакомыми улочками домой. На улице царила страшная холодина. Высокие угрюмые здания, выстроившиеся в ряд по обе стороны дороги, все из унылого серого известняка, сегодня сливались с таким же унылым серым небом над ее головой. Уже зажглись газовые фонари, и в их мерцающем свете Китти увидела, что на город снова опускается пелена густого тумана. Она очень устала: ведь почти полдня она потратила, навещая больных прихожан: и тех, кто значился в ее собственном списке, и тех, кого нужно было навестить уже от имени и по поручению мамы. К превеликому огорчению Китти, когда она наконец добралась до улицы Королевы Шарлотты, где в многоквартирном доме обитала одна из ее подопечных, милая старая дама по имени миссис Монктон, которая, как клялся и божился ее отец, была прелюбодейкой
– Надеюсь, миссис Монктон, вы уже на небесах, где вам самое место, – расстроенно прошептала Китти, выйдя на улицу. В полной темноте перешла на другую сторону Хендерсен-стрит и направилась к своему дому. Уже возле самой парадной двери прямо у нее под носом мелькнула чья-то тень. Китти инстинктивно отпрянула назад, чтобы не столкнуться с человеком. Она увидела перед собой совсем еще молодую женщину, буквально закоченевшую от холода. Та безмолвно уставилась на Китти. Клетчатый шарф соскользнул с головы незнакомки: лицо худое, изможденное, с огромными запавшими глазами, кожа бледная, непокорные каштановые волосы рассыпались по плечам. На вид незнакомке было приблизительно столько же лет, сколько и самой Китти.
– Простите, пожалуйста, – тут же извинилась перед ней Китти, смущенно отступая в сторону, чтобы пропустить девушку вперед. Но та даже не сдвинулась с места, а лишь продолжала пялиться на нее немигающим взглядом. Тогда Китти сама отвела глаза и открыла входную дверь. Китти вошла в холл, чувствуя, как девушка продолжает буравить ее взглядом, и тут же поспешила закрыть дверь.
Китти сбросила с головы капюшон, сняла капор, но затравленный взгляд незнакомой девушки продолжал преследовать ее. Китти почему-то вдруг вспомнила романы Джейн Остин, которые успела прочитать. Как та красиво описывала дома приходских священников, расположенные в живописных садах. Поистине идиллические пейзажи английской деревни, заселенной преимущественно мелкопоместными дворянами, ведущими такую же размеренную и достойную жизнь, как и сами священники. Наверное, подумала Китти, мисс Остин никогда не бывала на севере страны и не видела, как там живут городские священники. Например, те, кто обитает на окраинах Эдинбурга.
Дом, в котором жила семья Китти, ничем не отличался от других домов на их улочке: такое же унылое четырехэтажное здание в викторианском стиле. Те, кто его возводил, думали в первую очередь о практичности, а не о красоте. Ведь нищета была буквально рядом. Все те несчастные обитатели бараков и доходных домов, выстроившихся рядом с доками. Отец любил повторять, что никто не посмеет упрекнуть его в том, что он живет в лучших условиях, чем его паства. Хорошо хоть, подумала Китти, входя в гостиную, чтобы согреть немного у камина озябшие руки, что у них в доме тепло и сухо. Ведь у многих, живущих с ними по соседству, нет и этого.
– Добрый вечер, мама, – поприветствовала она Адель, сидящую в кресле возле камина. Мама штопала носки, примостив их у себя на небольшом выступающем животе вместе с подушечкой для иголок.
– Добрый вечер, Китти. Ну, как прошел день? – поинтересовалась мать ласковым голосом с легким акцентом, сразу же выдающим ее шотландские корни.
Отец Адель был помещиком в Дамфрисшире. Китти и ее сестры любили бывать у него. Каждое лето они отправлялись в гости к дедушке и бабушке, которые жили гораздо южнее Эдинбурга. В деревне царило приволье. Такое счастье скакать верхом среди бескрайних полей и лугов. Однако Китти озадачивала одна вещь: отец никогда не сопровождал их в этих летних поездках к родителям жены. Всегда ссылался на занятость и на необходимость быть рядом со своей паствой. Но с возрастом Китти начала подозревать, что так происходит потому, что дедушка и бабушка относятся к мужу своей дочери не очень одобрительно. Семейство Макбрайдов, хотя и состоятельное, принадлежит к так называемому «торговому сословию». Такое определение Китти слышала собственными ушами. В то время как родители мамы – потомки благородного клана Дугласов. А потому совсем не удивительно, что они часто вслух выражали свое недовольство тем, в каких стесненных обстоятельствах вынуждена жить их дочь, будучи женой священника.