Семь стихий мироздания
Шрифт:
— Досадно как-то, — вновь заговорил Данила.
— О чем ты?
— Отец летал на этом корабле много лет, но я не могу найти ни одной детали, которая напоминала бы о нем и о матери. Обычно люди оставляют после себя какие-то записи, дневники, да просто вещи, наконец! А здесь — ничего. Оружие, одежда, приборы — все безликое… А иногда мне кажется — даже приготовленное для нас.
Юлька с готовностью кивнула. Ее до сих пор удивляло, откуда на Волке появился гардероб, где каждый сразу находил для себя одежду по размеру и вкусу. Даже Грег и Гор нарядились так, что сохранили полную идентичность.
— Банк
— Что бы там ни было, он хранил это в тайне, — вздохнула Юлька.
— Тут кругом одна большая тайна! У меня не выходит из головы, с кем ты и Донай могли меня спутать в Структуре, да еще так удачно, что в результате мы столкнулись нос к носу.
— И, кстати, он двигался без Пути, — напомнила девушка. — Серафима объяснила мне, что так перемещаться способны только те, в чьей сущности преобладает Космос: Посредники, Архивариусы и Обманувшие Смерть.
— И кто из них столь любезно устроил нашу встречу?
Она пожала плечами.
— Вот и я не знаю, — поддержал пилот. — А психованный экзистор, чтоб ему перевернуться! Ну испугался, понимаю. Но зачем же в окно-то прыгать?
— Он решил, что перед ним стоит Смерть, — рассеяно вставила Юлька, всматриваясь в темноту бесконечной ночи, растекавшуюся за центральным иллюминатором.
— А башку разбить не смерть, по-твоему? Не вяжется как-то, — Гаюнар проследил за тоскливым взглядом подруги. — За наших беспокоишься?
— Да так, — она откинула за спину наспех заплетенную косичку. — С ними Каляда, зачем попусту беспокоиться.
Последовало обескураженное молчание, и Юлька с опозданием вспомнила, что Данила не подозревает об истинной природе и обо всех способностях Серафимы.
Не скрывая негодования, пилот воскликнул:
— Ну ты даешь, однако! Я вижу, все привыкли, что Каляда взвалила на себя гору проблем. Она и капитан, и стратег, и врач, и техник, и инженер, и даже повар! Когда ты, Оливул и Донай болтались где-то у черта на куличках, а Грег-Гор отлеживался в ангаре, она взяла на себя весь ремонт корабля. Мне стыдно признать, но мы с Пэром не успевали сделать и десятой доли того, что делала она. А теперь все преспокойно складывают ручки и заявляют — зачем волноваться, ведь там Каляда!
— Не накручивай виражи, — решительно перебила Юлька. — Серафима имеет знания, опыт, и мы все доверяем ей. Она наш авторитетный лидер!
— Она — женщина, — тихо сказал Гаюнар, всячески скрывая не к месту появившуюся дрожь в голосе. — Мы ушли из Белого Мира четыре дня назад по времени Волка, а она так ни разу и не отдыхала с той поры. Она провела с каждым из нас гипнотический сеанс, чтобы погасить нашу усталость, а о себе даже не подумала!
— Вообще-то, женский организм более вынослив по сравнению с мужским, — заявила Юлька, вставая. — Пойду проверю дистантерские башни. А насчет капитана ты переживаешь напрасно: уж кто-кто, а она может о себе позаботиться.
И она вышла с нарочито деловым видом — продолжать разговор не стала во избежание какой-нибудь новой ошибки, но отметила про себя, что чувства Данилы, случайно всплывшие сейчас на поверхность, таят в себе нечто большее, нежели общепризнанная дружба.
Когда за Юлькой с глухим стуком сомкнулась дверь, Гаюнар откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Серафима Каляда. Ее прекрасное лицо стояло перед ним, будто наяву. Бережное, мягкое прикосновение при осмотре раны, зажившей как на зло слишком быстро; тепло сенсорного проникновения, в один миг освободившее от усталости. Данила боялся и надеялся одновременно, что Серафима прочитает его мечты и вдруг посмотрит на него по-иному — так, как он много раз видел в своих снах. Но чуда не произошло.
Пилот вздохнул. Капитан. Лидер… С Оливулом она была по-деловому внимательна, и он отвечал ей тем же. Нежность, с которой она обращалась с Грег-Гором, Данила относил на ее возрастное старшинство. К Пэру она оставалась всегда добра, как заботливая мать, и призрак прямо-таки обожал ее. Вот Донай с его колкостями и не всегда разумным языком доставлял Гаюнару определенное беспокойство, от которого надсадно дребезжали самые потаенные струны души. Каляда прощала Синему князю излишне вольные высказывания, и искорки улыбки в уголках ее странно раскосых глаз нередко возникали в ответ на его словесные кульбиты. «А я для нее всего лишь пилот звездолета, — подумал Данила и от жалости к себе к горлу подкатился горький комок. — У меня нет ни элегантности и интеллекта Оливула, ни изобретательности и многообещающей юности близняшек, ни остроумия и ловкости Доная. Даже Пэр обладает обаянием, которое мне и не снилось. И чем я прогневал свою судьбу?» На плечо опустилась женская рука. Гаюнар дернулся от неожиданности, а сердце в груди зачастило так, как будто собиралось вырваться наружу. Юлька попятилась.
— Ты что? — спросила она испуганно. — Данька, ты себя нормально чувствуешь?
— Нормально, — буркнул пилот, усаживаясь в кресле, и добавил. — Не слышал, как ты вошла.
Она прислонилась к краю вспомогательного пульта и нервно поежилась.
— Аполлон сидит в тамбуре, Артемида — на диване в каюте. Оба совершенно спокойные. Но мне постоянно кажется, что за мной наблюдают.
«Мне тоже, — прозрачная голова Пэра появилась из выключенного монитора. — Данька, давай усилим защитное поле».
— Так. Первые признаки клаустрофобии, — усмехнулся Гаюнар.
Только он закончил фразу, по корпусу корабля что-то громко проскрежетало. Друзья притихли. Шум повторился.
— На смотровой площадке, — пояснил пилот, невольно снизив голос до шепота.
«Я посмотрю, что там», — предложил Пэр, но с места не тронулся.
— Сиди, на это визоры есть, — Данила перешел к капитанскому мостику и взглянул на мониторы. — Черт! Темно, хоть глаз выколи, — он потратил еще полминуты на активизацию дополнительных систем. — Тьфу!
Раздосадованный возглас вмиг остудил накал нагнетаемых неведением страстей.
— Грег-Гор вернулся, — пояснил Гаюнар и пошел открывать парадный вход.
Диафрагма люка разомкнулась, и одна голова дракона нетерпеливо просунулась в тамбур.
«Не достучишься до вас! Данила, вылезай сюда, дело срочное есть».
— А почему ты один? — насторожилась Юлька, выбравшаяся из корабля следом за товарищем. — Что произошло?
«Некогда, потом расскажу. Гаюнар, нужна сила твоей Стихии. Капитан послала за тобой».