Семь суббот на неделе
Шрифт:
Из ее северо-восточного угла подул ледяной ветер, он принес с собой метель, и снежинки вихрем закружились по комнате, оседая на кровати, письменном столе и шкафу. Занавески надулись, как паруса, а кофейные чашки зазвенели, как льдинки.
– Прихвати мое пальто! – крикнул господин Пепперминт. – И не забудь взять шерстяные носки!
С каждым словом из его рта вырывались густые облака пара. Присев на кровать, он спрятал закоченевшие руки под мышки.
– Будет сделано! – крикнул в ответ Субастик и сквозь метель начал пробивать
Он шел по пояс в снегу; особенно трудно было одолеть высокий сугроб, выросший за письменным столом.
– Надо соорудить навес, – заявил Субастик, добравшись наконец до кровати, – а не то нас засыплет с головой!
Общими усилиями они стянули с кровати одеяло, развесили его под потолком и спрятались от снежной бури.
Под грузом снега сорвалась рейка с гардинами, открыв вид на улицу.
Сквозь ледяные узоры окна смутно мерцало теплое майское солнце.
В комнате между тем температура упала ниже нуля. Кофе в чашках превратился в лед. Письменный стол уже не был виден под сугробом, из которого торчала лишь спинка высокого стула.
– Надо подняться еще выше, а не то снег завалит нас с головой! – заявил господин Пепперминт.
И тут со шкафа с грохотом сорвалась лавина. Едва не задев обитателей комнаты, она лишь по счастливой случайности пронеслась мимо.
– Спасайся кто может! – крикнул Субастик и первым взобрался на шкаф.
Господин Пепперминт последовал за ним.
А госпожа Брюкман тем временем стояла на кухне и следила за часовой стрелкой.
– Десять минут давно уже прошли, а этот негодник Робинзон еще не убрался из дома! – ворчала она. – Ну, теперь я разделаюсь с Пепперфинтом. Я его сейчас выставлю за дверь!
Она выбежала из кухни, промчалась через коридор, резко распахнула дверь в комнату своего жильца, и выпалила:
– Господин Пеппер...
Она не успела договорить. На нее обрушилась лавина снега и накрыла с головой. Увлекая за собой хозяйку, лавина пронеслась по коридору и ворвалась в кухню. Здесь огромный снежный ком стукнулся о кухонный шкаф, разлетелся на куски и выпустил наконец из своего плена госпожу Брюкман.
– Какой ужас! Моя бедненькая чистенькая кухонька! – запричитала госпожа Брюкман и начала выгребать снег совком.
А в комнате на шкафу господин Пепперминт и Субастик все теснее и теснее прижимались друг к другу. Мороз крепчал, и метель не унималась. Теперь уже и спинка стула скрылась под снегом.
Из угла, где всегда стоял письменный стол, вдруг послышалось зловещее рычание. Из-под снега выполз огромный белый зверь и оскалил страшную клыкастую пасть.
– Эт-то-то кто еще та-та-кой? – спросил господин Пепперминт, стуча зубами от холода и страха.
– Бе-бе-лый ме-ме-дведь, на-наверное, – отстучал в ответ Субастик.
– От-от-ку-ку-да он? – изумился господин Пепперминт.
– Где ль-льды и сне-сне-га, там и бе-белые ме-медведи, – объяснил Субастик.
– Мо-может,
– А ра-разве ты умеешь ст-стрелять? – удивился Субастик.
– Ко-конечно, нет! Где бы я мо-мог этому вы-выучиться?
– То-тогда мо-можно по-подсказать тебе же-же-лание по-получше?
– Ка-какое же?
– По-пожелай оттепель!
– Пра-правильно! – воскликнул господин Пепперминт и хлопнул себя ладонью по лбу. – Я так раз-вол-волновался, что сов-совсем не по-подумал об этом. Про-прошу тебя, Субастик, сделай так, чтобы на-наступила оттепель и пе-перестал валить ду-ду-ра-рацкий снег!
Не успел он произнести эти слова, как пурга стихла и в комнате сразу заметно потеплело. Снег таял прямо на глазах. Капало со шкафа и с книжных полок, скоро стала видна спинка стула, затем показался письменный стол и наконец кровать!
Только вот из талого снега, разумеется, получилась вода, и кровать господина Пепперминта, мягко колыхаясь, поплыла, как ладья. А между тем со шкафа, с книжных полок и с люстры по-прежнему текли ручьи, и вскоре на волнах закачался стул. Наконец всплыл и письменный стол. Один лишь белый медведь пока еще не собирался плавать. Он сидел по горло в воде и завороженно глядел на банку с маслом, плясавшую на волнах перед самым его носом.
– Вот я сейчас покажу Пепперфинту! – донесся из кухни крик госпожи Брюкман. Она только что справилась с уборкой снега, выкинув его совком за окно. – Он заплатит мне за все это безобразие! Я ему скажу, чтобы он немедленно убирался из квартиры!
Она пулей вылетела из кухни, промчалась по коридору, распахнула дверь в комнату господина Пепперминта и только успела рявкнуть:
– Господин Пеппер...
Она не договорила. Потому что в раскрытую дверь хлынула мощная волна, сбила хозяйку с ног, завертела ее, как щепку, пронесла по всему коридору и выпустила из своих тисков лишь в кухне, когда водяной столб, пенясь, разбился о холодильник, и начался отлив.
Госпожа Брюкман, вымокшая до нитки, восседала на холодильнике и вопила не своим голосом:
– Безобразие! Моя бедненькая чистенькая кухонька!
Потом она слезла на пол, вброд перебралась через поток воды к буфету и стала шарить в нем в поисках тряпки.
А господин Пепперминт с Субастиком по-прежнему сидели на шкафу в своей комнате.
– А не думаешь ли ты, папочка, что пора бы покончить с этой сыростью? – спросил Субастик. Господин Пепперминт кивнул и сказал:
– Я желаю, чтобы все высохло. И притом немедленно. Прошу тебя, Субастик!
Он не успел договорить... Комната в тот же миг снова стала такой, какой была до пурги и потопа. Только рейка для гардин по-прежнему валялась на полу. А на кухне госпожа Брюкман стояла на коленях с тряпкой в руках и, глядя на сухой чистый пол, качала головой.