Семь тетрадей. Избранное (сборник)

Щербаков Борис

Осень

Мы – это листья, что кружатсяВ вихре последнего танца,Чутко внимая октаве органаПрозрачного дня.Мы разлетимся и даже не бросимДруг другу: «Останься!»Я позабуду тебя, да и ты позабудешь меня.Что нам обиды, которые будутВ мгновенье забыты?Что нам надежды, которые тают,Чуть только застыв?Мы – это листья, что кружатся в осени,Солнцем залитой,Жадно встречая холодного ветраУпрямый порыв.

Ночь игуаны

Под развесистым платаномПривязали игуану,Так, для смеха, для забавы,Чтоб не мять ей больше травыИ с камнями не сливаться,Не искать себе добычи,Чтоб

весной, храня обычай,Не продолжить больше рода…При стечении народаПод развесистым платаномПривязали игуану.Всем им хочется сильнееЗатянуть петлю на шее,Чтоб, боясь кровавой раны,Не рвалась бы игуана.Люди знают: надо, надоТолстым боцманским канатомИгуану привязать,Только жаль, что негде взять.Злые лица, злые позы,Только незнакомы слезыВ мире змей и игуан…А веревка долго трется,Только ведь всегда найдетсяТот, кто ночью под платанПроберется осторожно,Не шумя, насколько можно,Перережет ту веревку.Только утром эти людиВсе равно его осудят.А ведь столько было б смеха,Вот забава, вот потеха!Под развесистым платаном,На веревке – игуана!

Хочешь?

Хочешь, кульбитом КорбутСдам ГТО норму?Влезть могу на Эльбрус двугорбый,Только скажи, что любишь!Хочешь, рассыплюсь трелями барда?У шах-ин-шаха выиграю в нарды,Шпагу могу проглотить, алебарду,Только скажи, что любишь!Хочешь, досрочно сдам сессию,И – на каникулы в Полинезию?Могу открыть изотоп для цезия,Только скажи, что любишь!Раньше, бывало, достанешь звезды —И хорошо. Легко и просто.Но ты подумай, может быть, поздно,Пока ты скажешь, что любишь.

Ступени

В этом доме большом ни дверей, ни окон,В этом доме отчаянно мечутся тени.Все, как было всегда и веков испокон —Вверх и вниз убегают немые ступени.На одних – покрывалом тяжелая пыльПогребает следы проходивших когда-то.Это значит – безветрия длительный штильБережет их, как мы бережем экспонаты.На других – миллионы упругих подошвДо округлости стерли у мрамора грани,Руки вытерли краску перил… ну и что ж,Им Создатель воздаст за такое старанье.А ступени бегут до вершин снеговых,Что качаются с небом сияющим вровень.И какая вам разница, если на нихВы увидите пятнышко высохшей крови?А ступени бегут, уходя в темноту,Паутину и грязь, и еще что-то кроме.Проходите, пожалуйста, в ту или в ту?Ни окон, ни дверей в этом сказочном доме.В этом доме большом ни окон, ни дверейИ не платят жильцы ни квартплаты, ни пени.И еще хорошо, что веков испоконВерх и вниз убегают куда-то ступени.

Гоголевский бульвар

Весь бульвар оккупирует лужамиПо-весеннему чистая грязь,А по краю его, будто кружевом,Оплетает чугунная вязь.За ее вековыми изгибамиДаже время не очень видно,Как и раньше – скамейки под липами,Старики ворошат домино.И за чадом, мехами укутанным,Неусыпная няня следит.По ветвям, от весны перепутанным,Воробьиная стая сидит…Ну, а вечером – просто не верится!Это будто красивый эстамп, —По бульвару искристому стелетсяМягкий свет галогеновых ламп.За стволами, где сумерки снежные,Таки и жди, промелькнет фаэтон.Вы не видите взгляды мятежныеВ гальванических срезах окон?Вы не видите грусть и страданиеПо России, утопшей в ночи?Это стало далеким преданием,Но горит еще пламя свечи.Хоть теперь не сыскать городничего,Светоч разума – он не погас.Гоголь сам, не смущаясь величия,С постамента взирает на нас.

Весна на крыльях птиц

Недавно город встретил тучу птиц,Недружелюбно, холодно и хмуро.Взглянул на них толпою скучных лицИ отвернулся в сторону понуро…Недавно в город, радостно паря,Влетели птицы, гимн весне слагая.А город мялся (рано, мол, и зря),Весне другие сроки полагая.А вот они, над сетью проводов,Над грязью улиц и апрельской топью,Не думали: готов иль не готовПринять наш город птичию утопию.Они влетели, будто на парад,Тепло и дружно, будто ветер майский.Замельтешились, – вверх, вперед, назад, —Взирая вниз немного по-хозяйски.Но, может быть, у них своя весна,Свои права на этот грустный городИ сроки пробуждения от снаИ мир напополам для нас расколот?А может, проще: мы, восторга ихИ ликованья их понять не можем.Я обернулся и… в какой-то мигМой город хмурый улыбнулся, ожил…А я молчу. А мне б искать слова,Слагать стихи, кричать об этом мне бы,Что все-таки у нас одни праваНа этот город, улицы и небо.

«Мы попрощались бегло, торопливо…»

Мы попрощались бегло, торопливо,Спеша домой (как будто бы спеша!).А дождь под властью нежного порываПрошел по листьям, каплями шурша,Нас не заметив, теплой майской ночью,Мы попрощались в этот поздний час.Мы попрощались… Нет, я не пророчу,Но май пройдет и не заметит нас.Еще чуть-чуть, еще совсем немного —И нас весна оставит в стороне.Нас не заметив, светлую дорогуОткрыв другим, кто верит ей, весне…

Май

Не было ничего, не было.Зачем выдумывать миф?Весна ничего не требовала,Она была для других.Было иль не было – все забудется,И тот удивительный май.Этот сон никогда не сбудется,Вспоминай или не вспоминай.Ни лавочки под дождем, ни холода,Ни губ и ни глаз твоих,Ни сердца, чугунным молотомСтучавшего за двоих.Поверите ли, не поверите,А только весна была.Попробуйте-ка, измерейтеРадость ее тепла.С Земли ли, откуда, с неба лиТы появилась вдруг,И былями стали небыли,И долгий замкнулся круг.И снова ты, как открытие,Появилась в моей весне.Сможешь ли ты забыть ее,Не говоря об мне?Не было ничего, не было,Зачем выдумывать миф?Весна ничего не требовала,Она была для других…

Гастрономическая лирика

Когда бегут, спешат ночные тени,Пугая путников, плутающих в ночи.То увязая в тьме переплетений,То разлетаясь, как весенние грачи.Туман теплом объял ночную землю,В нем даже «шорохи ночные не слышны»,Устав от суеты, на небе дремлетТяжелый, аппетитный сыр луны.

Божий храм

«Широка река Ока, да не больно глубока».

Каламбурчик

Вчерашний день вечор спеша домой,Я наблюдал окрестные селенья,Как вдруг – о Боже! – взор усталый мойСкользнул по храму в странном запустенье.Обитель Божья стала храмом воронья,Алтарь насестом служит птицам глупым.Зияет черный вход, как полынья,Давно травой порос дырявый купол.Обочь – береза чахлая в пыли,Согнулась, будто просит подаянья.Подпорки – словно нищей костылиИ крона – будто нищей одеянье.Но путник, ужаснувшись сим виденьем,Спешит оставить оскверненный храм.И если осенит себя знаменьем,Так только чтоб забыть скорее срам.Сворочен крест, давно ступени сбиты,Алтарь таков – не видели б глаза,Внутри все искореженные плиты,Загажены святые образа.Но разве можно время вспять вернуть?Оно ушло, вернее, мы его убрали!А теплоход наш продолжал свой путь,Экскурсию по водной магистрали.Но верю я, сюда придет народИ храм поднимет, вновь наполнив звоном.И возле входа бережно прибьетТабличку: «Памятник архитектуры. Охраняется законом».