Семь верст до небес
Шрифт:
Скончался скоро пир великий, и Вячеслав за дело принялся. Велел он тот же час Горыне и Усыне ударную дружину собирать, что станет войску русскому основой. Отдал им полномочия верховодить и брать оружье у любых купцов. Богатыри отправились на двор, нашли людей своих, велели им немедля все закоулки града обойти, оповестить народ, чтобы к полудню весь люд на поле был лодейном. В означенное время явилося туда несчетное количество народу, парней младых и крепких, что желали поскорее в дружину богатырскую попасть.
Посреди поля, на лодке перевернутой, сидели Усыня с Дубыней, а позади них разместились ратники, что прибыли в отряде богатырском.
– Здравы будьте, богатыри великие! – приветствовал народ своих богатырей.
– И вам, крестьяне, здравия желаем, – ответствовал Усыня, а Дубыня молвил:
– Созвали мы вас всех на скоп великий, зачем и сами знаете уже. А потому, немедля расскажу я, о том, что будет тут происходить. Я каждому из вас задам загадку, и, коли отгадает тот, возьму его в дружину нашу, а коль не угадает, – извини. Усыня, богатырь великий, своею колотушкой приголубит за то, что не смекалист был боец.
И как сказал он это, показалось, что туча на небе явилась огроменна: так погрустнели лица мужиков. Да шутка ли: «огреет колотушкой»!? Ведь знали все, что эта колотушка навеки отшибает память всем, кого коснется, поскольку заколдована была.
Приметив перемену настроенья, Усыня успокоил мужиков:
– Не бойтесь, мужики, ведь я тихонько стукну. Поменьше думок будет – только и всего.
Однако, мужики меж, тем молчали.
– Ну, надо начинать, давай по одному! – Дубыня приказал.
Первым вышел из народа, желая голову свою подвергнуть испытаньям, известный всей округе шкурник Геронтий Автоном – большой специалист по медведям.
– Ходи сюда, Геронтий, – Дубыня подозвал его поближе, – и слушай первую мою загадку. Сидит птичка на кусту, молится она Христу: «Батюшка Христос, надо всем ты дал мне волю, только не дал ты мне воли надо всею рыбой в море». Что сие означает? Даю тебе чуток на размышленья.
Обхватил Геронтий голову руками и думать стал. Так напряг он мысль свою, что аж вспотел весь и лицом красный стал. Только ничего на ум не шло. Уж совсем было Геронтий собрался памяти лишиться, как вдруг осенило его.
– Комар! – заорал Геронтий, – как есть комар это!
Улыбнулся Дубыня и молвил:
– Смекалистый ты, шкурник, оказался. поступай к нам в дружину. Иди и оружье себе выбирай лучшее.
Вызывает Дубыня следующего. Им Поздей Смирнов оказался, – один из кузнецов местных.
– Слухай, кузнец, мою загадку следующую. Я в лесу ее нашел, и чем дальше я ее искал, тем дальше она уходила, и, не найдя, принес ее домой в руке!
Думал Поздей, думал, и вдруг вспомнил, как пошел он в лес за дровами. А когда рубить стал, то засадил себе в палец занозу великую. Такую что еле вынул, а палец еще неделю о себе напоминал. И ответил Поздей Дубыне:
– Ты меня прости, богатырь, хоть и хитер ты, да и я не лыком шит. Разумею я, – заноза это!
– Правда твоя, Поздей, – заноза сие. Поди в любую лавку за оружием.
Тут Усыня шепнул что-то Дубыне с недовольным видом, да палицу-колотушку свою потрогал. Ничего не ответил ему Дубыня, только следующего мужика подозвал. И хитро так ему говорит:
– Диво варило пиво, слепой увидал, безногий за ковшом побежал, безрукий сливал, ты пил, да не растолковал? Что сие значит?
А мужик, что Лобаном прозывался, очи в землю опустил, и говорит:
– Не может того быть, чтобы слепой увидал, а безногий бегал, словно конь. А значит, что все это – чистая ложь!
– Тьфу-ты, – сплюнул с досады Усыня. – Прав ты, мужик, вали в лавку за оружьем! А ты, вон тот, в рубахе белой и головой с арбуз величиной, отвечай:
– Крикун на крикуне, Сапун на сапуне, Глядун на глядуне, Над глядуном роща, в роще дикие звери бегают. Что сие означает?
Озадачился так сильно Доня Сафонович, мужика того так прозывали, что сел даже на землю под тяжестью мыслей, его обуявших. Думал он, думал, и так и сяк прикидывал: медведь не медведь, лес не лес, петух не петух. Но за время малое так ничего и не измыслил. Встал тут Усыня богатырь, осклабился довольно, колотушкой шипастой поигрывая.
– Ну, поди сюда, Доня. Коли не смог ты отгадать, что голова твоя так прозывается, то и думать тебе не о чем. И как шарнет Доню по голове его, с арбузом схожей. Аж треск раздался великий. Мужики подумали: все, нет больше Дони. Но Усыня, как и обещал, слегка только пристукнул. Памяти Доня не лишился, однако ж с тех пор стал ко всем приставать с вопросом одним: не видал ли кто Крикуна с Сапуном, и где дикие двери бегают?
Опробовав тем самым силу слова и колотушки волшебной на людях, набрали Дубыня с Усыней себе дружину ударную в пятьсот душ. Все подобрались мужики здоровые да головастые, в плечах сажень косая. В руках силушка поигрывает. Кровушка молодецкая в жилах бурлит. Нарядили их богатыри в платья лучшие, да дали им оружье вострое, так что к вечеру того дня была уж дружина ударная сформирована. Определили ей место до указа княжеского на том самом поле, возле становища лодейного и стоять. Раскинулись шатры высокие, взметнулись в небо стяги золотые да алые, заблестели шеломы на солнце, и возликовали сердца богатырские при виде сего могучего воинства, что за день всего было собрано.
Глава 10. Битва за Новгород
Как и сказывалось о том на совете княжеском, спустя время малое отъехал Юрий Дорианович, князь Новгородский, к себе в земли северные готовить для отпора врагу град и сбирать ополчения. А вместе с ним отправил Вячеслав дружину среднюю во главе с воеводой сильным Черняем Неулыбою. Собрались они в один день и в поход дальний отправились, запомнив строго настрого наказ княжеский держать Новгород до тех пор, покудова не закончатся стрелы каленые и мечи булатные не затупятся, пока не сгинет в сечи буйной последний русский воин.
В дружине Черняя Неулыбы было тогда почитай пять тысяч ратников пеших и пятьсот конных воинов. Все как на подбор – кровь с молоком. На каждом кольчуга крепкая чешуйчатая, на груди зерцало твердое. На голове шелом крепкий. Из новогородцев, что с князем своим Юрием Дориановичем, гостили в Солнцеграде, находилося здесь триста конных витязей – то была дружина отборная из самых верных воинов, что всегда при князе состояли в любых походах. Попировали ратники Черняя Неулыбы да новогородцы напоследок в Солнцеграде-городе, попили медовухи от пуза, князем Великим пожалованной, да дело их ратное, пора было и в поход выступать. Построились воины пешие и конные на дворе княжеском и на рассвете дня следующего, с напутствием горячим князя Великого и благословением патриарха Викентия, в поход дальний отправились.