Семен Бабаевский. Собрание сочинений в 5 томах. Том 1
Шрифт:
— Виктор? — Сергей приподнялся.
— Какиесь ей слова непонятливые говорит. Ты бы, сынок, разузнал. Может, в том обучении один только соблазн.
— Хорошо, мамо, завтра я все узнаю.
Ниловна еще немного поговорила с сыном и ушла в свою комнату. Сергей потушил лампу и натянул на голову одеяло. Ему хотелось побыстрее уснуть, чтобы подняться за час до начала выборов, но в голову назойливо лезли мысли то об Ирине, то о Викторе.
«Он ее чему-то обучает? Неужели он хочет со мной навеки поссориться? Ну, почему он пошел к ней?»
Вскоре пришли Семен и
— Братушка уже спит, — тихо проговорила Анфиса.
Не зажигая лампы, они легли в постель. Анфиса что-то шепотом рассказывала Семену: Сергей расслышал только то, что Ирина сама попросилась в эту ночь дежурить на избирательном участке.
— После собрания мы вышли, а она мне и говорит: «Эх, Анфиса, если б ты только знала…» — тут Анфиса заговорила совсем тихо, и Сергей уже ничего не мог услышать.
«Значит, она меня ждала, а я лежу здесь, как дурак», — подумал Сергей.
Семен тоже что-то бубнил и тихонько смеялся.
«Вот у кого счастливая жизнь, — думал Сергей. — Ни тебе забот, ни печалей».
А Семен и Анфиса, очевидно забыв, что в их комнате лежит гость, говорили громко, смеялись.
— Эй вы, черти молодые! — не удержался Сергей. — Спать мешаете!
— А ты спи, братушка!
— Да разве можно тебе теперь спать, — заговорил Семен. — Сколько людей зараз о тебе думают, а ты — спать? Эх, счастливый же ты.
— А ты, бедняжка, несчастным прикидываешься! Ах, бедный радист-пулеметчик, как же ему тяжело на свете жить! Так, что ли? — Сергей вздохнул и сказал: — Ну, шутки в сторону. Давайте будем спать.
Наступила тишина. Сергей смотрел на побеленные морозом окна и не заметил, как уснул. Ему показалось, что прошло всего несколько минут, и он вдруг услышал голос матери:
— Сережа, мы все уходим, а ты оставайся на хозяйстве.
Сергей открыл глаза и ничего не мог понять. В комнате горела лампа, и все уже не спали. Анфиса прихорашивалась у зеркала, повязывая на голову пушистый из белой шерсти платок. Семен, в гимнастерке, но еще без пояса, натягивал сапоги с такой поспешностью, точно его подняли по сигналу боевой тревоги. Ниловна была одета не в обычную свою кофточку и юбку, а в праздничное платье. Тимофей Ильич в тулупе и в валенках стоял у порога и торопил Ниловну.
После того как в доме остался один Сергей, пришел шофер и сказал:
— Сергей Тимофеевич, уже началось. А как же мы? Поедем в Рощенскую?
— Да, поедем!
Сергей стал одеваться.
Откуда-то издалека, очевидно из-за Кубани, долетала песня. Она была слабая и то стихала совсем, то снова крепла. Была ранняя предутренняя пора, а Усть-Невинская уже проснулась. Низко, на закате, висела луна. Свет падал наискось — оттого с одной стороны белых крыш темнела тень наподобие козырька, а с другой, обращенной к луне, снег так блестел, что даже вспыхивали искорки.
Та самая песня, что возникла за Кубанью, теперь была уже на площади, и басы так ревели, что женские голоса как ни старались, а взлететь наверх не могли. В той же стороне, только в разных местах, играли две или три гармони, слышались
Сергей сказал Ванюше, чтобы выезжал со двора, сел в машину и тоже поехал на площадь.
В школе, где уже началось голосование, все окна, выходившие на площадь, были освещены. У подъезда останавливались сани, запряженные разгоряченными лошадьми, и приехавшие шли гурьбой в школу; подлетали всадники, — со всех улиц сюда стекался народ.
— Сережа, а я уже проголосовала!
Это сказала Ирина. Сергей задумался и не слышал, как она подошла. Ее большие темные глаза светились тревожной радостью.
— Надеюсь, не вычеркнула мою фамилию? — шутя спросил Сергей.
— А это, Сережа, тайна, — в тон ему ответила Ирина и потупила взгляд.
— А из сердца вычеркнула? Или это тоже тайна?
— Нет, это не тайна. Хотела вычеркнуть, а не смогла. Не жить мне без тебя.
Сергей взял ее под руку, и они пошли через площадь. Шли, а куда — и сами не знали. Только в каком-то переулке, на окраине станицы, остановились у плетня. Сергей взял с изгороди снег и стал сжимать его в горячей ладони.
— Сережа, как тебе ездилось? Я так ждала.
— И неправда.
— Не веришь?
— Хотелось бы поверить.
— А что же мешает?
— Так, всякие глупые мысли. — Сергей взял Ирину за плечи сильными руками и посмотрел ей в глаза. — Скажи мне, только правду скажи: зачем тогда приходил к тебе Грачев?
— Я так и знала, что ты спросишь.
— И уже приготовила ответ?
— Ничего я не готовила. — Ирина склонила голову ему на грудь и минуту стояла молча. — Сереженька, милый, ничему ты не верь. Тебя я одного и люблю и любила, и если б не было тебя, то и весь свет мне был бы не мил. Помнишь, я тогда сказала, что напрасно тебя полюбила, а теперь вижу, что жить без тебя не могу.
— Ну, почему к тебе Грачев приходил?
— Все, все расскажу, потому что ничего от тебя не скрываю. Сережа, он хочет, чтобы я работала диспетчером на гидростанции, и взялся меня обучать.
— Тебя?
— Да. А что? Разве нельзя, Сережа?
— Почему ж нельзя. Можно, это даже похвально, если только в самом деле так.
— Так, так, верь мне, Сережа. И я согласилась. Но Виктор еще хотел, чтобы все это было скрыто и чтобы ты ничего не знал, а я так не захотела и сказала ему, чтобы из этого никакого секрета не делать.