Семен Бабаевский. Собрание сочинений в 5 томах. Том 1
Шрифт:
— Нет, нет, батя, только без этого, — поспешно ответил Сергей. — Вы же знаете, что ни вас, ни мать я никогда и ничем не обижал, а этого делать не надо. Ни к чему.
— Так-таки и ни к чему? А чем же мы тебя будем благословлять? Кулаками, что ли? — Тимофей Ильич, сжимая пальцами колено сына, рассмеялся и закашлял.
— Скажите нам доброе слово — вот и все.
— Так, так, доброе слово. — Тимофей Ильич задумался. — Я и сам не дюже охочий до тех икон, а вон мать твоя — женщина старорежимная, что она смыслит в политике? Ну, ничего, я как-нибудь сам отговорю. А жилье там у тебя имеется? — спросил отец после короткого молчания. — Где жить-то будете? На квартире?
— Об этом, батя, не беспокойтесь.
— Ну,
— Да так, все ничего. Думаем, батя, и очень много думаем. — Сергей тяжело вздохнул. — Приехал и к вам посоветоваться.
— Так, так. — Старик наклонился, поднял палочку и стал ею чертить землю. — Значит, приехал к бате за советом. Понаобещали, понашумели, понахвастались, а теперь думаете? Плохо, сынок, думаете, вот что я тебе скажу.
— Вы, батя, меня не попрекайте, не за попреками я к вам приехал.
— Знаю. Говори, за каким советом приехал?
— Как мне поступить, батя? — Сергей вопросительно посмотрел на отца. — Чтобы пустить станцию, нужно по всему району провести провода, — работа большая и трудная.
— Так что ж из того, что она трудная? Ежели нужно, так и нечего глядеть на трудность.
— Да я это понимаю!
— Скликай людей, да и начинай. А что ты тут раздумываешь? Вот наш Никита смог бы дать и людей и тягло, а сидит, ждет дерехтиву и чуприну мнет. А ты напиши ему такую дерехтиву.
— Если бы собраться всем районом, — задумчиво проговорил Сергей, — то мы смогли бы за два месяца пустить станцию.
— Так чего ж ты мне об этом рассказываешь? Действуй, как лучше.
— А полевые работы? Бурьяна на полях знаете сколько? Тут такое трудное время.
— Поднатужимся, да и поля в бурьяне не оставим, — сказал Тимофей Ильич. — Ты, сыну, этого не устрашайся. Ежели за дело взяться как следует, да чтобы порядок был, то можно всюду управиться. Ты, сыну, так сделай: мужчин, парубков, девок, да и баб, которые без малых детей, а то и стариков, которые еще при силе, отбери и пошли на строительство, а остальные пусть будут в поле. Да и в районе надо всех служащих забрать и машины там, какие есть.
Сергей встал, подтянул пояс так поспешно, как это он всегда делал, издали увидев генерала, оправил гимнастерку, и уже мысленно был там, где должна была пройти электромагистраль. Как хорошая скаковая лошадь, увидев препятствие, горячится и не может стоять на месте, так и Сергей уже не мог ни сидеть, ни разговаривать. Переступая с ноги на ногу, он жил тем, что должно было делаться там, на будущих дорогах электролиний, и не мог решить, ехать ли ему в район сейчас или подождать ужина.
Боясь обидеть стариков, он остался ужинать и был весел, много разговаривал, охотно ел… Пить же чай отказался, объявив, что ему нужно срочно ехать в район. Ирина, блестя глазами, шепнула ему на ухо, что она тоже поедет с ним. Тимофей Ильич только утвердительно кивнул головой, а Ниловна горестно смотрела на сына и на невестку и ничего не могла понять. Ирина что-то сказала Анфисе на ухо, поцеловала в щеку Ниловну и стала собираться.
Ванюша, изрядно закусив, первым вылез из-за стола и пошел заводить машину.
Глава XXXIII
На рассвете Сергей и Ирина приехали в Рощенскую. Следом за ними прибыли Семен, Стефан Петрович Рагулин, Никита Мальцев, Дарья Байкова и Савва Остроухов. Сергей решил созвать заседание исполкома с активом, поэтому начал звонить в станицу и велел председателям станичных Советов немедленно прибыть в Рощенскую.
Созвать людей было нетрудно, но Сергея больше всего беспокоило то, что Кондратьева не было дома, — выехал в район и еще не вернулся. Как ни пытался Сергей
Сергей подошел к Семену и Ирине.
— Ну, Иринушка, помогай! — сказал он. — Садись к телефону и начинай вызывать нужных людей. Возьми карандаш.
Ирина молча взяла карандаш и бумагу.
— Привыкай, Ирина! — сказал Семен.
— Звони на квартиры вот этим товарищам. — Сергей наклонился к столу. — Начальнику автоколонны — Супрунов его фамилия, хозяин машин, нужный человек. Директору нефтебазы — Соломатину Евсею Марковичу, тоже богатый хозяин. Еще заведующему сельским хозяйством — Ковтунов Сидор Гордеевич. Директору МТС — Савельеву Петру Семеновичу. Вот еще кому позвони: председателю артели «Кожкоопремонт» — Есаулов Илья Григорьевич, — у него есть четыре автомашины, и можно взять пар десять коней. Да и народу у него немало. Еще вызови директора сырзавода — Кожкодаев Савелий Митрофанович. А тебе, Семен, тоже найдется работа: пойди к Рубцову-Емницкому, к старому своему приятелю. Тут недалеко. А я пойду ко второму секретарю Алдахину.
Алдахин выслушал Сергея молча.
— Кондратьев вернулся? — спросил он, потирая ладонью щеку.
— В том-то и дело, что не вернулся. Я его и по телефону не мог разыскать. А дело-то такое, что не терпит.
— Ну, хорошо. Собирай людей, а я подойду.
Возвращаясь в исполком, Сергей завернул к Федору Лукичу Хохлакову. Из-за садочка все так же молодо смотрели на улицу окна небольшого домика под черепичной крышей. Створки их были раскрыты. Федор Лукич в одной нательной рубашке сидел за столом и пил чай. Увидев входившего в калитку Сергея, он крикнул:
— Ранний гость! Заходи до меня чаевничать! А я думал, что только старому коню не спится, — сказал Федор Лукич, когда Сергей вошел в комнату, — а оно и молодой скакун любит рано вставать. Ну, садись, выпей чайку.
— Спасибо, не хочется.
— А ты пей, хоть и не хочется. Водкой угостить не могу — доктора запретили даже в доме держать эту влагу. — Федор Лукич налил в стакан крепкого чая и усадил Сергея за стол. — Да ты что такой хмурый? Не больной ли? А может, не выспался?
Сергей отрицательно покачал головой, налил в блюдце горячего чая и, пока пил, в кратких словах рассказал Федору Лукичу, как члену исполкома, по какому делу он к нему пришел.
— Всех мобилизуешь? — строго спросил Федор Лукич.
— Не всех, но вот у вас на мельнице есть три пары лошадей — вы должны их послать.
— Не пошлю.
— Почему?
— Пустая затея. — Федор Лукич задумался, осторожно потрогал пальцем родинку на своей толстой губе. — Сергей! И что ты есть за человек? Год на тебя я смотрю, нравишься ты мне, вижу, казачья у тебя жилка, — а вот понять тебя не в силах.
— Что ж во мне непонятного?
— Характер. Я знаю, — это тебя настропалил Рагулин. И вот я не могу понять. Будто ты парень умный и глаз у тебя верный, но за каким дьяволом ты держишь курс на этого старика Рагулина? Это же одно горе, а не человек. То он мне своими выдумками кровь портил, а теперь к тебе прицепился. Это же карьерист первой статьи! Он уже отхватил одну Золотую Звезду, а теперь целится на другую. Герой нашего времени — да и только! Ну, вот ты — кровь на фронте проливал, войну на своих плечах вынес — это я понимаю. Но какой герой из этого вредного старика? Хлеб уродил — стал Героем. Да у нас земля такая, что и без Рагулина может уродить.