Семена
Шрифт:
Также мы с отцом обсудили, что на практике в повседневной жизни применять научный метод довольно затруднительно, а потому естественнонаучное мировоззрение обычно заменяется на обывательское, даже у учёных. А обывательское мировоззрение – это гремучая смесь всяких воззрений, полученных человеком в процессе его жизни и общения со своими близкими, друзьями да и просто любыми людьми. В состав обывательского мировоззрения входят разные принципы взаимодействия с окружающей действительностью, почерпнутые из других типов мировоззрений – в первую очередь из религиозного и мистического, так как именно они лежат в глубине массового сознания и подспудно через воспитание так или иначе внедряются
Отец сказал, что нервная система у человека устроена особым образом – она состоит из комплексов нейронных сетей, хитроумно переплетённых друг с другом. А одной из главных способностей нейросетей, за что их так любят специалисты в области искусственного интеллекта, является способность находить скрытые закономерности и взаимосвязи во входных данных. Но тут кроется и проблема – в нейросетях нет механизма оценки, насколько эти найденные закономерности действительно соответствуют чему-то значимому. Поэтому они вполне могут находить закономерности в данных, в которых таких закономерностей не то, что нет, а они не соответствуют действительному состоянию вещей. И, вроде бы, так распорядился естественный отбор.
В качестве примера отец привёл такую сценку. Стоит древняя гоминида и смотрит на блики солнечного света на листве дерева, и тут ей кажется, что эти блики сложились в образ морды леопарда. Если гоминида сразу же даст стрекача, то она, скорее всего, выживет и даст потомство, даже если никакого леопарда в листве дерева не было. А если гоминида останется и будет размышлять – это свет так ловко упал на листья или же там действительно леопард, то в случае наличия последнего, она, видимо, потомства не даст. Так что именно вот так естественный отбор и отобрал тех, кто действовал, найдя первую закономерность, а не размышлял о причинах такой находки.
Отец назвал это апофенией. Это способность человека связывать в причинно-следственные связи то, что просто проявилось одно за другим, после чего добавил: «После не значит вследствие». Апофению он назвал бичом нашего разума, и обвинил её в появлении всех этих странных древних суеверий, которые в итоге оформились в целые мировоззренческие системы. Я не стал с ним спорить, а просто запомнил эту информацию.
Затем отец познакомил меня с тем, как организована работа учёных в современных реалиях. Так как наука к XXI веку стала очень сложной, крайне комплексной деятельностью человеческой цивилизации, то уже не получается действовать так, как это делали подвижники естественнонаучного мировоззрения в эпоху Возрождения, когда они в одиночку могли исследовать самые широкие области. Сегодня большая часть научных исследований проводится научными коллаборациями, которые выполняют научно-исследовательские работы.
Как оказалось, в Средневековье и в Новое время учёные могли самостоятельно проводить наблюдения и исследования или за свои собственные деньги, или за деньги какого-нибудь богатого покровителя. Это, в целом, было в порядке вещей. Но сегодня государство определяет свою научно-техническую политику, реализуя долгосрочные программы и проекты на национальном уровне. Фактически, это является управлением научно-техническим прогрессом. И поэтому чаще всего научные коллективы работают по государственным заказам, которые появляются как раз в рамках этих самых долгосрочных программ развития.
Оказалось, что управлять научно-техническим прогрессом также важно, как и любой другой человеческой деятельностью. Нет, конечно, научное сообщество, как множество высокоинтеллектуальных людей, способно к самоорганизации, но если существуют внешние рамки и направления, то научный поиск ведётся более эффективно. К тому же, государство является единственным источником финансирования фундаментальных научных исследований, то есть таких исследований, результаты которых вряд ли получится внедрить в промышленное производство сразу после их получения. Может пройти несколько десятков лет от получения результатов фундаментальных исследований до их внедрения в хозяйственно-экономическую деятельность общества. Этим они отличаются от прикладных научных изысканий.
Так что именно государство в первую очередь определяет направления и глубину научного поиска и исследований, которые ему требуются для поддержки других своих активностей в прочих сферах жизни. Государство проводит согласованные политики развития в экономике, финансах, промышленности, сельском хозяйстве, безопасности, здравоохранении, образовании, культуре и других сферах жизни, и поэтому научная деятельность государства является системообразующей, этаким фундаментом, на котором строятся процессы развития общества в целом и каждого человека в отдельности.
Итак, именно государство в соответствии со своей научно-технической политикой определяет приоритетные направления научных исследований и оформляет их в долгосрочные программы. Такой метод программного управления отраслями, по словам отца, оказался довольно эффективным – главное, периодически пересматривать программы и адаптировать их к меняющимся условиям. Адаптация подразумевает изменение планов, наименований работ, добавление новых работ или исключение неактуальных. Важно не фиксироваться на программе, как на некой догме, выбитой в скрижалях, чтобы не получилось так, что весь мир свернул в сторону, а научные коллективы одной страны прут напролом в другом направлении. Но и «весь мир» также не должен восприниматься в качестве ориентира – у государства должны быть собственные интересы, основанные на жизни общества и видении будущего.
Наличие периодически обновляемой и адаптируемой к возникающим вызовам и потребностям программы научно-технического развития общества позволяет государству распределять научные задачи и работы по коллективам, а результаты выполненных работ агрегировать в комплексные решения, которые как ложатся в основу новых планов, так и уходят в практическое русло, превращаясь в инновационные разработки и их внедрения в промышленности различных отраслей. И это получается такой самоподдерживающийся циклический процесс, в котором учёные, инженеры и администраторы науки тесно взаимодействуют для того, чтобы двигать общество вперёд по пути прогресса.
Наконец, отец рассказал, что для управления всем этим создаются специальные органы во главе с генеральным конструктором, который отвечает перед главой государства за результаты исполнения программы и проектов в её рамках. У этого генерального конструктора в прямом подчинении находился не только его аппарат для выполнения всяких обеспечивающих функций, но и совет главных конструкторов, в который входили научные руководители каждого проекта из программы. И вот отец, как оказалось, в качестве главного конструктора того проекта, над которым мы сейчас работали, входил в этот совет.