Семейная жизнь драконья
Шрифт:
– Продолжим за кружечкой пивка, - сказал барон Закап, спешиваясь.
Я к рыцарям присоединяться не собирался, так что пусть поют и пьянствуют, а мне бы только до кровати добраться. Так далеко верхом я еще не ездил, и, не смотря на то, что лошадка была смирной, с ровным ходом, спину ломило, ноги отказывались выпрямляться, а уж про то, на чем обычно люди сидят, вообще молчу. Невозмутимый слуга помог мне спешиться и повел серую на конюшню.
– Ты как?
– спросил Ральф, подбирая поводья своего буланого зверя, о своем коне рыцарь собирался позаботиться сам, не доверяя это важное
– Все хорошо.
– Ладно, тогда подожди меня в общем зале.
При появлении в трактире трех рыцарей в доспехах и еще какого-то важного богато одетого господина (это я), постояльцы, занимающие лучший стол в центре моментально испарились, так же моментально откуда-то появились служанки, стряхнули со столешницы крошки и стерли круги от кружек.
– Чего желают покушать благородные господа?
– невысокий толстенький человечек с жиденькой рыжей бороденкой рявкнул мне прямо в ухо, я отшатнулся, налетев на баронова брата. Тот такой подлости от меня не ожидал, поэтому спокойно стоял на одной ноге, пытаясь почесать пятку через доспехи. Так что грохнулись на пол мы знатно, а уж сколько грохота было. Я быстро вскочил, а вот рыцарь остался на полу, ворочаясь как перевернутый вверх лапками жук. Проворные слуги подхватили его за руки за ноги и все же утвердили вертикально.
– Прости, я не хотел. Ты не ушибся?
– Да чего ему будет, - барон стукнул брата по плечу, чуть снова не опрокинув, теперь уже лицом вперед. Младший Закап обиженно запыхтел.
– Ах, какая неприятность, - хозяин постоялого двора обмахнул рыцаря полотенцем.
– Полы у нас такие неровные, просто безобразие. Это будет немедленно исправлено, надеюсь, бочонок лучшего нашего пива сможет хоть как-то загладить нашу вину?
Я удивленно посмотрел на человека, думая, что он шутит. Но тот не шутил, в глазах отчетливо читался страх.
– Да...
– барон Закап покивал.
– Бочонок пива, пожалуй, исправит.
– Если к нему еще добавить того жареного гуся, что сейчас висит на вертеле.
– Да, ваша милость, как пожелаете!
– раскланявшись, хозяин удалился. Сам не зная зачем, я последовал за ним, стараясь, чтобы человек меня не заметил. Люди не обладают даром маскировки, но они такие маленькие, что, будучи человеком, замаскироваться и так проще простого.
– Надеюсь, они не разозлятся и не разгромят здесь все, - испуганно говорил кому-то хозяин.
– Бочонок пива и гусь - не так много, - ответил ему женский голос. Собеседницу хозяина я не видел, но голос у нее был усталый и какой-то обреченный.
– Не разоримся. Надо было строить постоялый двор подальше от дороги, может, тогда эти кровопийцы реже бы здесь появлялись!
– Тише! Что ты! А то вдруг кто-нибудь услышит!
Осторожно, чтобы меня не заметили, я ушел. Почему они называют рыцарей кровопийцами? Почему так испугались их? Почему побоялись, что рыцари разгромят постоялый двор? Или такое уже случалось? Я разозлился от того, что кто-то хулиганил на моих землях. Как-то незаметно я обозначил территорию, как мою собственную. А в драконах очень сильно чувство собственности. И даже, не смотря на то, что я теперь человек, в душе я все же остался драконом. Да и как рыцари - благороднейшие из благороднейших, защитники слабых, могут вести себя так? Наверное, хозяин что-то перепутал. Но тут же мне вспомнились такие люди, как Макрий, Мирад. Не рыцари, правда, но тоже из благородных. Надо будет у Ральфа спросить.
Мои спутники меж тем устроились за столом, перед ними стоял тот самый бочонок, служанка принесла гуся на большом деревянном подносе.
Маркиз Барело вдруг неожиданно схватил девушку за локоть и, хохоча, усадил себе на колени. Та замерла, как птенец, попавший в лапы хищника, а потом попробовала вырваться.
– Пустите! Пожалуйста!
– Чего ж так сразу?! Посиди с нами, красавица!
– маркиз продолжал хохотать, стискивая служанку все крепче. Я не понимал, что происходит, понимал только, что происходящее очень не нравится девушке. Все окружающие делали вид, что ничего не замечают, хозяин так и вовсе скрылся где-то во внутренних помещениях постоялого двора.
– Что ты делаешь?
– спросил я у Барело.
– Пока ничего, - хмыкнул маркиз, - но, думаю, мы сделаем многое. Правда, красотка? Ах какая ты сладенькая, свеженькая!
– А мне кажется, что девушка не хочет, что бы ты что-то с ней делал!
– Да кто же ее спрашивать-то будет?!
– усмехнулся Барело, задирая служанке юбки.
– Ты же рыцарь! Ты не должен себя так вести!
– взмутился я.
– Почему?
– опешил Барело.
– Я благородный и могу делать все, что хочу.
Мне такое заявление не понравилось.
– То есть ты мог бы и убить эту девицу?
– Ну... кто же убивает таких сладеньких!
Барон с братом молча наблюдали за нашей беседой. А я понял! Понял, зачем маркиз схватил девушку. В горле зародилось рычание. Конечно, человек не может рычать как дракон, но люди опешили.
– Пусти ее!
– Ты чего?!
– Нельзя так с женщиной!
– разум помутился от ярости. Я вскочил, вырвал девушку из объятий маркиза, отправив себе за спину, и... видел бы Ральф, как я, у которого никак не получалось научиться драться, наградил сластолюбца ударом в челюсть.
– Ты чего?!
– все повторял Барело, держась за скулу. Я ругался и тряс отбитой рукой.
– Барон, право, - вставил Закап, - стоило ли так переживать из-за какой-то служанки.
– Она женщина! Нельзя женщин принуждать к чему-то! Тем более к любви!
– Да какая любовь!
– захохотали рыцари.
– Так баловство.
– Ты такой наивный, - отсмеявшись, сказал барон Закап.
– И чересчур какой-то порядочный. Неужели у себя в замке по углам служаночек не тискал?
– Чего?! Да как ты мог так обо мне подумать?!
– Так, - барон заулыбался.
– Так это дело надо исправить! Вот приедем в столицу и навестим одно местечко. Там тебя живо научат по-другому на жизнь смотреть.
Я хотел возразить, что вовсе не хочу ничему такому учиться и никуда не пойду, но не успел, к нам подошел Ральф. Юноша посмотрел на меня, на мою распухшую кисть и на наливающийся синяк на лице Барело.
– Что здесь происходит?
– нахмурился он.
– Да ничего!
– замахал руками на Ральфа Закап.
– Беседуем. О любви.