Семейные секреты, которые мешают жить
Шрифт:
Умер отец, а когда через несколько лет скончалась и мать, братья прочли завещание. Оба они были потрясены, узнав, что весь семейный бизнес отец завещал старшему сыну. Младшему он не оставил ничего.
Младший брат перенес такое отцовское волеизъявление очень тяжело. Для него это было весточкой о том, что отец его совершенно не любил. А старший брат воспринял положение дел совершенно иначе: он счел, что отец принял мудрое решение, оставив все в его распоряжении. Братья отчаянно спорили относительно завещания, но старший брат отказался делиться с младшим. Для него признание первородства и, отчасти, материальные вопросы оказались важнее, чем
В итоге в отношениях между братьями возникла глубокая пропасть. Родители умерли уже очень давно, но братья до сих пор друг с другом не разговаривают, за исключением тех случаев, когда неизбежно оказываются в таком положении, где вынуждены сказать «здравствуй». Ни один из них не желает понять, что переживает другой.
У каждого из них есть дети среднего возраста, которые приходятся друг другу двоюродными братьями. Дети разделяют горечь отношений своих отцов. О проблеме никто не говорит. Любая попытка что–то сказать сразу же приводит к вспышке гнева. В семье так и не научились разрешать конфликты без гнева и ухода на оборонительные позиции. Никто не умеет пойти на компромисс, никто не способен сказать «извини». Правда печально, когда престиж и деньги становятся важнее отношений?
Такое поведение ведет к разделению, неиссякающему гневу и разочарованию. Именно такие чувства и состояния наверное переживал Авессалом в течение тех семи лет, которые прошли до того, как он смог вновь обнять отца. Авессалом пытался передать свои стремления самыми деструктивными способами. Например, он поджег поле Иоава, но никто не понял, что именно хотел сказать опальный сын этим поступком, никто не догадался о его потребности. Со временем боль и гнев Авессалома превратились в огромную волну ярости и бунтарства, которая обрушилась на берег разрушительным цунами, когда сын выступил против отца. Решения, принятые Авессаломом, привели его к ужасной смерти: Иоав взял три копья и вонзил их в его сердце (2 Цар 18:14). Умирая, Авессалом, скорее всего, так и не знал, как относится к нему родной отец.
Все семь лет, в течение которых Авессалом не был с ним, Давид горевал о сыне. А описание горя Давида, узнавшего о смерти Авессалома, ясно свидетельствует, насколько сильно царь любил сына:
«И смутился царь, и пошел в горницу над воротами, и плакал, и когда шел, говорил так: сын мой, Авессалом! Сын мой, сын мой, Авессалом! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой!»
Должно быть, боль и разочарование, вызванные невозможностью теплых отношений с сыном, были мучительными, непереносимыми. Должно быть, эта сердечная боль все время возрастала. Расхожее утверждение «время все излечит» в случае Давида неверно. Осмелюсь предположить, что неверно оно и в большинстве случаев сегодняшней жизни.
И вот о чем я думаю: возможно, стеная об Авессаломе, Давид оплакивал всех своих несчастных детей — и смерть первого сына от Вирсавии, и жестокую смерть сына Амнона от руки Авессалома, и судьбу дочери, Фамари, закончившей жизнь в одиночестве. Великий царь Израиля переживал глубочайшее горе. К сожалению, время само по себе — не врач. Оно не лечит ни боль, ни сами раны. Но время становится нашим союзником, если мы предпринимаем активные действия, направленные на исцеление. В противном случае время лишь позволяет ранам проникать все глубже и нагнаиваться.
4. Изменения, происходящие в родителе, приводят к изменениям в семейных взаимоотношениях.О Давиде говорили, как о «муже по сердцу Божьему» (Деян 13:22). Псалмы, сложенные Давидом, характеризуют его как человека, способного к глубоким чувствам и переживаниям — по крайней мере, в том, что касается его отношений с Богом. Пожалуй, больше никто в Писании не сумел столь глубоко, проникновенно и эмоционально выразить свою боль, горе и стыд за грех.
Вот, например, псалом 68. В начале Давид предстает перед слушателем сломленным, несчастным человеком. Он испытывает вину и стыд, он брошен братьями:
«Чужим я стал для братьев моих и посторонним для сынов матери моей, ибо ревность по доме Твоем снедает меня, и злословия злословящих Тебя падают на меня… И делаюсь для них притчею, о мне толкуют сидящие у ворот… Извлеки меня из тины, чтобы не погрязнуть мне… Ты знаешь поношение мое, стыд мой и посрамление мое: враги мои все пред Тобою, Поношение сокрушило сердце мое, и я изнемог…»Но в конце мы читаем, что псалмопевец ощущает близость Бога и чувствует утешение в горе. Он полностью, глубоко и честно открыл Богу все свои чувства, свою душу. В последних строках псалма звучат такие слова:
«Помощь Твоя, Боже, да восставит меня. Я буду славить имя Бога моего в песни, буду превозносить Его в славословии… Да восхвалят Его небеса и земля…Итак, мы видим, что Давид способен с Божьей помощью понять сложные психологические состояния и ситуации. Но помогла ли ему эта способность улучшить отношения с детьми? У нас нет доказательств, что дети испытали на себе проявление этого качества отцовского характера или хотя бы догадывались о нем. Мы, современные люди, читая исполненные чувства произведения Давида, пожалуй, знаем о тонкой натуре Давида больше, чем знали его родные чада — Амнон, Фамарь и Авессалом — три тысячи лет назад.
А вот с другим сыном, Соломоном, у Давида, видимо, сложились отношения иного характера, чем с Амноном, Авессаломом и Фамарью. Создается впечатление, что Давид и Соломон были ближе, чем Давид и другие его дети. Грустно, не правда ли? Прекрасно, что Соломон имел душевную близость с отцом, но остальные–то дети были ее совершенно лишены!
Обратимся к главе 4 Книги Притч. Она полна примеров заботы, которые Соломон почерпнул в своих отношениях с родителями — Давидом и Вирсавией. Вслушайтесь: