Семейные тайны
Шрифт:
Ее издатель благосклонно отнесся к идее написать книгу о динамике жизни и традициях маленьких городов. В сущности, это был всего лишь предлог, чтобы поехать в Сент-Кристофер по личному делу. Но потом она решила не отказываться от замысла, предположив, что исследование должно получиться интересным. В конце концов, она ведь профессиональный аналитик и знает, как грамотно записать свои наблюдения.
В любом случае работа избавит ее от нервных стрессов, думала она, расхаживая по уютному гостиничному номеру. Да и вообще поездку в Сент-Кристофер следует рассматривать
Благодаря удачному стечению обстоятельств, сейчас в ее распоряжении, похоже, все три составные потенциального успеха.
Она вышла на узенький балкон, который служащие гостиницы высокопарно величали террасой. С него открывался чудесный вид на Чесапикский залив и набережную, являвшую собой весьма интригующее зрелище. Ей уже довелось наблюдать, как швартуются в доках катера и разгружают баки с голубыми крабами, которыми славился этот район. Она видела ловцов крабов за работой, любовалась полетом чаек и цапель, но в маленькие лавки на берегу пока еще не наведывалась.
Потому что в Сент-Крис она приехала не за сувенирами.
Возможно, она передвинет стол к окну и станет работать, наслаждаясь прекрасным видом. Иногда ветер будет доносить до нее обрывки местной речи, более размеренной и плавной, чем говор людей на улицах Нью-Йорка, где она жила последние несколько лет.
Своеобразный диалект. Не такой протяжный, как у южан — жителей Атланты, Мобила или Чарлстона, но и напрочь лишенный отрывистости и жесткости северян.
В солнечные дни она будет садиться на одну из железных скамеечек на набережной и созерцать маленький мирок, сотканный из воды, рыбы и трудового пота.
Она познакомится с традициями, обычаями, стилем одежды, манерой поведения и речи обитателей этой небольшой общины, обосновавшейся на берегу. Люди редко сознают, что они подчиняются негласным законам морального кодекса, присущего данной местности.
Законы, правила, принципы, нормы. Они существуют везде. Это неоспоримый факт, считала Сибилл.
Так по каким же законам живут Куинны? Что является залогом их сплоченности? Разумеется, в этой семье существуют определенные устои, арго, сложившийся порядок подчинения, дисциплинарные нормы и формы поощрения.
Вписывается ли в данную систему Сет? Какое место ему отведено в ней?
Вот это она и должна выяснить. Не вызывая подозрений.
Пока Куинны не знают, кто она, не догадываются о ее родственных связях. И слава Богу. Иначе, возможно, они попытаются воспрепятствовать ее общению с Сетом. И, скорей всего, добьются своей цели. Ведь Сет живет с ними вот уже несколько месяцев. Откуда ей знать, что они ему наговорили, как объяснили, почему оторвали его от матери.
Она понаблюдает, оценит обстановку, взвесит все «за» и «против» и сделает соответствующие выводы. А потом начнет действовать. Руководствуясь только собственным суждением. Отрешившись от чувства вины и ответственности. Любое давление исключено.
После встречи с Куиннами ей казалось, что познакомиться с ними поближе смехотворно легкая задача. Она просто войдет в то большое кирпичное здание и выкажет интерес к процессу создания деревянного парусника. Остальное образуется само собой.
Филипп Куинн будет ее проводником. Судя по его поведению, она его заинтриговала. Почему бы не воспользоваться его слабостью? Поскольку он проводит здесь только выходные, можно не опасаться, что легкий флирт перерастет в серьезное увлечение.
Он наверняка пригласит ее к ним домой, потому что напроситься в гости для нее не проблема. А ей нужно посмотреть, где и как живет Сет, и узнать, кто заботится о его благополучии.
Счастлив ли он?
Глория сказала, что они украли у нее сына. Используя свое влияние и богатство, просто взяли и отняли его.
Однако слепо верить словам Глории нельзя; она часто лжет. Сибилл зажмурилась, пряча в душе боль, стараясь сохранить самообладание и объективность. Да, Глория лгунья. Хищница. Но ведь она мать Сета.
Сибилл прошла к столу и достала из ящика фотографию, с которой ей улыбался маленький голубоглазый мальчик с соломенными волосами. Она сама сделала этот снимок в тот первый и единственный раз, когда видела Сета.
Должно быть, тогда ему было четыре года. Филипп сказал, что сейчас ему десять. Верно, шесть лет миновало с тех пор, когда Глория появилась с сыном на пороге ее нью-йоркской квартиры.
Она конечно же была в отчаянии. Рыдала, ругалась, умоляла. Сибилл пришлось приютить ее у себя. Она не могла отказать несчастной женщине с ребенком, смотревшим на нее огромными глазами, в которых затаились страх и недоумение. Сибилл ничего не знала о детях, видела их только издалека. Наверное, поэтому она так быстро и искренне привязалась к Сету.
И, когда спустя три недели она вернулась домой и обнаружила, что Глория исчезла, прихватив вместе с сыном и всю наличность, имевшуюся в доме, и ее драгоценности, и дорогую коллекцию фарфора фирмы «Даум», ею овладела горькая безысходность.
Она должна была это предвидеть, говорила теперь себе Сибилл. Глория иначе и не поступала. Но она тогда верила, хотела верить, что между ними наконец-то установилось взаимопонимание. Что с рождением ребенка Глория изменилась к лучшему. Что она, Сибилл, сумеет помочь ей.
Что ж, теперь, думала Сибилл, убирая фотографию на место, она будет более осторожна, не столь эмоциональна и любое свое действие основывать только на собственном суждении.
Выводы она начнет делать тогда, когда увидит племянника.
Сибилл включила свой переносной компьютер и стала печатать первые заметки.
«Насколько можно судить после первой встречи, братьев Куиннов связывает крепкая мужская дружба. Они непринужденны в общении и, наверное, умеют согласованно работать вместе. Я должна еще понаблюдать, чтобы понять, какое место занимает каждый из них в деловом партнерстве и в семейной иерархии.