Семейный круг
Шрифт:
Э л ь м и р а. Что же, месяц сидеть без света?
Я я (Эльмире). Тише.
Эльмира. Я что, для себя стараюсь?
С т а р и к. А вот на постельное белье деньги не использованы. С начала года ни одной покупки.
Эльмира. Я же вам объяснила!
Старик. Перенесем на следующий год.
Эльмира. А на стиральный порошок с этих денег взять нельзя?
Старик. Я же тебе объяснил: это совершенно разные статьи расходов.
Э л ь м и р а. Что же делать?
Старик. Надо подумать. (Погружается в изучение своей тетради.)
Руфат (Эльмире, язвительно). Можно продолжать?
Эльмира (зло). Я для вас стараюсь!
Руфат. Спасибо. (Яе.) На чем я остановился?
Я я. Как третий появился. На другой стороне.
Руфат. Да. Нельке я, конечно, ничего не говорю - бессмысленно, все равно ничего не поймет, но сам в полной готовности, ускоряю шаг! Расчет железный пораньше поравняться с первым, с тем, который навстречу идет, и уложить его первым ударом. (Неожиданно резким движением выбрасывает из-под стола крепко сжатый кулак.) Вот так, чтобы сразу лег... Потом бросаюсь на второго, который сзади, укладываю его... Ну, а дальше... (победно улыбается) остается третий. Один... Тут уж можно не торопиться.
Я я. Здорово!
Руфат (огорченно). Не получилось. Вовремя чухнули.
Я я. Как?!
Руфат. Первый, который навстречу шел, вдруг раз - сворачивает в ворота, прямо перед носом. Оборачиваюсь, смотрю: и второго нет - исчез. Как не было. То ли назад побежал, то ли -тоже куда-то нырнул. А этот, третий, стоит, курит себе как ни в чем не бывало. Ну, думаю, ничего, я тебе сейчас покажу. Провожаю Нельку, прибегаю домой (переходит на шепот), хватаю топорик для мяса - и назад. Думаю, хоть с одним справлюсь. Прибегаю - никого! И этот смылся!
Гарий Вартанович (Софье Михайловне, негромко.) Будете еще чаю?
Софья Михайловна (сухо). Нет.
Гарий Вартанович. Напрасно вы обижаетесь.
Софья Михайловна. Ваши претензии беспочвенны. (Сыну.) Налить тебе чаю? (Не дожидаясь ответа тянется к чай-пику.)
Гарий Вартанович, опередив ее, сам наполняет стакан Игоря Самедовича.
Игорь Самедович. Благодарю. Я мог бы это сделать и сам.
Софья Михайловна. Какая разница, Игорек. Это просто знак внимания.
Руфат. Главное напасть первым!
Я я. Точно! Со мной тоже было такое!
Руфат (удивленно вскинув брови). Что?
Я я (торопится). Такой же случай. Очень похоже.
Старик (Эльмире). Только за счет питания. Деньги на ремонт тронуть я не могу.
Эльмира кивает головой..
Пятьдесят рублей пойдет на педагога.
Р е н а. Не нужен мне педагог. Я же просила...
Старик. Умница моя... Ты стараешься, это все знают. Но занятия с педагогом не повредят, как говорится... (Эльмире.) А если ящик с табличками не найдется - весь резерв уйдет на дополнительный заказ.
Эльмира. Найдется. Куда он мог деться?
Старик. Не знаю. (Поднимается.) Я бы хотел воспользоваться тем, что все сейчас здесь...
Игорь Самедович (негромко). Не все.
Старик. Что?
Софья Михайловна. Игорь Самедович хочет сказать, что за столом сидят не все члены нашей семьи.
Старик. Я знаю.
Игорь Самедович (тихо). Тогда зачем говорить: все?
Старик. Я хочу высказать свое мнение по поводу случившегося. Я всю ночь не спал. Произошла страшная вещь! Может быть, я опережаю события и пропажа табличек объяснится какой-то случайностью. Я молю бога, чтобы так и произошло. Но пока налицо факт, свидетельствующий о... У меня даже язык не поворачивается произнести эти слова.
Р у ф а т. И не надо.
Старик. Я бы рад, Руфат, дорогой... Обиднее всего то, что решение заказать эти таблички принято всей семьей. Как и, впрочем, все остальные решения, касающиеся семейного бюджета. Если кто-то не хотел, чтобы их заказывали, то почему он не сказал об этом сразу?
Игорь Самедович (тихо). А какой смысл?
Старик. Мы обсудили бы это все вместе. И если точка зрения этого человека возобладала бы, мы отказались бы от заказа. Хотя я поверить не могу, что кому-то в голову может прийти мысль выступить против такого благородного дела. Я не хочу ничего плохого говорить о людях, которых служебный долг давно обязывал выполнить это решение городского Совета. Но что делать, если сталкиваешься с таким равнодушием? И к кому? К человеку, которого мы все обязаны чтить! Вы же знаете, куда только я не писал! Но сейчас уже ждать невозможно. Есть решение горисполкома о переименовании улицы, и завтра мы должны выполнить свой долг, чего бы это нам ни стоило.
Руфат. Да ясное дело, стоит ли об этом говорить. Не такие уж деньги...
Гарий Вартанович (вдруг вспыхнув). Я попрошу.. триста семьдесят пять рублей - не деньги?!. Всему есть предел? в конце концов!
Софья Михайловна. Гарий, успокойтесь.
Старик. Вы что-то хотите сказать, Гарий Вартанович?
Гарий Вартанович (Руфату). Это уже слишком. Вы специально меня нервируете!
Руфат (улыбаясь). И не думал.
Гарий Вартанович. Я вас просил много раз!
Руфат. Да случайно вырвалось.
Софья Михайловна (Гарию Вартановичу, тихо). Возьмите себя в руки. Одно упоминание о деньгах сводит вас с ума.
Старик. Гарий, ты что-то хотел сказать?
Гарий Вартанович (притихший так же сразу, как и вспылил). Я просто уточнил сумму: .триста семьдесят пять рублей ушло на эти таблички.
Старик. Совершенно верно. Эту значительную сумму из нашего общего семейного бюджета мы выделили, чтобы достойно встретить восьмидесятипятилетие дорогого всем, нам человека. Если уж мы, прямые его потомки, не будем чтить его память, то что говорить обо всех остальных?
Руфат. Понятное дело.
Софья Михайловна. Стыдно даже говорить на эту тему.
Гарий Вартанович (негромко). Триста семьдесят пять рублей - это не шутка.
Эльмира. Я уверена, что таблички найдутся.
Старик. Мой отец всю свою жизнь боролся за счастье будущих поколений, то есть за наше с вами счастье, и я никогда не могу поверить, что кто-то из членов нашей семьи имеет отношение к тому, что произошло.
Я я. Это недоразумение.
Гарий Вартанович. Только не надо спешить с новым заказом.