Семейный пикник
Шрифт:
От вспыхнувшего на аллее фонаря стало светлее и в самой беседке, но оба находившихся там человека смотрели в сторону ворот, и Бэрридж мог изучать только их спины.
— Давай уйдем, — неожиданно сказал тот, который ходил к воротам; Бэрридж различал их силуэты, сбивавший замок был пониже и потоньше. — Уйдем, — повторил он просительно. — Я не могу.
— Я же говорил, что незачем тебе со мной идти. Уходи, пока еще есть время.
— Уйдем вместе, прошу тебя! Ты будешь потом раскаиваться.
— Уходи один. Я должен застрелить Карлайла — другого выхода у меня нет.
— Без тебя я не пойду.
— Тогда молчи, нам больше нельзя разговаривать! Вдруг он явится раньше назначенного срока?
«Что предпринять?» — напряженно думал Бэрридж. — «Высокий вооружен и будет стрелять, как только
Бэрридж решил, что медлить не имеет смысла. Шум листвы при порывах ветра позволял ему потихоньку передвигаться, не привлекая к себе внимания. Вынув револьвер, он приблизился к беседке почти вплотную, чтобы посмотреть; держит высокий оружие в руке или оно у него пока в кармане. Последнее давало шанс обойтись без кровопролития; из их диалога Бэрридж сделал вывод, что низкорослый проявит решительность разве что в бегстве, у высокого же, как он надеялся, хватит благоразумия не сопротивляться, видя направленный на него револьвер. Впрочем, надежда эта была довольно слабой: высокий — убийца и терять ему нечего. Бэрридж сделал еще шаг — обломившаяся сухая ветка хрустнула. Высокий моментально обернулся, вскинув правую руку. Дальше доктор действовал совершенно автоматически — сказалась выучка, приобретенная за годы увлечения охотой на крупного зверя. Он выстрелил (оба выстрела слились в один), целясь в правое плечо противника, и метнулся в сторону, под защиту дерева. Короткий крик засвидетельствовал, что его выстрел достиг цели, но шума падающего тела не последовало, из беседки доносился лишь слабый шорох. Что они там делают? Пригибаясь и прячась за кустами, Бэрридж перебежал к следующему дереву, которое росло совсем близко к беседке, и оттуда выглянул: оба, присев на корточки, шарили по полу руками.
«Ищут упавший револьвер», — догадался Бэрридж.
— Выходите! — крикнул он. — Иначе буду стрелять!
Оба поднялись. Левой рукой Бэрридж достал из кармана фонарь и, включив его, осветил лица стоящих перед ним мужчин: это были Альберт Ли и Гарольд Уиллис.
Глава X
Левой рукой Уиллис держался за правую чуть выше локтя — пуля Бэрриджа попала в цель.
— Встаньте вон туда, к дереву, — велел доктор.
Ли повиновался сразу, Уиллис помедлил, а затем тоже подчинился. Держа их под прицелом, Бэрридж вошел в беседку и, не спуская с них глаз, стал на ощупь искать выключатель, чтобы зажечь свет в самой беседке, однако ошибся: когда он нажал на выключатель, свет в аллее и в беседке погас и вокруг стало совсем темно. Воспользовавшись этим, Уиллис рванулся к Бэрриджу (вероятно, его рана была пустяковой), но Ли перехватил его и потащил назад.
— Не надо, он же тебя убьет!
Доктор снова нажал на выключатель — на фоне освещенной аллеи фигуры Ли и Уиллиса стали хорошо видны. На пол беседки свет не падал, и Бэрридж отказался от первоначального намерения завладеть вторым револьвером; он шагнул к выходу и тут, на мгновение посмотрев вниз, чтобы не оступиться, увидел в траве револьвер. Пол в беседке местами подгнил от сырости и покоробился; очевидно, потерянный Уиллисом револьвер упал на наклонную доску и съехал на ступеньки, а с них — на землю. Бэрридж быстро нагнулся, поднял револьвер и сунул его в карман, после чего сказал:
— Я слышал ваш разговор: вы хотели убить Патрика Карлайла.
На лице Уиллиса застыло угрюмое и высокомерное выражение, а Ли растерянно смотрел то на Бэрриджа, то на Уиллиса.
— Идите к воротам, — приказал доктор.
Ли шагнул в указанном направлении, однако, заметив, что Уиллис не двинулся с места, тоже остановился. Бэрридж угрожающе поднял дуло револьвера: оба противника вели себя так, как он и предполагал.
— Мистер Бэрридж, что вы собираетесь делать? — Голос Ли выдавал его паническое состояние. — Вам не удастся бесследно избавиться от двух трупов, и вы за это ответите.
«От страха он совсем ничего не соображает», — подумал Бэрридж и сказал:
— Ведите себя благоразумно, и я сдам вас в полицию в целости и сохранности.
— Что вы сказали? — В тоне Уиллиса слышалось величайшее изумление. — Вы собираетесь сдать нас в полицию?
— Разумеется, — подтвердил доктор.
Уиллис и Ли переглянулись.
— Я чувствовал, что здесь какое-то недоразумение, — пробормотал Ли. — Причем тут полиция?…
— Не разыгрывайте комедию! — рассердился Бэрридж. — Вы убили трех человек и сейчас собираетесь убить четвертого.
Ли издал звук, похожий на прерванный крик, а Уиллис, во все глаза уставившись на Бэрриджа, воскликнул:
— Так вы думаете, что их убили мы?! Это серьезно? Мистер Бэрридж, сначала я решил, что вы с ним заодно, но тогда вы просто пристрелили бы нас на месте. Мы никого не убивали!
— Вы станете уверять меня, что явились сюда, только чтобы поразмяться и подышать свежим воздухом?
— Нет, — сказал Уиллис. — Я признаю, что пришел сюда с целью убить Патрика Карлайла. Я хотел застрелить его, потому что он сначала убил Роджера Карлайла, потом Луизу Олбени, а затем свою жену, леди Камиллу. Роджера он убил на наших глазах, но я, а ради меня и Ли, были вынуждены скрыть это, чтобы избежать огласки. Если бы дошло до суда, мне пришлось бы давать показания в качестве свидетеля. И газеты — мне не удалось бы скрыть свою поездку в Альпы и это стало бы для меня катастрофой. Моя настоящая фамилия не Уиллис, а Кроуфорд, я младший, а теперь единственный сын лорда Кроуфорда, поскольку мой брат Джон два года назад погиб в горах. Чтобы объяснить свое поведение, мне придется немного рассказать о своей семье. Мы разорены, хотя отцу пока чудом удается поддерживать видимость былого благополучия. Для него такое положение является настоящей трагедией. По своему складу и понятиям о ценностях он — человек минувшей эпохи. Такие слова, как фамильная честь, родовая гордость, для него не отвлеченные понятия, а смысл жизни. Если нам придется расстаться с фамильным замком, он этого не переживет. Теперь о другом: у нас есть очень богатый родственник, мистер Хайнд, который обещал сделать своими наследниками меня и Джона, своих детей у него нет. Когда Джон погиб, он потребовал, чтобы я прекратил заниматься альпинизмом. Я пообещал, но не воспринял это всерьез. Словом, я нарушил обещание, а он узнал и заявил, что, если это повторится, он лишит меня наследства и изменит завещание в пользу своей племянницы. Теперь вы понимаете, почему я старался скрыть свое пребывание в Альпах?
— Это я виноват, — подал голос Ли. — Я уговорил Гарольда поехать. Мы не собирались лазить по горам, так — обычная прогулка.
— Ли прав, однако боюсь, мистер Хайнд расценил бы ее как нарушение своего запрета и вычеркнул бы меня из завещания — он человек слова, — продолжил Кроуфорд. — Мистер Бэрридж, я не намерен оправдываться, однако мне бы не хотелось, чтобы вы думали обо мне хуже, чем я того заслуживаю. Разумеется, наследство значит для меня многое, и все же я не стал бы ради денег покрывать убийцу, но мой отец… Если бы Хайнд лишил меня наследства, он этого не вынес бы! Смерть Джона подорвала его здоровье, а утрата последней надежды на благополучие нашего рода окончательно доконала бы. Я не мог нанести ему такой удар…
— Скажем так: я принял ваши слова к сведению. — Бэрридж старательно выбирал выражения; он пока затруднялся определить свое отношение к происходящему. — Вы объяснили мотивы своего поступка, а теперь пора перейти к самим событиям.
— Именно это я и собираюсь сделать. Роджер Карлайл был хорошо знаком не только со мной, но и с мистером Хайндом. Когда вы представили меня под фамилией Уиллиса, он деликатно промолчал. В тот вечер я искал случая объясниться с ним наедине, хотел попросить не говорить Хайнду, что он видел меня здесь, однако рядом с ним все время кто-то был, и я отложил разговор на завтра. Наутро мы с Альбертом ждали его перед отелем, где уже сидел Патрик. С Патриком я раньше не встречался, хотя Роджер говорил о нем. Роджер вышел в восемь, как мы и договаривались, и подошел к нам, пройдя мимо Патрика так, словно это был посторонний человек. Он с ним даже не поздоровался, Я сразу заметил, что у Роджера плохое настроение, и предложил отложить прогулку, но он сказал, что пойдет с нами, и спросил, взяли ли мы веревку.