Семьи.net (сборник)

Панов Вадим Юрьевич

Дипломатический советник глядит на часы.

— Можно и сесть, — говорит он.

— Нет, но я обязан, — встревает полицай. — Это чисто протокольное. Буквально пара минут. Уважаемый Ричард Викторович. Находится ли сейчас на вашей территории некто Бенджамен Нордин?

— А почему вы спрашиваете? А не позвать ли мне адвоката? Вон в том доме их человек десять на любой вкус, есть красивые женщины, — заявляет Дик. — И все очень недовольны тем, что им портят праздник.

— Так и запишем: от ответа уклонился…

— Нет-нет. Будучи по случаю праздника в состоянии алкогольного

обвинения… Тьфу, опьянения!.. Отвечать членораздельно не смог.

— Ну, причина уважительная, — говорит полицай. — Находится ли сейчас на вашей территории урсуноид, называющий себя Урсулой Нордин?

— Будучи в состоянии алкогольного опьянения, мне что урсуноид, что гнидогадоид — не различаю лиц!

— А провести осмотр территории и опрос свидетелей я без ордера не могу, — заключает полицай. — Значит, официальная часть закончена. Твое здоровье, Дик! Поправляйся и живи еще сто лет как минимум.

И немедленно пьет.

— А я?! — обиженно спрашивает миграционный чиновник.

— А жалоб и заявлений не было, — говорит ему полицай, берет у Дика новый стакан и сует его чиновнику. — И депортации не предвидится.

— Не было, — подтверждает Дик. — И не предвидится.

— Они своих не сдают, — объясняет полицай «мигранту». — Это же семья. Никто закон не нарушал, а если против понятий набедокурил — они внутри разберутся и накажут.

— Ваше здоровье! — говорит «мигрант» и почему-то кланяется, прежде чем выпить. От уважения, вероятно.

— Ваш ход, советник, — Алан кивает Русакову.

— Да, сэр. Мне поручено сообщить вам, Ричард Викторович, чисто в порядке информации, что урсуноид, называющий себя Урсулой Нордин, объявлен у себя на родине вне закона.

Несколько секунд мы стоим в молчании, переваривая услышанное.

Мне хочется глупо пошутить, чтобы разрядить обстановку, но я не умею импровизировать. Все мои блистательные импровизации, от которых публика стонет, это домашние заготовки. Хороший экспромт тем и отличается от плохого, что его надо тщательно готовить.

Дик просто молчит — собранно и деловито, если только можно «деловито молчать». У него даже коляска больше не приплясывает.

— Дерьмо собачье, — бросает Алан. — Вне закона, какая сильная формулировка, аж страшно. А девку выгнали из стаи, вот и все. Просто выгнали из стаи. Предлагаю всем расслабить промежность и сделать вдох-выдох. Чего она натворила?

— Мы не имеем никаких даных и вряд ли сможем их получить в обозримом будущем. Нас только поставили в известность о факте наказания.

— Поскольку не было заявления… — начинает полицай.

— Понятно, понятно, — цедит Дик.

Понятнее некуда. Нет заявления — нет преступления. Значит, на территории, подпадающей под земную юрисдикцию, Урсула ни в чем не виновата.

— Что мы знаем на сегодня… Это молодая особь, ей около тридцати лет в нашем эквиваленте, — говорит Русаков. — Дальше все очень условно, потому что мы подгоняем данные под земные понятия и определения. Если я говорю «ученый», это не значит, что она ученый. И если говорю «социолог»… Это самое близкое, что у нас есть. Так или иначе, она работала на Земле наездами в общей сложности около

двух лет. Полугодичными циклами — «мишкам» не дают тут засиживаться по причинам, которые я не уполномочен обсуждать…

— Тоже мне секрет — вы их гоняете, чтобы беременные самки не рожали на Земле. А то придется дать «мишке» наше гражданство — и понеслось…

Зря я все-таки перед выходом стопку хлопнул — она лишняя была. Русаков косится на меня неодобрительно, никак не комментирует мою реплику — и продолжает:

— Три месяца назад эта особь в очередной раз вернулась домой, и вместе с ней уехал работать Бенджамен Нордин. В его задачу входили так называемые полевые исследования, а урсуноид консультировал обработку результатов. Ничего, в общем, необычного. Что случилось дальше, никто понятия не имеет. Так или иначе, Нордин поступил в некотором смысле остроумно, использовав лазейку в законодательстве. Жениться-то сейчас можно хоть на корове! Мы просто этот момент прошляпили. Никому и в голову не приходило…

Русаков удрученно качает головой и косится на бутылку.

— Он ее как медведя, что ли, оформил? — спрашивает Дик.

— Совершенно верно. Это его ручная медведица! Урсула, мля. Она даже на четыре лапы встала ради такого случая. И господин Нордин через посольский терминал преспокойно оформил все документы. Только ветеринарный паспорт ему сляпал на коленке тамошний врач, но сляпал убедительно. Собственно, это единственный в посольстве, кто видел Урсулу живьем. Все остальное Нордин провернул удаленно — а что взять с компьютера, он железный и знает два ответа: «да», «нет»… После чего Урсула опять встала на две ноги — и пошла садиться на земной рейс как законная супруга, вписанная в гражданский паспорт мужа, поскольку свой гражданский паспорт медведю, трам-тарарам, не положен. И не подкопаешься. Ловко сделано, признаю. Ваш внук зарывает талант в землю, ему бы в разведке служить.

— Надеюсь, врача уже расстреляли?

— Вам шуточки, Ричард Викторович, а с доктором будем разбираться, это же служебный подлог, уголовная статья. Ишь, гуманист нашелся. Сейчас летит домой, посмотрим, чего расскажет.

Дик с Аланом переглядываются, Алан едва заметно кивает. Русаков слегка морщится.

— К сожалению, по сути дела врач не знает ничего. Он просто «мишку» пожалел. Крутят они нами как хотят… Манипуляторы.

Русаков снова косится на бутылку, и я его понимаю — бутылка хорошая.

Дик ловит этот взгляд и никак не реагирует. Не хочет угощать дипломатического советника.

— Когда «мишку» выгоняют из стаи, он покойник, — говорю я. — Без семьи он никто, у него статус добычи. Миллион лет назад изгнанник мог прибиться к другой стае. При известном везении был такой шанс. У молодой самки или очень сильного самца — чуть больше шансов. Но чаще одиночка погибал. Его просто убивали другие «мишки». Потому что мордой не вышел или им кушать захотелось. Изгоя можно задрать и слопать, закон такой. А теперь вся их цивилизация — единая стая. Закон остался прежним, изгнанник — легитимная добыча для любого «мишки». А вот другой стаи ему уже не найти. То есть, шансов ноль. Абсолютный. Вы это знали, советник?