Семиречье. Трилогия
Шрифт:
— Ты говорить можешь?
— Только я и могу. — медведь встал на задние лапы и встряхнулся. Шкура будто слетела с него, и перед девушкой встал давешний мужик, но без кистеня. — И вы оборачивайтесь.
Оборотни послушно встали на задние лапы. Вскоре перед Белавой стояли двое мужчин и две девушки.
— Дочки свояка моего. О прошлом годе в капкан попал, до смерти мужики палками забили. Вот теперь я за ними смотрю. — пояснил оборотень.
— А где еще двое волков? — спросила чародейка.
— Сдохли, — тяжко вздохнул оборотень. — С тварями мы сцепились прошлой ночью. Я таких раньше не видел. На тебя похожие, только дохлые.
— То есть? — она с интересом посмотрела на мужика.
— Мы же не слепые, падаль не жрем. Человечиной вообще не питаемся. Только грабим и убиваем, конечно, коль придется. Жисть такая, — философски изрек он. — В тебе кровь горячая, сердце бьется, потому как мы, имеешь две личины. А эти твари дохляки, как вурдалаки, потому не меняются. Ты это, знай, мы от мести отказываемся. Ты вроде как наша теперича. А свой своего, бой честный. И мужика твоего не тронем, ему бедолаге итак от этой бабы досталось. А ты здорово ее. Я сначала подумал, отпустишь, а потом не, смотрю, правильно девка мыслит. Не ушла бы она, черная вся.
— Правильно-то правильно, да кто мне теперь ее заменит? — сказал кто-то в темноте.
Что-то тяжелое опустилось Белаве на голову, искры полетели из глаз, и она провалилась в темноту.
Глава 29
Ярополк по десятому разу просил у Радмира прощения, и тот по десятому разу отвечал, что зла не держит, и это были чары суккуба-полукровки. Воина так и подмывало рассказать тысячнику, что он сказал о Белаве, и как нацеловывал тут демоницу, но молчал, понимая, что это просто мелкая пакость, не достойная настоящего мужа. Дарей тоже чувствовал себя виноватым за свое плохо работающее заклинание против чар. Радмир в пол уха уже слушал тысячника и все больше прислушивался к темноте за деревьями. Наконец, шок прошел и у Ярополка, он начал оглядываться.
— А где Белава? — тревожно спросил он.
— Пошла туда, — ответил Радмир, и, уже не выдержав, встал и направился туда, где исчезла девушка, за ним пошел и Ярополк.
Вдруг послышался глухой вскрик и многоголосый вопль. Мужчины выхватили мечи и бросились в темноту.
— Белава, — крикнул Ярополк, но ответил вместо девушки мужской бас.
— Утащили, утащили девку, люди добрые!
— Кто здесь, выйди, покажись, — крикнул Радмир.
Сучья затрещали, и к ним вышли оборотни. Впрочем, узнали только одного медведя.
— Что вы с ней сделали, — кинулся на них тысячник, но воин удержал его.
— Ничего мы не делали, — воскликнула одна из девушек.
— Цыц, Мышь, — сказал медведь. — Мы пришли сказать, что больше мстить не будем. Когда оборотень убивает оборотня, все честно. Мы сами двоих потеряли, когда с тварями сцепились. Хотели к вам присоединиться. Не знаю, куда и зачем вы идете, но пахнет здесь мерзко. Значит за правое дело мечи подняли. Да и мало нас, можем обратно не добраться.
— Хорошо, что с девицей, — нетерпеливо перебил медведя Ярополк.
— Разговаривали мы, а тут вдруг мужик какой-то говорит, что его бабы черной лишили и теперича заменить надо. Мы и сделать ничего не успели. Он ее по головушке чем-то приложил и исчез, только волосья белые мелькнули. И ее уволок. Мы на запах было кинулись, а нет запаха, растворился…
— Пошли с нами, — бросил Радмир на ходу, разворачиваясь обратно к костру.
В лагере царило оживление. Дружинники спешно поднимались. Альвы стояли рядом с Дареем.
— Украли Белаву, — крикнул Ярополк.
— Что делать, Дарей? — внешне спокойно спросил воин.
— Знаем, что пропала, — сказал Вералон. — Изменилась роща, не хватает духа Анариэль, мы от этого проснулись и других подняли.
— А это кто? — спросил Дарей и узнал. — Вы-то что здесь забыли? Сказали же, на обратном пути.
— Они с нами, — сказал Радмир и направился к Дымку.
— Не мстим мы оборотням, — в очередной раз начал медведь. — И двоих вчера ночью потеряли.
— Хорошо, но как за лошадьми успеете?
— Личины сменим, даже быстрей вас сможем бежать.
— Коней и людей перепугаете. — засомневался чародей.
— А ты их всех успокой, чай, не дядя какой, а чародей.
— Мы успокоим лошадей, — сказал Баэлиан, — а ты людьми займись.
— А звать-то вас как, горемыки? — спросил Дарей.
— Меня Гнетом зови, волка Хватом, рыси сестры. Эта рыжая — Ласка, а помельче— Мышь.
— Тогда оборачивайтесь быстрей, сейчас отправляемся.
Оборотни встали на четвереньки, и дружинники зароптали. Дарей подъехал к ним и заговорил о пользе дружбы с оборотнями, что они итак людей потеряли, а такая помощь совсем не лишняя. И вообще, эти зверюшки-милейшие создания. Дружинники слушали его и все согласней кивали головой.
— Вот она, сила слова, — гордо сказал Дарей.
— Ага, особенно приправленная заклинанием доверия, — отозвался Радмир.
— Скажу Белавке, когда найдем ее, чтоб она тебя и в правду сожрала, — решил чародей.
— Найдем ли? — в голосе воина послышалась тоска.
— Мы может и нет, а он точно найдет, — и Дарей указал на меч-змейку, удерживаемый одним из дружинников.
Точней, змейка удерживала его, налившись каменной тяжестью. Дружинник пыхтел и потел, но продолжал сражаться с мечом. Наконец, оборотни были готовы, люди воодушевлены, кони успокоены, змейка разозлена.
— Отпускай, — крикнул чародей, и дружинник бросился к своему коню.
Меч сначала кинулся за ним, но тут же завертелся на месте, пытаясь найти хозяйку.
— Веди, — поднял руку Баэлиан, и змейка понеслась, извивая серебристое тело. Отряд припустил за ней.
Белава открыла глаза и уставилась в звездное небо, открывшееся ее взору. Было не холодно, альвийский костюм оказался чудесным: днем в нем было не жарко, ночью не холодно, и к нему не липла грязь. Но дискомфорт все равно имелся. Девушка пошевелилась и сделала два открытия. У нее жутко болит голова, и она связана.