Семья - это святое

Alenkamalish

— Подругой? — сузила глаза Крис, — такой же как она?

Ведьма бросила злой взгляд на Маршалл, которая шагнула к Клаусу, будто ища его поддержки.

— Не злись, Крис, — улыбаясь, проговорил гибрид, явно довольный ревностью возлюбленной, — ты — единственная в своем роде. И ты — моя.

— Я что-то не понимаю, — начала было Хэйли, не сводя неверящего взгляда с Клауса, — эта… это что… твоя девушка?

— А в чем дело? — не дала сказать тому и слова в ответ Кристина, — есть возражения?

— Ты прежде не имел дела с ведьмами, — протянула Маршалл,

игнорируя выпад Крис, — тем более такими властными и агрессивными…

— Еще слово и ты проверишь мою агрессию на себе! — окончательно разозлилась брюнетка, и лишь во время оказавшаяся перед ней Хелен, не дала Кристине выполнить задуманное.

— Не глупи, Крис, — покачала головой она, глядя в пылающие яростью глаза сестры, — это явно не стоит твоего внимания. Давай лучше попробуем торт?

Белокурая ведьма с улыбкой кивнула в сторону уставленного сладостями стола, игнорируя недовольное лицо Хейли, которой явно не понравилось сказанное.

— Знаешь, ты права, ангелочек, — усмехнувшись, проговорила Кристина, окидывая Маршалл презрительным взглядом, — развлекайтесь!

Не говоря больше ни слова ведьмы направились к бару, и Элайджа оставшийся с Клаусом, лишь закатил глаза, видя как брат борется с желанием, бросится следом за Крис, которая намеренно покачивала бедрами, привлекая излишнее внимание гостей мужского пола.

— Иди уже, — проговорил он, и гибрид коротко кивнул.

Не обращая внимания на Хэйли, которая так и осталась стоять с открытым ртом, Клаус устремился вслед за Кристиной и Хелен. Элайджа хотел было последовать его примеру, но в этот миг перед ним возникла Джия, которая явно была навеселе.

— Привет, милый, — заплетающимся языком протянула она, пытаясь обнять Первородного за шею.

— Какого черта тебе надо, Джия? — не сдержался тот, молясь, чтобы Хелен не увидела повторение сцены, произошедшей несколько минут с Клаусом. Конечно, ангелочек не устроила бы истерики, но Элайдже вовсе не хотелось портить ей вечер выяснением отношений из-за пьяной выходки еле стоящей на ногах вампирши.

— Ты пьяна, — ледяным голосом проговорил он, пытаясь отодвинуть Джию в сторону, на что та, воспользовавшись тем, что вампир обхватил ее плечи, потянулась вперед, пытаясь запечатлеть на его губах поцелуй.

— Ты ведешь себя, как шлюха, — с отвращением выплюнул Элайджа, едва успев увернутся, — Марселю явно нужно сменить помощницу.

И не обращая внимания на то, как лицо девушки стало совсем белым, от сказанных им полных презрения слов, вампир, не желая больше испытывать судьбу, устремился к Хелен.

Джия застыла, пораженная произошедшим, и в ее глазах мелькнула боль, которая через мгновение сменилась лютой ненавистью. Никто и никогда не вел себя с ней подобным образом. Девушка стиснула зубы, чувствуя, как хмель отпускает ее, и в этот миг в кармане ее куртки ожил телефон.

— Дерек?

— У меня есть для тебя предложение, Джия.

========== Часть 52 ==========

Сознание возвращалось к Дереку медленно, будто частями, и ведьмак едва смог приподнять веки, которые были будто залиты

свинцом. В склепе царил полумрак, нарушаемый лишь редкими лучами солнца, пробивающимися сквозь крошечные щели в старой двери, извещавщие о том, что давно наступил день.

Очень медленно ведьмак смог приподняться с пола, удерживая голову, которая буквально рассыпалась на части от боли. По всей видимости он пролежал в могильнике всю ночь, и никто не хватился его, что было совсем не удивительно.

Та единственная, что он считал родной, подарила себя Первородному вампиру, наплевав на его чувства. При мысли о нежащейся в руках Элайджи Майклсона Хелен Дерек ощутил небывалый прилив ярости. Белокурая ведьма оказалась обычной шлюшкой, что предала свой род, и была недостойна его любви.

Гнев бурлил в нем, и мужские губы растянулись в широкой улыбке. Дерек чувствовал, будто в нем что-то изменилось, и ему это нравилось. Он ощущал себя сильным.

Впрочем, одного беглого взгляда на ледащие на каменной плите помешанные с артефактами мощи Маредит Уайт было достаточно для того, чтобы понять, что на возрождения ведьмы его мощи явно было недостаточно.

Дерек провел ладонью, над магическими предметами. Они были наполнены силой, но все же ее не хватало, для того, чтобы завершить ритуал. Сейчас ведьмак понимал, что было глупо пытаться проделать подобное в одиночку, но причиной его действий были чувства, что бурли ли в нем, после того, когда он узнал какова Хелен на самом деле.

Желание уничтожить Первородных, что отобрали у него и власть и любовь, лишь сильнее вспыхнуло в его сердце, заставляя разум ведьмака напряженного работать.

Он понимал, что во всем Новом Орлеане не найдет ни одного мага, готового пойти против Майклсонов. Расправа над Давиной дала понять всем, кто прежде думал о том, что гибель вампиров не за горами, что с Первородным связываться себе дороже, и худой мир с ними был лучше доброй войны.

Все они боялись. Но только не он.

Дерек чувствовал ненависть, гнев, ревность и боль, жажду мести. Словом, все что угодно, кроме страха. Неудавшийся ритуал, во время которого его собственная магия, по всей видимости, отрикошетила в него самого, словно изменил сознание ведьмака, в котором теперь не осталось совсем ничего кроме желания уничтожить Первородных и вернуть ту, что по праву принадлежала ему.

Выход был только один, и Дерек это знал. Ему нужны были союзники, способные дать силу, ведьмы, оборотни или… вампиры. И поразмыслив немного, он понял, кто может принять его сторону.

То, как Элайджа обошелся с Джией заботило ведьмака постольку поскольку, потому что он не на миг не сомневался в том, что встань выбор между навязчивой вампиршей и Хелен, не только Первородный — любой мужчина предпочел бы прекрасную, как ангел колдунью. Поэтому, он лишь мельком взглянул, как Майклсон пренебрежительно отверг ее на обшем совете. Тогда он все еще считал, что они союзники. И не смотря на примирение Хелен с ненавистным вампиром, надеялся на то, что скоро она поймет с кем связалась и вернется к нему.