Семя Ветра
Шрифт:
Мелет, предводитель отряда убийц, с непониманием и страхом смотрел, как в пластине лунного камня блеснула яркой вспышкой, мгновение спустя поблекла и погасла нить бытия Слепца.
Тайен зажгла факел, хотя в нем теперь не было особой нужды: где-то за высокими пиками Хелтанских гор медленно подымалось солнце и прозрачная весенняя ночь сменялась мглистой предрассветной серостью. Сквозь узкие проемы под потолком в святилище вползал приглушенный туманом свет.
Понимание происходящего пришло
– Я… я был растением?
– Не вполне, – серьезно покачала головой Тайен. – Но ты полагал себя растением и благодаря Семени Ветра смог собрать в себе силу деревьев и трав с десятков окрестных лиг. Ты вобрал ее в себя, как срез со стеклянного шара собирает солнечные лучи в одну ослепительную точку и прожигает лист черного папируса. Ты смог направить силы растущего против этой твари, и ты разрушил ее. Разрушил, но не убил, ибо невозможно убить неживущее.
Герфегест посмотрел себе под ноги. Пол святилища был устлан тошнотворными останками паукообразной твари.
Разодранные пластины хитина. Вывороченные из суставов лапы, покрытые сотнями коготков. Стеклянистые внутренности, похожие на сгустки омерзительного студня. Все пребывало в мелком, едва заметном движении, бессильно поскребывало по распоротой тростниковой циновке, судорожно сгибалось, едва заметно дышало. Сон про паука в ручье был вещим?
Откуда Тайен ведомо Истинное Наречие Хуммера? Какова полная сила Семени Ветра, если сейчас ему – не более чем опытному воину, но отнюдь не искушенному магу – удалось разрушить страшного врага? Что привело сюда тварь, о которой никто и не слыхивал в Сармонтазаре?
Вопросы теснились в гудящей голове Герфегеста, саднила израненная грудь, но статуи-хранительницы не умолкали. Они лишь сменили тон и лад своего предупредительного гудения.
Это означало, что времени на разговоры у них нет.
День обещал быть солнечным и жестоким. В подтверждение мыслей Герфегеста снаружи раздался щелчок тетивы и в дверь что-то стукнуло. Конечно, стрела.
Если тебя хотят убить, незачем выпускать стрелу в твою дверь. Нужно целиться в твое горло. И всадить железное жало точно в кадык – чтобы наверняка.
Герфегест не сомневался в том, что паук-убийца и неведомые гости за дверью связаны одной неразрывной, хотя пока еще и непонятой цепью причин.
Вначале незваные гости хотели его убить, теперь же обстоятельства изменились и они хотят разговора. Значит, надо поговорить. Почему нет?
Герфегест был по-прежнему наг, но отнюдь не смущался этим. Подобрав среди останков Слепца свой меч, он подошел к двери. Немного помедлил. Потом распахнул дверь настежь.
Выстроившись полукольцом у ручья, напротив святилища стояли полтора десятка человек.
Они были одеты в пластинчатые панцири с огромными декоративными наплечниками. На головах у них красовались гребенчатые шлемы с полумасками, прикрывающими глаза и нос.
Вооружены незнакомцы были преимущественно секирами на длинных древках, трое имели короткие луки с крутым прогибом. А один, стоящий чуть впереди остальных и выделяющийся небольшим церемониальным щитком на левом предплечье, опирался на палицу с массивной многогранной главой. Он поигрывал цепью с разомкнутым ошейником, который пришелся бы впору теленку, но отнюдь не собаке.
Три лучника – значит, застрелить его, в совершенстве владеющего «веером бражника», будет непросто. Хорошо.
Десяток обалдуев с секирами – значит, его все-таки зарубят. Зарубят, оставив в кровавой траве шесть-семь своих. Плохо.
Два черных лебедя на пурпуре церемониального щитка – значит, Алустрал пришел в Сармонтазару. Потому что черные лебеди – птицы Гамелинов. Очень, очень плохо.
– Я имею два вопроса, – сказал главный, когда приличествующий молчанию срок истек. Теперь по привычным установлениям Алустрала полагалось либо говорить, либо сходиться в танце бурана стали, либо расходиться. Расходиться, похоже, никто не собирался, рубиться было рано, оставалось говорить.
– Я имею два вопроса, – повторил главный, смакуя каждое слово («Наверное, общаться с людьми ему выпадает редко», – некстати подумал Герфегест). – Где мое животное и ты ли Герфегест из проклятого Дома Конгетларов?
– Твое животное… – Герфегест усмехнулся. – Оно очень устало и легло отдохнуть. Если хочешь, можешь ложиться рядом – я не буду возражать.
– Отвечай на второй вопрос! Ты – Герфегест?! – рявкнул Мелет.
– Да, я Герфегест, – с достоинством поклонился Герфегест. – Из бесчестно истребленного Дома Конгетларов, – добавил он и в глазах его блеснули кровавые отблески пламени. Пламени над башнями Наг-Туоля.
– Хорошо, Герфегест из проклятого Дома Конгетларов, – сказал Мелет с особым нажимом на «проклятом». – Мое животное приходило не за твоей жизнью. – Герфегест был другого мнения, но он счел за лучшее промолчать. – Оно искало одну вещь, которая принадлежит пославшим меня. Имя этой вещи – Семя Ветра. Отдай ее нам и мы уйдем. Уйдем так же, как некогда ты ушел из Алустрала. Мы не причиним вреда ни тебе, ни твоей женщине.
С последними словами Мелет едва заметно улыбнулся, бросив взгляд куда-то за спину Герфегеста.
Герфегесту не нужно было оборачиваться чтобы понять, что в дверях святилища давно стоит Тайен. Стоит, так же, как и он, не стесняясь своей наготы, и в ее руках сейчас напряженный лук, а через плечо повешены колчан и широкая перевязь с метательными ножами.
Ее отражение Герфегест видел в глазах Мелета, и еще, к своему огромному удивлению, он видел, что Мелет не лжет. По крайней мере предводитель отряда верил своим словам. В противном случае его лицо раскрыло бы Герфегесту темные намерения своего обладателя.