Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 2. Власть незримого

Мессадье Жеральд

Этот парадокс объясняется без труда: приведенные в них факты бросают вызов здравому смыслу и психологии, а собранные воедино, они порождают несуразный исторический объект, сравнимый лишь с допотопными скелетами из зоологического музея, глядя на которые в конце концов начинаешь недоумевать, как могли существовать подобные монстры. Это известный эффект «объективности»: безупречная, когда располагает достаточными элементами, она при их недостатке подчас фабрикует химеры. Так, например, несмотря на прошедшие века и горы написанных книг, историки и публика по-прежнему задаются вопросом: кто же такие были Александр Великий или Чингисхан? По этой же причине выдающиеся личности плодят добрую дюжину исследований или легенд в столетие.

То же самое и с графом де Сен-Жерменом: нам осталась от него лишь гротескная карикатура, лишенная эмоций, причуд, амбиций, неудач. В итоге кажется, что имеешь дело с героем комиксов, который с трудом помещается в два измерения.

Зачарованные приверженцы Сен-Жермена, весьма многочисленные в нашу эпоху, делают из него этакого супермена, наделенного сверхъестественными способностями, обладателя высших тайн и эликсира бессмертия, вечно юного и бесполого, короче, некий наивный суррогат Иисуса.

Гораздо более многочисленные хулители представляют его как удачливого прохвоста, третьесортного алхимика, мифомана, самозванца, шарлатана, пользовавшегося доверчивостью своего времени (для недалеких умов прошлое всегда населено идиотами и великими героями, это общеизвестно!). И те и другие не слишком убедительны.

В обоих случаях элементарные требования биографии остаются без ответа. Родившийся, согласно консенсусу, около 1710 года и умерший, во всяком случае, в 1784 году, Сен-Жермен прожил лет семьдесят и встречался с немалым числом людей; неужели же он никогда не имел какого-нибудь любовного увлечения? Сексуальной связи? Разочарований?

Похоже, никто из историков, уделивших ему внимание, не задавался вопросом: как мог Людовик XV доверить политическую миссию первейшей важности человеку, которого они представляют столь пустым и нелепым? Как мог Алексей Орлов, фаворит Екатерины II и один из тех, кто привел ее к власти, с восторгом встречать Сен-Жермена, величая его графом Салтыковым и генералом русской армии, вручив ему соответствующие регалии и грамоту, подписанную императрицей? Или как Сен-Жермен снискал дружбу маршала де Бель-Иля, одного из самых блестящих полководцев XVIII века, и дружбу князя Фердинанда фон Лобковица, другого заслуженного военачальника и первого министра императрицы Марии-Терезии Австрийской, или как он сподобился милости быть лично принятым самим Фридрихом II Прусским? Немало авантюристов мечтало бы о такой удаче.

Иначе приходится допустить, что монархи того времени были сущими простофилями. Однако Калиостро, с которым Сен-Жермена часто сравнивают и с которым он встречался, был в итоге разоблачен и провел остаток жизни в тюрьме. Немало других авантюристов и мошенников кончило не лучше, Теодор фон Нейхоф, например, король Корсики на один год, пустился в бега и умер в нищете.

Историки единодушно сбрасывают Сен-Жермена в клоаку малой истории. Для них этот человек всего лишь забавлял нескольких европейских монархов выдумками о превращении свинца в золото и об эликсире вечной молодости.

Вот почему я и попытался восстановить картину с помощью исторического романа; эта форма позволяет заполнить пустоты и удовлетворить основное требование биографии, которая нуждается в психологической связности. Ибо вопреки досадному предрассудку подобный способ воссоздания действительности говорит о ней подчас внятнее, чем аналитическое выстраивание установленных фактов.

Он отнюдь не освобождает от добросовестности — надеюсь, что вполне засвидетельствовал ее на этих страницах. Ведь я также опирался на факты и исторические документы.

Полагаю, что будет уместно коснуться здесь некоторых аспектов, которые я не мог подробно осветить в романе, поскольку они относятся к самому исследованию. Они позволят судить, в какой мере романический вымысел основывается на добытых фактах, вероятных или проверенных. А заодно станут свидетельством кропотливых трудов дерзкого автора, попытавшегося развеять мифы и выдумки.

Человек, упрямо заметавший следы

Загадка Сен-Жермена необычна сама по себе, потому что ни один исторический персонаж так не запутывал свои следы и почти с неслыханной неосторожностью менял личины, которых за ним числят по меньшей мере девятнадцать.

Маркиз де Монферрат, граф Белламаре, граф Эймар или д'Эймар (в Венеции); кавалер Шенинг (в Пизе); кавалер Вельдон (в Милане и Лейпциге); граф Салтыков (в Генуе и Ливорно); граф Цароги (в Швальбахе и Трисдорфе); князь или граф Ракоци (в Нюрнберге и Дрездене); принц д'Э (в Голландии); господин де Зюрмон (в Брюсселе); мальтийский рыцарь граф Гомпеш, граф Салтыков (в России; по крайней мере так его величал Алексей Орлов, один из фаворитов Екатерины II); граф де Кабале и, наконец, — граф де Сен-Жермен и Вельдона (в Лондоне и Париже) — фиктивный титул, который в сокращенном виде окончательно прилипнет к нему. Пикантный парадокс состоит в том, что это самый наглый из всех, поскольку в то время жил и здравствовал знаменитый представитель этой фамилии — генерал Клод-Луи де Сен-Жермен (1707–1778), маршал Франции и военный министр при Людовике XVI (был назначен в 1776 году).

Позже мы увидим смысл этого беспрестанного маскарада.

Однако имена и звания Сен-Жермена отнюдь не всегда были взяты с потолка, как может показаться, и об этом свидетельствует следующий эпизод: по сообщению одного немецкого хроникера, [54] где-то между весной 1774 и зимой 1776 года маркграф Бранденбург-Анспахский, любопытствовавший познакомиться с Сен-Жерменом, который гостил тогда в Швальбахе, пригласил его к себе в замок Трисдорф. Сен-Жермен, именовавший себя тогда графом Цароги, согласился, но при условии, что ему позволят проводить время по-своему. Однажды он показал маркграфу письмо от Алексея Орлова с приглашением навестить его в Нюрнберге, где тот оказался проездом на обратном пути из Италии.

54

Хроники, собранные С. А. Вульпиусом под заглавием «Curiositaten den psychisch-literarisch-artistisch Vorund Mittwelt, Веймар. 1818. (Прим. автора.)

Надо уточнить, что этот Алексей был одним из пяти братьев Орловых, сыгравших решительную роль в русском перевороте 1762 года; другой брат, Григорий, был любовником императрицы.

Поскольку Трисдорф находился неподалеку от Нюрнберга, маркграф решил съездить туда вместе с Сен-Жерменом. Когда оба прибыли в город, Сен-Жермен ненадолго исчез и вновь появился в мундире русского генерала, надетом нарочно для встречи с Орловым. Завидев его, тот раскрыл объятия, расцеловал и называл его Саrо padre и Саrо amico. Затем поблагодарил маркграфа за гостеприимство, оказанное его дорогому другу, а после обеда увлек Сен-Жермена в соседнюю комнату, где они оставались наедине довольно долго. По возвращении в Трисдорф Сен-Жермен показал маркграфу свой патент на звание русского генерала, украшенный императорской печатью.