Сенокос
Шрифт:
— И грабли заберем с собой. В обед ты один домой сбегаешь, поросят и куриц накормишь, а я уж не пойду…
Сергей кивнул, забирая у нее двенадцатиручку, которой косил еще отец и деревянные грабли. На косовище повесил связанные кеды и забросил орудие труда на плечо. Подхватил сумку с едой. Мать с улыбкой поглядела на него, невольно залюбовавшись статным парнем:
— Я в огород забегу, огурчиков нам сорву, да лучку выдерну…
Шагнула босыми ногами на заросшую низкой травой, тропинку. Она, еле заметная в густой высоченной траве, вела мимо огорода к проселочной дороге пролегавшей за деревней, а та вела к озеру, где и располагались в веретьях покосы. Оставив косу с граблями и тапки возле калитки, прошла в огород, держа в руке котелок.
Сергей остановился возле калитки в огород, зябко поеживаясь от холодка и переступая босыми ногами, облепленными мокрыми травинками. Все же роса была холодной. Закатанные брюки уже имели на себе темные пятна от росы. Он огляделся вокруг, искренне любуясь блестевшим от росы лугом. Посмотрел на темневший вдалеке лес. Взглянул в сторону стоявших в углу сарая удочек. Вздохнул, понимая, что времени на рыбалку все равно не останется.
Мария Яковлевна осторожно разгребала зеленые плети на огуречной грядке. Отыскала штук десять пупырчатых огурцов, складывая их в котелок. Выдернула пару гнезд зеленого мощного лука с сизым налетом на пере. Прополоскала его от земли в бочке с водой для полива, сноровисто оборвав мочки и лишнюю шелуху. Вышла из огорода, протягивая сыну огурец:
— Будешь?
Тот с готовностью ухватил овощ и с хрустом откусил почти четвертую часть. Промычал довольно:
— Сладкий…
Мать улыбнулась. Подняла косу с граблями. Хотела забрать у сына сумку с продуктами, но Сергей не дал. Широко шагая по росной тропе, направился дальше, крутя головой.
Они не успели дойти до проселочной дороги, когда Сергей остановился:
— Мам, глянь, Настя Миронова чешет!
Мария Яковлевна посмотрела из–под руки в сторону домов. Заметив стройную девичью фигурку в светлом платье и таком же платке на голове, сказала:
— Видно управлялась со скотиной, вот и запоздала. Отец–то с матерью наверняка на покосе давно. Хорошая девчонка у Мироновых. Не зря Федя на нее запал. Вон как за год–то возмужала да поправилась…
Сергей хмыкнул:
— Это верно! Словно корова стала!
Мать шлепнула его ладонью по спине между лопаток:
— Это еще что такое? Что тебе Настя сделала? Она и на корову–то не похожа. Стройненькая, словно березка молодая. Уж не влюбился ли?
Сын посмотрел на торопливо шагавшую по дороге фигурку и буркнул:
— Да ну ее! Мне Ольга Кречетова нравится, сама знаешь… — Все же решил пояснить свое недовольство. Оглянулся и посмотрел матери в глаза: — Федька ей фотку в последнем письме прислал, а нам нет. Она вся исхвасталась…
Мария Яковлевна рассмеялась:
— А чего ты хошь? Она невеста Федина!
Сергей остановился на крошечном пятачке клевера у самой дороги. Положил косу с граблями на землю. Поставил сумку и принялся раскатывать брюки, мрачно поглядывая на приближавшуюся Настю. Отряхнув ладонью босые охолодавшие ноги от травинок, натянул кеды и старательно завязал шнурки. Мать тоже натянула на мокрые ноги тапки.
Девушка поравнялась с ними и поздоровалась:
— Здравствуйте, теть Маша! Привет, Сереж…
Стожарова поздоровалась, с улыбкой окидывая ладную фигурку взглядом:
— Здравствуй, Настя! Али с хозяйством управлялась, что припозднилась?
Девушка кивнула:
— Мама с папой рано ушли, а я все сама… — Заметно поколебавшись, спросила, покраснев и опустив голову к земле: — От Феди ничего нет?
Мария Яковлевна заметила, что сын не поздоровался и упрекнула его:
— А ты чего, Сереж, не здороваешься? — Посмотрела на девушку и вздохнула: — Ничего, Настена. Я тоже надеялась, что приедет, да поможет. Видно, не отпускают его…
Сергей буркнул:
— Здрасть…
И зашагал вперед. Настя и Мария Яковлевна шагали сзади, временами поглядывая в широкую спину парня. Женщина и девушка говорили практически всю дорогу о предстоявшем сенокосе, об удое у коров и даже о мировой политике. Так, за разговором, незаметно дошли до покоса…
Пока стояла роса мать и сын успели скосить почти четверть своего покоса. Разбили валки и теперь зеленая мокрая трава ровным слоем покрывала все скошенное пространство. Дух от скошенной травы стоял такой, что голова кружилась.
Рубаха на спине Сергея потемнела от пота. Платок прикрывал шею и часть спины, повязанный на голову на арабский манер. Целый сонм мошек, слепней и строк кружился над ним. В некоторых местах на светлой рубахе проступила кровь, но он не обращал внимания. Стоял и смотрел из–под руки на оставшуюся не скошеной траву, стоявшую стеной.
Мария Яковлевна воткнула косовище в землю. Стащила намокшую косынку. Протерла ею раскрасневшееся мокрое лицо. Пригладила рукой растрепавшиеся волосы. Посмотрела на сына:
— Ай да мы! Вот уж не думала, что столько скосить успеем. Коль так и дальше пойдет в три дня управимся с косьбой. Лишь бы погодка постояла теперь…
Сергей шагнул в сторону кустов, где лежали их съестные припасы. Обернулся и улыбнулся:
— Вечером, когда роса падет, я еще покошу, пока ты со скотиной управляешься. В огороде вода есть в бочках, а наносить я и в темноте натаскаю. Ты, смотри, не таскай…
Мария Яковлевна улыбнулась лукаво:
— А как же гулянки?
Подошли к ивняку, где оставили грабли, котелок и сумку. По очереди напились воды из стеклянной бутылки. Сын заметил усмешливый взгляд матери и смущенно потупился, поняв, о чем она думает. Потом вскинул голову, махнул рукой и рассмеялся:
— Обождут! Вот сенокос закончится — наверстаю! — Посмотрел на кусты: — Мам, я искупаюсь схожу?
Мать протянула ему пустой котелок:
— Сходи. На обратном пути воды из родника наберешь…
Сергей около двенадцати дня отправился в деревню, чтоб накормить поросят и кур, а Мария Яковлевна осталась у подсыхающей травы. Раскинув на траве под тенистым кустом прихваченную кофту, легла, закинув ноги фартуком и подсунув под голову кулак. Незаметно заснула, изредка отмахиваясь во сне от назойливых мух.