Сеньорита
Шрифт:
— Правда?
Она посмотрела ему в лицо еще мокрыми глазами.
— Правда, правда!
— Ну и слава богу!
А он тут же озаботился:
— Так тебе действительно никуда ехать нельзя! Только домой, к отцу. Надо Павлу сказать, чтобы все отменял…
— А ты?
Денис замялся.
— Ну, что я? Мне, видимо, все же придется.
Она отодвинулась от него, решительно замотала головой.
— Даже не думай! Я с тобой не расстанусь!
— Но нас же не отпустят вместе, — попытался он объяснить.
— Ну и черт с ними! Без тебя я домой не поеду. А раз тебя не отпускают, то и останусь с тобой! А этому придурку мы ничего рассказывать не будем.
— Но как же…
— А никак! — прижала она ладонь к его губам. — Не было ничего! И нет! По мне же пока не заметно? Вот и хорошо, спокойно плывем в эту Мексику. А там видно будет. Взрослые мы люди или нет? Поэтому и действуем как взрослые. Только папеньке надо обязательно написать!
Он понял, что она все уже решила и спорить с ней бесполезно. Ладно, пусть будет как будет. Только сказал:
— Но нам же через океан плыть. Тебя укачивать будет, я читал…
— Ничего, — беззаботно сказала она. — Я потерплю!
СЛОВО ОБ АВТОРЕ ЭТОЙ КНИГИ
Виталий Пищенко, председатель Международного совета по фантастической и приключенческой литературе
Мы познакомились осенью 1987-го, на берегу Черного моря, в Новомихайловке, где проходила встреча любителей фантастики всего Советского Союза. И сразу поругались, не сойдясь в оценке какой-то (уже не припомню какой) повести братьев Стругацких. Примирил нас еще не написавший свой цикл «Одиссей покидает Итаку» Василий Звягинцев, резонно заметив, что не дело писателям, пускай и молодым, цапаться на глазах своих потенциальных читателей, а лучше перенести выяснение отношений в комнатушку домика, в коем мы обитали. В тот вечер и началась моя дружба с Игорем Пидоренко.
Потом были сумасшедшие годы роста и расцвета Всесоюзного творческого объединения молодых писателей-фантастов (ВТО МПФ, если короче). Семинары, бывшие одновременно школой и редколлегией, составление сборников, радость от выхода каждой новой книги — все это было общим. Многолетнее нытье по поводу тяжелой судьбы начинающих литераторов кануло в прошлое, появилась возможность печататься и получать за написанное более чем приличные гонорары.
Мы умели радоваться успехам друг друга, а Игорь регулярно выносил на всеобщее обозрение свои новые произведения. Уже в первом нашем сборнике «Румбы фантастики» были опубликованы его рассказы «Мухобой» и «Две недели зимних четвергов» — их до сих пор высоко ценят знатоки фантастики. Потом были уморительно смешные «Заговоренные лапти» и цикл «Сейвер» о спасателе, в минуты смертельной опасности переносящем свое сознание в тела тех, кого он призван защитить. И конечно же, первая часть повести «Про зайцев» о том, как в русскую деревеньку попали дети представителей предельно жестокой цивилизации, а простые мужики сделали вывод: «Малыши за отцов не в ответе» — и взяли «зайчат» под свою защиту. За четыре года активного существования ВТО МПФ в наших сборниках были опубликованы 19 произведений Игоря Пидоренко общим тиражом 2 865 000 экземпляров…
А еще мы работали — читали чужие рукописи, редактировали их, общались с авторами, контролировали печать сборников… Это было совсем не просто, а отдельные случаи запомнились накрепко. Взять хотя бы историю с «Ночной птицей» — самым редким из сборников ВТО МПФ (о том, чтобы он появился в их собрании, мечтают многие библиофилы).
В то время мы старались, чтобы сборники печатались во всех региональных отделениях ВТО МПФ (а они охватывали весь СССР), этот получил Ираклий Вахтангишвили, который и договорился с типографией в Цхинвали. Вот только к моменту, когда работа над книгой практически завершилась, отношения между Грузией и Южной Осетией были накалены до предела, и Ираклий, мягко говоря, ехать туда совсем не рвался. Ближе остальных сотрудников жил к Цхинвалу Игорь Пидоренко, пришлось мне обратиться к нему… Впрочем, будет лучше, если о дальнейших событиях расскажет сам Игорь Викторович:
«“Ночная птица” над Цхинвалом. Баллада очевидца.
Смешная получилась бы история, кабы не сопутствующие обстоятельства…
Я был тогда представителем ВТО МПФ по Кавказскому региону. Позвонил Виталий Пищенко из Тирасполя.
— Слушай, — сказал он. — В Цхинвальской типографии заряжен очередной наш сборник “Ночная птица”. Пристраивал его туда Ираклий. А сам переехал в Киев. Съезди, разберись.
Ну, я и поехал. До Владикавказа из Ставрополя добрался без приключений. Дальше начались сложности.
Автобус в Цхинвал ходил только один раз в день. Пришлось на автовокзале Владикавказа заночевать. Утром стоял в небольшой кучке ожидающих транспорта и наблюдал, как пожилая тетка, проигравшая все свои деньги “наперсточникам”, рыдала и просила вернуть ей хоть немного, чтобы добраться до дома, в Цхинвал. Как дети малые, честное слово, эти осетины! Ну кто же верит мошенникам? С другой стороны, если бы не верили, то и мошенников не было…
ТрансКАМ — дорога сложная. Не знаю, как сейчас, но тогда асфальт был разбит, с ухабами и рытвинами. Наш маленький автобус прыгал по нему, словно горный козел по склонам Кавказского хребта. Все время приходилось держаться за поручни, чтобы не улететь с сидения. Рокский тоннель выглядел очень опасно, того и гляди, обрушится и завалит проезжающие по нему автомобили. Не обрушился, здесь даже российские танки в августе 2008-го шли, чтобы спасти атакованный Грузией Цхинвал (который тогда на грузинский манер звался Цхинвали).
Но и тогда по городу постреливала артиллерия грузин, и жители, спасаясь от близкой войны, семьями бежали из-под снарядов. Обстановка была очень напряженной.
Свободные места в гостинице имелись. Но!
— Вода в номере нэт, — сказала мне горничная. — Насос в подвале эст, ключ от подвал — нэт!
И принесла мне полный графин. Хоть пей, хоть умывайся.
В гостиничном ресторане было еще веселее. Он работал, но поесть было невозможно по причине отсутствия в нем еды. Официантка посмотрела на меня, пригорюнившегося, вздохнула и принесла три головки маринованного чеснока, две краюхи хлеба и бутылку портвейна.
— Платить не надо, — сказала она. — Все равно завтра война.
Хорошо, что у меня с собой были корейские женьшеневые шарики. Ими и питался.
В углу зала шумно пьянствовали какие-то военные.
“Ночная птица” была уже отпечатана. Качество, конечно, так себе. Но главное — книжка есть. Я взял с собой несколько экземпляров (четыре или пять, сейчас не вспомню), рассчитывая вывезти все остальное чуть позже, специальной машиной. Кто же знал, что вскоре грузинский снаряд попадет в здание типографии, и оно сгорит, а вместе с ним и весь тираж злополучной “Ночной птицы”? Как-то, несмотря на общую мрачную атмосферу в городе, не верилось, что сюда придет война…
На следующий день автобус во Владикавказ уже не шел. Отменили — и всё. Надо было выбираться. Мне повезло. Договорился с экипажем бронетранспортера, и ребята на броне вывезли меня куда-то за тоннель. Они вернулись в уже осажденный город, а я стал ловить попутку.
В моей сумке лежали несколько томиков, которые через пару дней станут библиографической редкостью…»
Нашу общую страну развалили, но мы упорно пытались сделать еще хоть что-нибудь. Даже семинары проводили. Один из них прошел в столице Приднестровья во второй половине мая 1992 года — в аккурат за месяц до Бендерской трагедии. В Тирасполе уже был введен комендантский час, поэтому всем участникам вручили специальные пропуска. А еще я договорился, что в случае чего писателей немедленно вывезут в Украину («хоть на машине, хоть в БТРе»). Новость эту ребята восприняли спокойно, только Игорь Пидоренко явственно пробормотал: «Ага… Раскатал губу…»