Сэнсэй II. Исконный Шамбалы
Шрифт:
– Разве ты не ведаешь, что ходить по этой дороге опасно?
Нарада же не переставая играть, свернул с дороги и присел рядом с Вальмики, который в это время подтачивал свой меч. Доиграв свою мелодию, он спросил у грабителя:
– Что же ты один делаешь в этом лесу?
Тот ответил:
– Граблю людей. И у тебя сейчас отберу твои богатства.
Мудрец сказал:
– Мои богатства иного качества - они внутренние. И я сам бы был счастлив разделить их с тобой.
– Меня интересуют только материальные ценности, -
– Материальные говоришь?
– спросил Мудрец и, взяв горстку земли, развеял её по ветру.
– Это всего лишь прах, иллюзия, которая тут же исчезает. Это ничто по сравнению с духовными ценностями, которые вечны. Скажи, зачем тебе это нужно?
Вальмики ответил:
– Ради моей семьи: моей матери, моей жены, моих детей. Если я не принесу им денег, они будут голодать. А я ничего другого делать не умею.
Мудрец же спросил:
– А ты спрашивал у них, нужна ли им такая жертва? Готовы ли они разделить ответственность за твои погрешения перед Богом.
Впервые за свою жизнь Вальмики задумался.
– Не знаю. Я как-то раньше об этом не думал.
– Так пойди и спроси их, - предложил Мудрец.
– А я тебя здесь подожду.
И он вновь заиграл свою прекрасную мелодию.
Вальмики так и поступил. Он отправился домой и спросил свою мать. На что пожилая женщина ответила:
– Почему я должна делить с тобой ответственность за твои преступления? Я - твоя мать, и твоя обязанность - кормить меня.
И его жена сказала:
– С какой стати я буду отвечать за твои грехи? Я ничего такого не совершила и чиста перед Богом. Я не знаю, как ты добываешь хлеб. Это твоё дело.
Глядя на лица беззаботно резвившихся детей, Вальмики даже не стал у них спрашивать. Поникший, он вернулся обратно к Мудрецу:
– Никто не хочет делить со мной ответственность. Чтобы я ни делал ради семьи, получается, за всё буду отвечать сам. Оказалось, что я одинок. И что же мне теперь делать?
Он с тоской глянул на безупречное лицо Мудреца. И тот ответил:
– Сними с себя маску вора и сожги её в пламени деяний добрых дел. Искупи содеянное тобой зло. Измени себя и стань Человеком.
С этого темного леса заблуждений Вальмики ушёл вместе с Великим Мудрецом… В последующем Вальмики прославился в веках как легендарный поэт, автор знаменитой эпической поэмы «Рамаяны».
Сэнсэй замолчал. Мы тоже некоторое время шли молча, находясь под впечатлением от услышанного рассказа. И уже когда проходили мимо кафе, Стас, нарушив тишину, предложил зайти, попить водички. Все охотно подхватили эту идею. Один Сэнсэй отказался, сказав, что подождёт нас на скамеечке. Он указал на лавочку, расположенную в тени, где сидела какая-то пожилая пара. Мы разошлись.
Быстро выпив свой стакан газировки, я вышла на улицу, пока ребята насыщали свои богатырские тела дополнительными порциями напитка. Сэнсэй сидел рядом со стариками и о чём-то беседовал. В это время из кафе вышел Николай Андреевич, и мы вместе подошли к Сэнсэю, поздоровавшись с пожилой парой, став невольными слушателями их разговора.
– … его молитвами.
– Хороший батюшка, отец Василий, - согласился Сэнсэй.
– Он многое сделал для людей.
– Так быстро жизнь пролетела, - вздохнула старушка.
– Вот смотрим на молодых, ведь ещё недавно сами такими были. И главное в душе не чувствуешь, что тело твоё старо.
– Человек душою не стареет, - заметил Сэнсэй и добродушно добавил: - А молодым не нужно завидовать. Ведь им ещё предстоит весь путь пройти. А вы уже на пороге стоите, и вам осталось всего лишь постучаться.
– Так в том то и беда. Не смерть печалит, а разлука, - грустно промолвила старушка, украдкой утирая слезу.
– Ведь мы с Ванечкой пятьдесят три года прожили душа в душу, слова дурного друг от друга не слышали.
– Дедушка закивал головой. Старушка же с благодарностью взяла его за руку. – А теперь видать пришло время нам расставаться. Вот о чём печалится моя душа.
– Печаль ваша напрасна. Да и о чём она? Вы печалитесь о теле?
– Сэнсэй развёл руками, и, указав на гулявшую недалеко молодую пару, с улыбкой произнёс.
– Господи, ну я понимаю в молодости, но сейчас-то о чём печалится?!
– Они вместе просмеялись.
– А душа… Пока в душе живёт любовь, - разлука невозможна. Ведь главное ты знаешь, что ты любишь этого человека. Как ты можешь его утратить, если он действительно дорог твоей душе, если Память и Любовь к нему продолжает жить в тебе самом…
Из кафе стали выходить ребята, и Сэнсэй начал прощаться со стариками, приподнимаясь с лавочки.
– Ой, спасибо вам большое, вы меня так успокоили, - напоследок запричитала старушка, словно ей хотелось высказать всё сразу.
– А ведь действительно, что нас может разлучить? Даже если уйду, я и с той стороны буду его любить, так же как и здесь. Что от этого утратиться?
– Ничего, - промолвил Сэнсэй.
– Здесь вы пребывали вместе в мгновении, там вы будете вместе в вечности. Радоваться надо, что приближается вечность. Здесь вы в страданиях и муках, а там вы обретёте покой и отраду.
– Так приятно было говорить с вами, - умилённо пролепетала старушка.
– Мне тоже было очень приятно пообщаться с вами.
– Не знаю, свидимся ли ещё. Каждый день для меня в ожидании. Конечно, хотелось бы ещё повидаться и с отцом Василием, и с вами пообщаться. Вы так успокоили. Так легко на душе стало. Очень бы хотелось вновь с вами встретиться.
– Не переживайте, - ласково проговорил Сэнсэй, с какой-то теплотой и нежностью глядя на пожилую женщину.
– Мы обязательно встретимся, и у нас будет масса времени для общения.