Сэнсэй III. Исконный Шамбалы
Шрифт:
Казалось, этот толстячок и вправду спал глубоким сном, поскольку, открыв глаза, он стал часто моргать и жмуриться на свет. Мужчина снял очки, протёр свои глаза. И тут, наверное, его память окончательно прояснилась, поскольку он стал с бурной радостью кричать, что у него голова уже не болит, и что самое главное зрение полностью восстановилось. Объявив это публике, он подскочил к Виталию Яковлевичу и стал усиленно трясти в благодарности руки экстрасенса, пытаясь также дотянуться до его лица и расцеловать. Тот попятился назад от такого неожиданно обрушавшегося на него дикого восторга мужчины. Зал снова взорвался в аплодисментах. Слегка кланяясь и улыбаясь публике, Виталий Яковлевич тем временем брезгливыми движениями пытался незаметно выдернуть свои руки из пухленьких ручонок этого мужичка, и освободиться от его настойчивого желания расцеловать экстрасенса, хотя бы в те места, куда он мог дотянуться. Своевременная помощь от такой чересчур навязчивой благодарности поклонника подоспела в виде женщины-конферансье. Она подошла к мужичку что-то ему объясняя и одновременно пытаясь отцепить его от Виталия Яковлевича. Но тот явно не желал отпускать его руки. Однако женщина оказалась не просто настойчивой, а настоящей гром-бабой. Видя, что положение становиться затяжным и безнадёжным, она применила беспроигрышный свой ход. Выпятив грудь, женщина пошла напролом, разбивая своим мощным телом рукопожатие мужчин, точно
Виталий Яковлевич, избавившись от навязчивого мужичка, выдохнул с облегчением и вновь стал раскланиваться перед хлопающей публикой. Затем подошёл к медному тазику и совершил омовение рук. Только если первый раз его движения были неспешными и больше показушными, то сейчас он отмывал их с такой брезгливостью, словно они прикасались не к интеллигентному мужичку, а к какому-то заморышу-свинопасу. Он долго оттирал их белоснежным полотенцем, и, наконец, выхолив их, вновь вернулся к ожидавшим его зрителям. Пробормотав в своё оправдание что-то невнятное по поводу предыдущего тяжёлого излечения, он вновь произнёс свою запутанную энергетически-флюидную речь, чем вызвал жидкие аплодисменты у ничего так, видимо, и не понявшей публики. Благородным жестом руки Виталий Яковлевич, не глядя, пригласил следующего пациента на сцену. Но когда он увидел, что по ступенькам карабкается древняя бабуся, щедро улыбающаяся ему всем своим беззубым ртом, то Виталий Яковлевич, очевидно хорошо памятуя про незабываемую попытку поцелуя от свого предыдущего пациента, избавленного от страданий, категорично замахал руками. Женщина-конферансье тут же спешно загородила ей дорогу на сцену, рявкнув напирающей за бабусей толпе, что экстрасенс сам выберет себе следующего пациента для демонстрации своих возможностей. Люди в очереди зароптали. А Виталий Яковлевич, дабы перед публикой не ударить в грязь лицом, спешно объявил в микрофон, что в его помощи в первую очередь нуждаются те, у кого аура находится в очень плачевном состоянии.
Глянув своим орлиным взглядом на стоящую у ступенек очередь, он ткнул пальцем, выбрав себе следующего пациента. Им оказалась молодая, привлекательная девушка лет восемнадцати, стоящая чуть ли не позади очереди. Когда она пробралась сквозь толпу на сцену, Виталий Яковлевич даже несколько приосанился, на его лице появилась самая доброжелательная улыбка. Гордо выпятив грудь, и как можно глубже втянув свой выпуклый живот, он подошёл к девушке и по-свойски обнял, положив руку на её оголённое плечо. При этом он стал задавать ей вопросы, не касающиеся её заболевания, мол, как её зовут, откуда она, где учиться. И когда вопросы общего плана закончились, Виталий Яковлевич, наконец, спросил, что же её беспокоит. Оказалось, девушку мучила бессонница. На что Виталий Яковлевич тут же позволил себе пошутить, обращаясь к публике, что вот что бывает, когда молодые девушки не имеют возможности познакомиться с солидным, опытным мужчиной, который без труда скрасил бы её одинокие скучные вечера. Публика, словно подстраиваясь под настроение Виталия Яковлевича, просмеялась так, как будто он рассказал самый смешной анекдот. Экстрасенс отпустил пару комплиментов девушке по поводу её очаровательной внешности и позволил себе заметить, что благодаря его мудрости, опытности и великой силе, девушка может больше не беспокоиться по поводу своей бессонницы. Глянув на неё своим «опытным» взглядом, он сообщил о «ужасном состоянии» её ауры, что её сглазили и навели порчу. Якобы видит он чужеродные энергии в области груди. Потом приказал ей закрыть глаза и полностью, не стесняясь довериться его могучей силе. При этом публике объяснил, что сейчас продемонстрирует ещё один метод своей работы.
Сначала экстрасенс стал совершать пассы над её головой, почти такие же как и над тем мужчиной. Но потом его руки заскользили поглаживаниями по телу девушки: по голове, по лицу, рукам, груди, животу, ногам. При этом, проведя своей рукой по телу, он всё время встряхивал ею, словно старался избавиться от чего-то невидимого и липкого.
Закончив с девушкой, Виталий Яковлевич объявил, что постарался хотя бы чуть-чуть избавить её от этой негативной энергии. Но для того, чтобы полностью удалить эту страшную порчу, необходимо долго и плодотворно поработать над её аурой. Он сказал подойти девушке к нему после представления, дабы подробнее разъяснить ей, как и что нужно делать. И проводив девушку до ступенек, экстрасенс отправился вновь омывать свои руки в чистой, замененной женщиной-помощницей воде. Теперь Виталий Яковлевич полоскался с явным наслаждением.
Надо отметить, что во время этой сцены с девушкой зрители вели себя довольно шумно, особенно задние ряды. Наша компания вообще над чем-то гоготала, слушая что-то смешное от Аримана. Николай Андреевич, повернувшись полубоком к Сэнсэю, что-то тихо с ним обсуждал. И поскольку я не имела возможности ни слышать то, что отвечал Николаю Андреевичу Сэнсэй, ни то, что говорил Ариман из-за смеха ребят, мне пришлось со скукой созерцать происходящее на сцене.
Когда Виталий Яковлевич закончил свою процедуру с омовением рук и стал высматривать себе очередного пациента, к сцене начала отчаянно пробираться женщина, лет сорока. На её плече была большая опухоль, которая её сильно безобразила. Такое новообразование страшно было наблюдать даже с последних рядов. Поэтому не удивительно, что люди, стоявшие в очереди, расступились, пропуская её вперёд. Виталию Яковлевичу ничего не оставалась, как пригласить эту несчастную на сцену. Добравшись до экстрасенса, женщина долго не могла успокоиться, тихо всхлипывая от слёз. Наконец, представившись Екатериной Дмитриевной, она стала рассказывать о своей проблеме, о том, к скольким врачам обращалась, и ничего не помогло. Ей предлагали делать дорогостоящую операцию, за положительный исход которой никто не ручался. Виталий Яковлевич же подарил ей последнюю надежду. Это её единственный шанс избавиться от ужасной болезни, так как у неё нет таких больших денег на операцию. А как мать, она просто не имеет право покидать этот мир. Ведь у неё двое детей, которых растит сама, без чье-либо помощи. Но с другой стороны и мучиться с этой болью, постоянными страхами за будущее своих детей тоже не может. Поэтому вся надежда только на чудесное исцеление и «божественные возможности» Виталия Яковлевича.
История этой женщины пробудила какое-то сочувствие и жалость притихшей публики. Даже Ариман прекратил свои шутки и стал серьёзно, с вниманием слушать рассказ женщины. Экстрасенс же лишь кивал головой, и в конце такой трогательной речи пациентки заверил, что сделает всё возможное, что в его силах. Потом велел Екатерине Дмитриевне прикрыть глаза, сказав, что сейчас проведёт ей операцию на астральном плане, удалив эту опухоль. Когда женщина закрыла глаза, Виталий Яковлевич не сразу
В это время раздался очень лёгкий щелчок. Я глянула в направлении исходящего звука. Наши ребята, завороженные происходящим, даже поддались как-то вперед на сидениях. В отличие от ребят Ариман спокойно сидел на скамейке. Руки его были заложены на груди одна на другую. Он сосредоточенно смотрел на сцену, а губы его вновь что-то беззвучно нашептывали. Я с тревогой посмотрела на сцену. То, что сейчас произойдёт нечто неординарное, я почему-то уже не сомневалась.
Виталий Яковлевич качнулся и медленно открыл глаза. Судя по тому, как он начал подходить к женщине, похоже, он действительно вошёл в состояние транса. В это время я почувствовала, что мой «цветок лотоса» в солнечном сплетении как-то странно заработал. Обычно он «расширялся», распространяя своё благодатное тепло по всему телу. А на этот раз как-то сузился, сжался, словно укутываясь, защищаясь от чего-то страшного своими лепестками. Я почувствовала на интуитивном уровне, что на сцене что-то произошло, какая-то пугающая, невидимая перемена. Нечто тревожное, неуловимое, нарастало с каждой секундой. Весь зрительный зал застыл. Все находились точно в оцепенении, наблюдая за действиями экстрасенса. Виталий Яковлевич, медленно подошёл к женщине и властно простёр над нею руки, причём как-то странно, крючкообразно загнув пальцы. От этих действий мне стало даже жутковато. Он стал кругообразно водить руками возле плеча женщины. Каждое движение его рук отдавало целой волной непонятного, панического страха в моём сознании. И ещё вдобавок к своему неописуемому ужасу я заметила, что моё тело непроизвольно стало слегка раскачиваться в такт движениям его рук. Боязливо оглянувшись по сторонам, опасаясь насмешек, я обнаружила, что в такой безвольный маятник превратилась не только я, но почти весь зрительный зал, едва заметно покачиваясь из стороны в сторону. Казалось, даже воздух над людьми сгустился, став тяжёлым и тягучим, словно вязкий кисель.
Когда экстрасенс начал совершать какие-то непонятные, новые для его привычных движений «магические пассы», моё состояние панического ужаса ещё более усилилось. Как мне показалось, воздух вокруг плеча женщины стал быстро уплотняться. И в какой-то момент, совершенно неожиданно рука экстрасенса, словно змея, стремительно вонзилась в область плеча, прямо в опухоль. Я даже вздрогнула, со страху отпрянув назад. Из плеча женщины брызнула алая кровь. Раздался резкий щелчок, напоминающий разряд электрического тока. И уже в следующее мгновение пальцы экстрасенса стали медленно погружаться под кожу, всё больше и больше углубляясь в живую плоть. Охватив опухоль, он потянул её на себя. Кожа женщины натянулась, точно тонкая перепонка, и в идеальной тишине послышались хлюпающие звуки рвущейся плоти. Кровь побежала сильнее, и начала стекать на светлую блузку, расползаясь насыщенно красным пятном. Экстрасенс потянул ещё сильнее и начал медленно выдирать целый кусок живого кровавого мяса из плеча женщины. Опухоль не спешила отрывать свои удушающие щупальца от человеческой плоти, которые словно жадные до крови тёмные пиявки впились в тело несчастной женщины. Но рука экстрасенса была беспощадной. Плоть, растянувшись, как резина, с характерными звуками стала рваться, быстро оделяясь от плеча. И через несколько секунд опасное новообразование полностью покинуло своё логово, оставив после себя на плече кровавое месиво. Зал вскрикнул в едином вздохе ужаса и удивления. Держа в руках этот кусок плоти, из которого сочилась кровь и капала на пол, экстрасенс продемонстрировал её вновь замершей публике. Несколько человек, стоящих возле сцены, потеряли сознание, с грохотом повалившись в обморок. Люди, находившиеся невдалеке, вначале испуганно расступились, но потом засуетились вокруг них. Не обращая внимания на этот инцидент, экстрасенс подошёл к тазу с водой и опустил туда опухоль. Затем сполоснул в той же воде свои окровавленные руки и стал вытирать их о белое полотенце, оставляя красные разводы. Зал всё ещё пребывал в шоке от увиденного и напряжённо следил за каждым его действием. Вытирая руки, экстрасенс подошёл полусонной походкой к женщине и тем же полотенцем начал тщательно обтирать её плечо. Каково же было изумление публики, в том числе и моей просто остолбеневшей от увиденного особы, когда после того, как он убрал руку с плеча, на месте кровавого месива, оказалась вполне нормальная, здоровая кожа! От бывшей опухоли не осталось и следа. Зал просто ахнул, и спустя несколько секунд, зашёлся в бурных аплодисментах.
Женщина-пациентка, практически ни разу за весь сеанс не пошевелившаяся, внезапно очнулась. Сначала она испуганно посмотрела на свою окровавленную блузку, потом на плечо, и очевидно, не поверила своим глазам. Ведь на коже не было не то что раны, но даже рубца. Видимо, она действительно во время сеанса ничего не чувствовала, поскольку, ощупав некогда больное место, была совершенно сбита с толку. В это время очнулся и Виталий Яковлевич. Увидев в своих руках окровавленное полотенце, он с ужасом отшвырнул его от себя, словно орудие преступления и отскочил, как ошпаренный в сторону. Затем в немом изумлении уставился на свои руки, на которых была свежая кровь. И лишь потом посмотрел на стоящую перед ним женщину. Несомненно, то, что он увидел, его сильно потрясло. Не веря своим глазам, он осторожно приблизился к женщине и дотронулся до её цельной кожи, где ещё недавно находилась безобразная опухоль. Сама женщина, видимо вполне уже осознав то, что здесь произошло, дико завизжала от радости и кинулась на шею Виталию Яковлевичу, да с такой силой сжала его в объятиях, что тот, перепугавшись, стал, задыхаясь барахтаться, пытаясь освободиться от её удушающих «пут». Отпустив его, она метнулась на край сцены и стала на радостях плакать, прыгать, кричать, демонстрируя шокированной публике своё здоровое плечо.
Началось нечто невообразимое. Зал просто взорвался. Кто аплодировал, кто до хрипоты орал браво, кто плакал от счастья, кто кричал «это новый миссия». На сцену кинулись люди из очереди, грубо оттолкнувшие оторопевшую от всего увиденного женщину-конферансье. Причём кто выбегал, неуклюже кланяясь перед экстрасенсом, кто выползал на четвереньках и пытался в причитаниях хотя бы притронуться к его одежде. Виталий Яковлевич, явно ещё на пришедший в себя, увидев бегущую на него толпу и кричащую на разный лад, трусливо вскинул руки, прикрывая лицо, точно загораживаясь от побоев. Но когда, понял, что люди припадают к его ногам, со слезами на глазах произнося похвалы в его честь, он глупо улыбнулся, и стал слегка кланяться скандирующему залу, очевидно пытаясь, окончательно прийти в себя и осознать что же тут случилось. Но такая растерянность, длилась у него не долго. Поняв, что публика признала его «супермиссией», он гордо выпятил грудь и уже с большим вдохновением стал раскланиваться, небрежно подавая руку стоящим на коленях около него людям. Те же целовали его одежду, руки, кто-то крестился и кланялся, крича, что это перед ними сам Иисус. И судя по самодовольной ухмылке Виталия Яковлевича этот новый образ, прикреплённый ему толпой, очень понравился.