Сенсоры
Шрифт:
Кличка у Эдика твёрдо прилипла к нему после известного случая с его женой. Эдик, бывший доцент по истории искусств, хотя и был конкретный подкаблучник, очень любил баб. Его любимая фразой была такая: «мужчины гуляют не из-за того, что кобели и сволочи, а потому, что все женщины ласковы и прекрасны!».
Но перед тем как гульнуть, он всегда снимал обручальное кольцо. Продолжалось это до тех пор, пока жене не надоели его похождения. Она, дождалась, когда муж пришёл домой в усмерть пьяный, после очередной пьянки-гулянки, причём с обручальным кольцом в кармане. Проконсультировавшись со специалистом, она, с помощью иголки и школьных чернил, сделала ему на ЭТОМ САМОМ МЕСТЕ татуировку в виде надписи: "лох".
Нет, ни на том, о котором вы подумали, пошляки! На безымянном пальце правой руки, именно там, где должно быть обручальное кольцо. И теперь, если он снимал кольцо, все видели, кто он на самом деле. И поэтому Эдик кольцо снимать перестал, да и к «погонялу» постепенно привык.
Я неторопливо подошёл к Михе и Димону и «сделал книксен», поручкавшись с «зелёными королями».
– Ну что, Михалыч, как дела?
– О, привет, Артурчик, а я слышал – твой дом рухнул, а ты, типа, в больнице, немножко при смерти?
– Да нет, всё нормально, здоров, как видишь!
– Ну и отлично – если ты здоров – хорошо, если я – еще лучше! – громко пошутил Миха.
– Во, Артурчик, ты же у нас умный, – вмешался в беседу Димон, помахав газетой. – Помоги задачку решить: – "Сидит девушка. Вы не можете сесть на её место, даже если она встанет и уйдёт. Где она сидит?"
– Вот Миха думает, что она сидит на женской зоне.
– Да нет, Миха, это же старая советская загадка! – улыбнулся я. – Правильный ответ: «Она сидит у вас на коленях!».
– А, точно! Понял! – обрадовался Димон. – А ты, Миха, опять какую-то уркаганскую пургу несёшь – зона, зона!
– Ну ладно тебе со своими загадками, – сконфуженно отмахнулся Миха и перешёл к делу: – Какие проблемы, Артур? Если что, «зелёных» пока нет – всё сметают подчистую!
– Ну и хорошо, почём берёте? По 20?
– Да.
– Сколько сможете взять сегодня?
– Да всё возьмём! У тебя же не мильон баксов! – опрометчиво хохотнул Димон.
История повторялась. Через минуту, заметив, как я многозначительно молчу с серьёзным видом, разглядывая пролетающих птичек, до Михи стало что-то доходить, и он одёрнул без меры развеселившегося дружбана. Оба ошарашенно смотрели на меня.
– Что, правда, миллион? – припухли «короли рынка».
– Ну, не миллион, конечно, но много, где-то около пятисот тышь американских тугриков, – у меня, после сделки с Толиковой бригадой, оставалось чуть больше мульта долларов, но говорить я об этом на рынке, конечно, не стал.
– Эй, Эдик, иди сюда, – засуетился Димон. – Таможня даёт бабло!
Эдик, сразу же засунув деньги в кожаную сумочку на ремне, быстро подошёл к нам, – Привет, Артур! Как дела?
– Нормально, как у тебя, Нина здорова? – Лох был у рыночных валютчиков лидером – всё-таки высшее образование, и кандидатская по позднему Ренессансу. Несмотря на любовь к девочкам, Эдик жену боялся, ценил и, вообще, мог говорить про неё часами.
– Здорова, но у нас новая фича – теперь, как у неё паранойя просыпается, у меня в ящике комода пропадает приличное нижнее бельё, и остаются труселя и майки-алкоголички в таком вот виде, – он расстегнул рубашку и продемонстрировал заштопанную старую майку. – Типа, чтобы стеснялся к любовницам в таком виде ходить!
– Не думаю, чтобы тебя остановили эти «трусы верности», – откровенно хохотнул я.
– Как говорил наш завкафедрой: – жёны, увы, стареют, а студентки третьего курса – никогда! – Эдик мечтательно пошлёпал губами и вернулся на землю. – Что, Артурчик, баксы хочешь сдать? У тебя по 20 с половиной возьмём.
– Эдик, у него пол мульта! – вмешался Миха.
– Что, серьёзно? – удивился Эдик. – Какая-то конкретная инфа?
– Да нет, – я глянул на него почти честными глазами. – Просто решил магазинчик прикупить, небольшой такой, метров на тысячу. А там рубли надо.
– Ну ладно, сволочь, всё равно ведь не скажешь, но тогда только по 20, – недовольно пробурчал валютчик и повернулся к подельникам. – Спрос на баксы большой – за неделю раскидаем. Сколько у нас «дерева» есть? Эй, господа бонисты*, давайте-ка отойдём для интимности.
Бонист* коллекционер бумажных денег, бонов.
Эдик отвёл своих коллег подальше, и они стали подсчитывать свою наличность и быстро кому-то названивать по сотовым. Минут через пятнадцать они вернулись, по дороге доцент Эдик отчитывал своих малокультурных коллег:
– Отвечая на деловой звонок, говорить "чё", "да" и "какого хрена" очень некультурно. В словаре интеллигентного человека есть нужное слово: "ВНЕМЛЮ".
– Артурчик, у тебя баксы где? – тупанул, как обычно, Димон.
– Может тебе, Дима, ещё и ключ от квартиры отдать, где девки лежат?
– Кстати, Артурчик, про девок я сто раз говорил жене, – вмешался Эдик. – Доцент, который спит с преподавательницами истории, английского и литературы, не бабник, а гуманитарий.
– А ты, Димон, заколебал уже своим тупизмом, – «где баксы, где баксы», – одёрнул Эдик товарища. – В общем, Артур, через час встречаемся в «стометровке», в «золотом» отделе. Заберём у тебя 450 кусков. Больше сегодня нету. Если только завтра.
– Нет, завтра не надо.
Эдик задумался и снова подозрительно посмотрел на меня.
– Ну, тогда только к Андрюше Кузицину, у Толика ведь уже был, – он вопросительно глянул на меня и ехидно ухмыльнулся, зараза. – Тебе же, всяко, больше надо – за пол мульта большой магазин не купить.
Андрей Кузицин сегодня был в Перми, пожалуй, самым крутым бизнесменом – бывший управляющий пермской товарной биржи, да ещё совладелец пермского «Лукойла». Денежки у него, конечно, водились.
К вечеру, после удачного общения и с «рыночными», и с Кузициным (он, кстати, был женат на сестре моего друга, Ильдара Исхакова, так что меня к нему охрана пустила сразу же), я произвёл быстрый подсчёт: После сальдирования* в моём «банке» осталось всего около десяти тысяч долларов.