Сентябрь

Пилчер Розамунда

Где-то он ее видел… Ноэль сосредоточенно сдвинул брови.

— Мы не встречались с вами раньше?

Она улыбнулась.

— Встречались. С полгода назад. На коктейле у Хатуэйев, на Линкольн-стрит. Но там была уйма народу, вряд ли вы могли меня запомнить.

Нет, он не помнил. Она была не из тех девушек, которых он замечал и за которыми склонен был приударить или просто поболтать с ними. К тому же на тот коктейль он пришел с Ванессой и занимался тем, что ходил за ней по пятам, чтобы она не улизнула ужинать с кем-нибудь другим.

— Ах вот

как! Приношу извинения. Как мило с вашей стороны, что вы меня запомнили.

— На самом-то деле мы встречались дважды. Вы ведь работаете в фирме «Уэнборн и Уайнбург», не так ли? Месяца полтора назад я готовила для них ланч. Но, наверное, вы меня даже не заметили: я была в белом халате и разносила подносы с закусками. Никто не смотрит на поваров и официанток. Признаться, чувствуешь себя странно — словно ты невидимка.

Совершенно точное наблюдение. Еще больше смягчившись, он спросил, как ее зовут.

— Алекса Эрд.

— А я Ноэль Килинг.

— Ваше имя я знаю. Запомнила еще с коктейля у Хатуэйев, а на ланче я раскладывала карточки с именами.

Ноэль постарался припомнить этот ланч. Еда была превосходная: копченая семга, отлично зажаренное филе, кресс-салат и лимонное мороженое. Он сглотнул слюну. И почувствовал, что зверски голоден.

— На кого же вы работаете?

— Ни на кого, сама по себе. Свободный художник.

В голосе ее слышались горделивые нотки. Ноэль надеялся, что она не пустится сейчас в подробный рассказ о своей карьере, — он бы не выдержал. Ему хотелось есть, но еще больше — пить. Надо немедленно найти какой-то предлог, извиниться и избавиться от нее. Он уже открыл рот, но Алекса опередила его.

— А не хотите ли чего-нибудь выпить вместе со мной?..

Приглашение было столь неожиданным, что Ноэль ответил не сразу. Он взглянул на Алексу, встретил ее смятенный взгляд и понял, что на самом-то деле она ужасно застенчива и ей стоило немалых усилий отважиться на такое предложение. Да и не ясно было, куда она его приглашает — в ближайший бар или в какую-то чердачную комнатенку, где она обитает со своими подругами, одна из которых наверняка только что помыла голову.

Как бы не напороться на какую-нибудь чушь… Он был осторожен.

— И куда же вы меня зовете?

— Я живу через два дома от Пеннингтонов. А, судя по вашему виду, хороший коктейль вам не повредит.

Ноэль перестал осторожничать.

— Не повредит, — согласился он. — Хуже нет, чем явиться не вовремя, да еще знать, что ты сам в этом и виноват.

Не самый тактичный ответ, но она не обратила внимания.

— Вы очень добры, — поспешил поправиться он. — Спасибо за приглашение.

3

Дом был очень похож на дом Пеннингтонов, только парадная дверь не черная, а темно-синяя, и сбоку в кадке рос благородный лавр. Алекса отперла дверь, и Ноэль вошел в прихожую. Алекса нагнулась отстегнуть поводок у пса, который тут же принялся жадно лакать воду из круглой миски, что стояла у самой двери. На миске была надпись: «Для собак».

— Установил себе ритуал — сразу бросается пить. Верно, ему кажется, что он ужасно долго гулял.

— Как его зовут?

— Ларри.

Пес шумно лакал воду, заполняя тишину; Ноэль же, быть может, впервые в жизни не знал, что сказать, — он был застигнут врасплох. Неизвестно, чего он ожидал, но наверняка не того, что увидел. Все здесь свидетельствовало о спокойном достатке и хорошем вкусе хозяев. Богатый лондонский дом, хотя и небольшой. Узкий коридор, крутая лестница, отполированные до блеска перила. Медово-золотистые ковры на полу и на стене, пристенный антикварный столик, на котором стояла цветущая розовая азалия, овальное зеркало в резной раме. Но что поразило его больше всего, так это запах. Запах, от которого защемило сердце — такой знакомый! — полировки, яблок и, похоже, свежесваренного кофе. И еще, быть может, засушенных лепестков роз. Аромат юности, пробуждавший ностальгию, запах дома, который мать создала для своих детей.

Но кто встревожил его память? Кто она — эта Алекса Эрд? Можно бы завести легкий разговор и выяснить это, но с чего начать? Ноэлю ничего не приходило в голову. И, может, к лучшему. Посмотрим, что обнаружится дальше, вполне возможно, что Алекса снимает тут всего лишь спальню-гостиную или крохотную квартирку под самой крышей. Но вот она положила собачий поводок на столик и любезным тоном хозяйки пригласила его в комнату, куда вела открытая дверь.

— Входите, пожалуйста…

Дом и правда был двойником пеннингтоновского, но куда красивее и богаче. Длинная узкая комната тянулась от передней его стены до задней. В той части, которая выходила на улицу, была гостиная — скорее, это можно было назвать салоном, такая дорогая и солидная стояла тут мебель; вторая половина служила столовой. Отсюда дверь выходила на балкон с коваными железными перилами, на полу стояли керамические горшки с цветущими маргаритками.

Обшивка, гардины, ковры — все было выдержано в золотистых и красноватых тонах. Гардины свисали тяжелыми складками, на диванах и стульях чехлы из вощеного ситца в деревенском стиле, на диванах подушки с ручной вышивкой. Ниши украшал сине-белый фарфор, пузатое бюро было раскрыто, стопка писем и бумаг свидетельствовала о деловитости его хозяйки.

Элегантно, респектабельно — и все это никак не вязалось с самой обыкновенной и не столь уж привлекательной девицей в джинсах и свитере.

Ноэль кашлянул.

— Какая очаровательная комната, — сказал он.

— Да, красивая. Рада, что вам нравится. Однако представляю, как вы устали. Джет-лэг — это убийца. Мой отец не выносит ночных полетов и летает из Нью-Йорка только на «Конкордах».

На собственной территории она чувствовала себя более уверенно и уже не казалась слишком застенчивой.

— Мне уже лучше, спасибо.

— Что будете пить?

— Виски у вас найдется?

— Конечно. Что предпочитаете — «Граус» или «Хейг»?