Сепаратисты
Шрифт:
— Морио заподозрил нашего Пастуха в желании перетянуть на себя одеяло. Практически открыто угрожал. А он обычно слов на ветер не бросает. Нож под ребро в скором времени вероятен.
— Ну, я бы не удивился, если это правда. Пастухов всегда был излишне наглый. Это не друзья-приятели, способные простить глупость. Максимум морду начистят на будущую память. Ты или бык и кончаешь плохо, или рубщик и кончаешь очень плохо. Не прошло и года, как Таран нарвался. Что он хочет? Явно не тихо уехать, тут мы ему без надобности.
—
— Сержант Геллер, — покачав головой, душевно произнес Стен, — ты уверен, что все не обстоит наоборот? Просто наглость Тарана на этот раз зашкалила за всякую границу. Никаких трений не произошло, захотелось ему на чужом горбу на пару ступенек вверх подняться. Сам не способен из пистолета выстрелить?
— В таких делах в первую очередь ищут кому выгодно. Если он сидит в тот момент на людях — алиби железное.
— Ага и отмусолит нам сотенку на бедность за дело с кровью. Или две. Он чистый со всех сторон и имеет на меня крючок. Спасибо тебе великодушно. Вот влипнет он по другому делу и в момент нами расплатится с полицией. Не смотри на меня так, — прошипел зло Шаманов, — он нам уже не товарищ. Он свои дела крутит. Прямого начальника чужими руками в Холод отправить решил.
— Значит, нет?
— Значит да, — мысленно прикидывая последствия, отрезал Стен. — Только на моих условиях. Хм… А собственно чего ты ко мне пришел? Мог бы и сам все сделать.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я хочу не хапнуть кусок побольше, а независимости Патры, — развел руками Макс.
— Кто хоть слово об этом говорил? Я?!
— Когда начинаешь бороться против системы можно сколько угодно заявлять, что не пойдешь дальше определенной границы. Исключительно легальные методы, — передразнил Геллер, — посмотрим, что ты запоешь, когда введут военное положение. Я хочу уничтожить протекторат. Ты говоришь легальным путем. Замечательно! Я с Лигой. Но это не выйдет без крови. Мятеж произойдет, без сомнений, рано или поздно. Еще убедишься. И я иду за тобой, потому что так будет, а ты в силах пробиться и повести за собой. И если для этого придется убить не только бандита, но и нормального человека — я это сделаю. Без вариантов. С твоего разрешения. Или без, — сказал почти без задержки.
— Макс, Макс… Ты меня пугаешь… Нельзя же так, — Стен беспомощно покачал головой не находя слов, — завтра я тебе покажусь неправильно действующим и ты меня грохнешь? Любой легальный процесс — процесс медленный. Вместо завоевания власти силой оружия я надеюсь получить на первом этапе самоуправление. И даже об этом пока помалкиваю на митингах. Это в далекой перспективе.
Он побарабанил пальцами по столу, не находя слов. Такое поведение пахнет серьезными заскоками. Пока на пользу, а потом?
— Пусть на то, чтобы победить по количеству голосов, понадобится больше времени, чем на то, чтобы расстрелять всех недовольных, но в конечном счёте, их же собственное правительство всучит нам в руки власть. При одном условии. Неприемлема любая религиозная, племенная и клановая вражда внутри Лиги. Мы одна организация с едиными целями! Иначе все впустую.
— Хочешь, я тебя всерьез ужасну, — Макс запнулся, — или так неправильно говорить? А, без разницы. Нагоню жути. Ты знаешь кто такие отшельники?
— Слышал, — настороженно отозвался Стен. — Гадатели в Храмах давно и прочно числящиеся в злостных еретиках. Предопределенности нет. Будущее нельзя предсказать с гарантией. Человек свободен в выборе и не обязан следовать чьим-то пророчествам. Разве иначе возможен суд на том свете?
— Ну, в горах к ним всегда уважительно относились. У нас такой у деревни не первый год проживает. Совсем, — он постучал по голове, — долбанутый. Но если скажет что — так и есть. Я спросил.
— О чем? — не понял Шаманов.
— О тебе.
— Лучше замолчи, — с угрозой в голосе приказал Стен.
— Он обещал, — невозмутимо сообщил Геллер, — ты выступишь на первом заседании Правительства свободного острова. Так и сказал, первый раз в жизни услышав имя и фамилию.
— Когда?!
Макс пожал плечами.
— Мрак его знает. Он никогда не говорит больше, чем сказал. Я и настаивать на подробностях не пытался. Просто пошлет в Холод крайне красочно. Он у нас большой сквернослов.
— Судьбу можно сломать, — после долго молчания сказал Стен. — Я-то знаю. Не вздумай об этом рассказывать.
Геллер согласно кивнул. О личных предсказаниях вообще не положено распространяться. А уж подобные пророчества чреваты серьезными неприятностями, но сказать требовалось. Такие вещи хороший стимул. И подкреплять дополнительно откровением: 'Переступит через друга и кровь', не стоит. Это лучше держать при себе. Ха, — дошло до него с запозданием, Шаманов точно знает — можно сломать судьбу. Интересно проговорился.
— Так, — вспомнил Шаманов, — вернемся к нашему барану, то есть Тарану. Слушай внимательно и если ему не понравится предложение, можешь развернуться и уйти. Компромисса, — он глянул на Макса и, получив в подтверждение кивок, все предельно ясно и в очередной раз подумал, не прост Геллер, — не состоится. Либо соглашается, либо обойдется без квалифицированной помощи старых друзей.
— Я весь внимание.
— На Тополиной Аллее дом 42. Это доходное здание, там с номерами квартир бардак. И с жильцами тоже. Найдешь почтового чиновника Суинни… Он прищелкнул пальцами, вспоминая фамилию, — Новикова. Лучше спроси Ловкача. Такой низенький с красными щечками и бакенбардами из прошлого века, совсем не старый благообразный жулик.