Серая Дружина-2: Доспехи для шута
Шрифт:
– Провожали нас такими напутствиями… – тут она почесала подбородок и, не считаясь с моим вроде как слабым состоянием, повторила.
По напутствиям я сразу поняла: путь в Город нам теперь заказан на веки вечные. Виола это подтвердила:
– В общем, нас отпустили и даже спустили – три воздушных мага переправляли на землю, мы по очереди спускались на всякий случай – но с условием, что больше мы им на глаза не покажемся. Коли покажемся – поотрывают все конечности, Эдмусу еще и крылья. Ну вот, после спуска…
Дальше рассказ получился короткий. После спуска коллеги оперативно развернули на опушке леса филиал лазарета (им было
– А где, кстати, ребята? – слегка удивилась я.
– Веслав по лесу ползает, в своем амплуа. Йехар… – тут она замялась, что вообще с ней случалось редко, потом договорила неуверенно: – Где-то тут, наверное… Он за тебя очень переживал. Думаю, сильнее, чем Веслав.
Ладно. Ее опасливый взгляд мы проясним после. Спрашивать, что мы будем делать дальше, бесполезно заведомо. По прошлому разу знаю: пока я не встану на ноги и не буду способна совершить приличный кросс по пересеченной местности, никто мне этого и не скажет. А потом, зачем? У нас остался один-единственный вариант: заручиться помощью здешней птицы удачи, а заодно и ее знанием о том, что произошло с этим миром, помимо тех особенностей, которые считаются в нем нормальными.
Значит, путь мы будем держать на запад, и этот путь может оказаться неблизким. Я отпустила Виолу милостивым кивком. По старой памяти знала, что такое лазарет в исполнении Дружины, и понимала, что сейчас мне нужно одиночество. Ибо потом просто будет не до него.
Вот здесь я попала в точку. Первым явился Веслав – промокший до нитки и весь обвешанный какой-то паутиной. Лицо у него было прочно стянуто в маску агрессивной нервности, но после того, как он влил в меня пару своих снадобий, выяснилось, что я зря сжималась в комок в ожидании криков и нотаций.
– Ты знала о том, что ты целитель? – спросил алхимик вместо этого. И заключил, не дожидаясь ответа: – Я так и думал. Куда, интересно, смотрит этот ваш Игнатский?
У меня имелось несколько ответов на этот вопрос. Прежде всего, Игнатский был виртуозом бумажной работы. Благодаря ему вся документация во всех ячейках отдела была всегда в безукоризненном состоянии. Непонятно только, кому эта документация нужна, но воля начальства – это всегда закон. Потом, мой шеф был форменным монстром в делах организации. Исключительно благодаря ему раздолбанная машина питерского Светлого Отдела Канцелярии еще как-то ползла вперед и в учебном смысле, и во всех остальных, и даже нейтралы, на которых в виду наличия среди них большого количества телепатов, ложилась обязанность хранить существование Канцелярии в тайне, к нам не придирались. Наконец, был еще один вариант, по которому Игнатский смотрел, а точнее, посматривал в сторону ячейки Статистики и Учета, а конкретнее – в сторону не по годам перспективной и столь же печальной его начальницы. Правда, среди молодежи ходили неясные слухи, что Марта Игнатьевна, которую невесть за что произвели в начальники ячейки, меж тем, как она была только подмастерьем, грустна только в присутствии Игнатского и весела, когда его поблизости нет, а своими вздохами она к начальству подлизывается…
Выбрать один из трех вариантов я не успела: на полянке появился Йехар. Веслав очень натурально сделал лицо человека, спутавшего уксусную эссенцию с водой. Почти тут же он исчез из поля моего зрения.
Йехар там появляться не спешил, так что мне пришлось вспомнить про отчаянного Магомета и самой пойти к «горе».
Рыцарь, как и ожидалось, сидел у костра, совершенно бессистемно запихивая туда сучья и дрова. Похоже было, что он вознамерился устроить нашему лагерю «очищение огнем».
– Место свободно?
Я не дождалась ответа и уселась рядом. Тут же скосила глаза на Глэрион, который Йехар умудрялся сжимать в свободной руке: пламя вспыхивало нервно и ярко. Значит, в душе у рыцаря – пожар.
– А мне потом тушить, что ли?
Йехар перестал нагружать огонь дровами и заметил – или притворился, что заметил – меня. Улыбнулся радостно, но как-то натянуто, и тут же отвел взгляд.
– Оля. Значит, тебе уже лучше?
– Готова в поход, как видишь. Не знаю, чем меня Веслав напоил, но…
Поминать алхимика не следовало. Вспышка меча была уж очень впечатляющей.
– То есть, я хорошо себя чувствую, – добавила я скомканно.
Йехар покивал. Я поняла, о чем он сейчас заговорит, и попыталась перевести стрелки сразу:
– Я ведь так поняла, что рассиживаться мы не будем?
Йехар покивал опять.
– Обвиняешь меня? – спросил он вдруг. Как выстрелил.
– А это ты откуда взял?
В самом деле, если я на кого обижалась в этой истории – то разве что на Д`Кааса или на Цепеока. Еще почему-то немного на Ифирь. Женская ревность, что ли?
– Кое-кто полагает, что я должен был поступить иначе. Иными словами, прервать бой еще до того как он состоялся.
По его тону я без труда заключила, что за личность этот «кое-кто».
Нет, в самом деле. Эдмус был твердо настроен драться, если бы мы его удержали, – пришлось бы потом нашего спирита от самоубийств спасать. Юношеский максимализм – это вам не что-нибудь, я в десятом классе, когда предатель-Юрка из параллели не пришел на свидание, думала – мир кончился…
А пока все живы, и… как это в словах-то выразить?
Я ободряюще похлопала Йехара по плечу.
– А мы… ну… пойдем теперь за Розовой Птицей?
По издевательскому «ххе!» Веслава, которое долетело с другой стороны костра, я поняла, что выразила чувства как-то не так.
– Да, – спокойно молвил Поводырь. – Теперь за ней. Путь наш может оказаться долгим, впрочем, это единственное направление, в котором мы можем двигаться. Эдмус нынче больше не спирит – его собратья не воспринимают его как своего, в Город нам дороги нет.
Он помолчал, напряженно прислушиваясь. Но Веслав не говорил ничего. Наверное, за то время, пока я тут пролежала, они с Йехаром мало чего не сказали друг другу, и теперь им было трудненько не повторяться.
А рыцарь-то наш все больше привыкает к слову «я» и все реже тянется за мечом, вон и сейчас на травку положил. Дурная привычка?
– Есть среди нас те, кто полагает, –- характерная пауза, - что убийства эти вовсе не имеют отношения к искривлению сущности этого мира – но, я повторяю, раз мы оказались здесь…
Мне показалось, что молчание с той стороны костра стало более враждебным. Как и Йехар, я старалась не смотреть на алхимика, но улучила секунду, глянула – и увидела на его лице такое выражение… По сравнению с ним мина, с которой он передо мной появился десять минут назад казалась благостной улыбкой.