Серая сестра

Лоуренс Марк

Нона размотала головной платок:

— Надо было попробовать!

— Ты была единственной послушницей в платке, — сказала Зоул.

— А теперь ты единственная лысая послушница, — сказала Алата, подходя к ним.

— К тому же ты единственная послушница с огромными черными глазами, как у насекомого. — Джоэли подошла к ним сзади после патрулирования галереи.

— И без тени, — усмехнулась Кроси. Хотя с несущимся над головой облаком мало шансов проверить наличие тени у человека, даже если бы Нона не была в тени аркады, когда ей бросили вызов.

Подошла Элани, ее ухмылка эхом отозвалась на ухмылку Кроси. Ее рука все еще была в шине после того, как Нона сломала

ей локоть во время нападения в дормитории.

— Жаль, что ты никогда не доберешься до дерева. Я бы с удовольствием посмотрела, как ты пытаешься спрятаться на нем. — Она махнула здоровой рукой в сторону голых ветвей, которые стояли, как тысяча черных пальцев, поднятых к небу.

— Хорошо! — Мэлли появилась одной из последних. — Наконец-то мы можем пойти есть!

Обычно испытание проходило в Истине на седьмой день. Каждый кандидат должен был испытать свою удачу в течение всего седьмого дня от рассвета до заката, шестой провал заканчивал дело. Поскольку в седьмой день аркада послушниц была почти пуста, Ноне удалось уговорить Сестру Яблоко дать ей попробовать в любое свободное от уроков время между завтраком и ужином, по одной попытке в день в течение шести дней, предшествовавших седьмому. Если она не успеет к обеду шестого дня, значит, испытание окончено, и она потерпела неудачу. Это, конечно, означало, что никто из патрульных не мог пообедать, не ослабив оборону.

— А ты не могла бы попробовать до обеда? — Меша последовала за Мэлли, потирая живот. — Все знают, что у тебя ничего не получится. Так будь же святой и рано потерпи неудачу!

— Есть и светлая сторона. Осталось всего три дня. — Джоэли повела толпу к ближайшему выходу. — Брошу тебе вызов завтра, Нона!

• • •

ТОЙ НОЧЬЮ, В темноте после фокуса луны, Нона выскользнула из кровати. Она взяла свою одежду и тихонько вышла из дормитория Мистика. На лестнице она поспешно надела свою рясу и вслепую завязала шнурки. Потом с трудом влезла в поход-пальто. Одевшись, она спустилась в главный коридор и остановилась перед Серым дормиторием. Используя зрение квантала, она легонько потянула за нить, видимую только в трансе ясности. Через несколько мгновений Ара открыла дверь и протянула ей фонарь и веревку, которыми они пользовались во время походов в пещеры. Мгновение спустя она принесла потайной фонарь, который хранила для походов в Необходимость, и прикрыла дверь, пока Нона зажигала первый фонарь от второго. Ара забрала потайной фонарь и вернулась в кровать. За это время ни одна из девушек не произнесла ни слова.

Нона вышла из здания, поставив заслонку фонаря так, чтобы его свет едва пробивался сквозь дымчатое стекло. Она пересекла монастырь, держась стен и избегая мест, где монахини, скорее всего, будут патрулировать.

В кустах за окнами санатория Нона нашла тяжелую веревочную сеть и деревянную бутыль с соком водорослей, не меньше пяти пинт. Она почувствовала запах сока, когда подняла бутыль. Отягощенная грузом, Нона отправилась к аркаде послушниц по дорожке вдоль западной стороны санатория, узкому переулку между прачечной и низким зданием винодельни.

— И куда же вы направляетесь, юная леди?

Нона замерла. Она медленно повернула голову, ничего не видя в темноте.

— Пссст. — Шипение заставило Нону поднять глаза. Чайник наблюдала за ней с крыши винодельни, низко пригнувшись, темнота обвивала ее полосами тумана, которого не мог унести ветер. — Что ты задумала?

— Ничего хорошего, — ответила Нона.

— Тогда вперед. — Чайник ухмыльнулась и растаяла в ночи, словно темнота поглотила ее, а потом полилась с крыши, как масло.

Нона поспешила в аркаду послушниц и, через арку, проникла в прачечную, заполнявшую южное крыло. Сначала она установила сетку, затем пошла искать колодец. Она нашла его, пройдя по коридорам через помещения для стирки и проветривания. Он лежал у подножия короткой лестницы. Дверь в комнату с колодцем была заперта, но замок оказался простым, и Нона вскоре нашла нужную нить, за которую нужно было потянуть, чтобы его отпереть. Этот трюк Гесса показала ей много лет назад.

Нона привязала веревку к вороту колодца, подвесила фонарь на пояс и начала спускаться. Человек размеров Дарлы, вероятно, не прошел бы. Даже Нона отчетливо чувствовала себя в ловушке, когда вокруг нее поднимались стены, темные от слизи и селитры, фонарь скреб по камню, пока она скользила вниз по веревке. Далеко внизу слышался слабый шум бегущей воды.

Ты что, никогда не спишь? проворчал Кеот, вытягиваясь вдоль ее руки, словно зевая. В какую дыру ты теперь полезла?

Нона продолжала спускаться по веревке, не потрудившись ответить. Ничего не видя, она осознала, что, судя по качеству звука, шахта расширяется вокруг нее. Она спустилась еще на ярд вниз по веревке и посмотрела на бассейн под собой. Свет фонаря отражался от него и падал на все вокруг нее, свет двигался по каменным стенам, рисуя рябь. Но за бассейном, лес корней центрального дуба поглощал весь свет.

Нона начала раскачиваться. Раз, два, три. На четвертом взмахе она отпустила веревку и выгнула спину. Она приземлилась в двух футах воды и споткнулась о скалистый бордюр. Там она сняла с плеча бутыль с водорослями, откупорила ее, затем достала тряпку, которую засунула во внутренний карман, и смочила ее соком. От запаха жидкости у нее перехватило дыхание.

— Предок! — Она сплюнула на камни. — Лучше бы это сработало.

Нона подошла к ближайшему корню, который был достаточно низко, чтобы дотянуться, и вытерла его тряпкой, оставляя темные пятна сока водорослей по всей длине. Она перешла к следующему. Потом к следующему. Она держалась по краям, у более молодых корней. Они появлялись слоями из любой трещины, которая могла пропустить их сквозь скалу. В середине пещеры самые толстые и старые корни достигали пола и расползались по нему, но они были покрыты камнем.

Через полчаса Нона обнаружила, что, как бы ты не умел сражаться, любая работа, требующая держать руки над головой, быстро утомляет. К усталости в руках добавлялось еще и то, что, как бы она ни старалась, сок водорослей все равно капал на нее. Одна капля попала ей в левый глаз, другая попала в рот и наполнила его кислой мерзостью.

Кеот больше ничего не говорил, возможно, снова погрузившись в сон.

Фонарь уже начал угасать к тому времени, как Нона сдалась. Она использовала большую часть сока ламинарии и все свое терпение. Вонючая и усталая, она вернулась к бассейну, поставила фонарь и собралась с духом.

— Седьмая лед-ванна в день... — Она нырнула в воду и начала метаться, задыхаясь, надеясь избавиться от вони водорослей. Бессловесные вопли негодования Кеота давали ей достаточно тепла, чтобы не замерзнуть. После этого, долгий подъем вверх по шахте колодца почти сломил ее, но, по крайней мере, заставил ее мышцы работать и кровь снова потекла.

Нона перелезла через низкую стену, окружавшую колодец, и соскользнула на пол, где и осталась лежать, тяжело дыша. Через минуту она подняла фонарь, подобрала веревку и в мокрой одежде опять отправилась навстречу лед-ветру.