Сербский закат
Шрифт:
Воевал ли я в Боснии? Слово «воевал» слишком громкое, обыватель предполагает горы трупов и ручьи крови. Нет, скорее я там находился… и участвовал в боевых действиях в составе Русского добровольческого отряда.
Зачем поехали туда, ведь рисковали своей жизнью во имя чего-то там туманного и неясного… Ходили по лезвию бритвы.
Дальнейшие мои дни были окутаны другим кошмаром. Эпидемия гриппа, об ужасах которой так долго предупреждали врачи и власти, не состоялась — но компьютер вирус подхватил. Последствия были тяжелыми — в его памяти царил хаос. Если бы строители строили так, как программисты пишут программы, первый случайно залетевший дятел разрушил бы цивилизацию. Тяжело представить нашу жизнь без компьютера, но с компьютером она приобретает оттенок садомазохизма. Причем наверняка основную массу вирусов пишут для
Недавно я разговаривал с Глебом. Он тоже воевал в Вишеграде.
— Я не хочу об этом вспоминать! — цедил он злобно, — У меня аллергия на названия сербских деревень. Я уже переболел и не хочу к этому возвращаться. Все оказалось зря. Кто хотел знать об этой войне, узнали больше, чем те, кто туда поехал и подставил лоб под пули. У меня есть знакомый военнспец. Он долго изучал карты и расклад полетов и сказал, что либо он ничего не понимает, либо эту войну можно было закончить в течение года.
— Да, Глеб, здравое зерно в этом есть. Им не дали ее закончить.
— Они остановились перед самым финишем и стали ждать, когда победа сама упадет им в руки. А так воевать нельзя. Что там говорил товарищ Сталин? Если враг не сдается… — …Его уничтожают. [2]
— Да, а так победоносно про…али войну…
У Глеба — ожог глаз. Но и душа его, я вижу, тоже сильно обожжена.
Как они все разительно отличаются друг от друга — я имею ввиду добровольцев, с которыми мне довелось познакомитья с и в Боснии, и позже, когда я собирал по крупицам информацию о добровольческом движении.
2
Сказал это все-таки М.Горький.
Любимцы богов, избранные умирают молодыми. Еще одна жертва, принесенная на алтарь войны… Поминки по Петру Малышеву были в ноябре 1994 года. Волею случая он погиб в годовщину бойни у Белого Дома. Его друг узнал о гибели Петра из газеты. Оторвав ее от стенда, чуть ли не захлебываясь в слезах скорби и отчаянья, повторял: «Я поеду туда и буду мстить за него… Мстить!..» Петр Малышев, Петруха…, в чьем сердце стучал пепел Бендер, Боснии и Белого Дома?? Он «возлюбил ближних» более, чем самого себя — и отдал за них свою жизнь, погиб с оружием в руках… Отомстили ли мы за него, за других, за Все?
Моя книга написана в странном стиле. Реальность несъедобна, но здесь все правда, все описываемые события имели место, я лишь не указал фамилии многих участников, а некоторым их слегка изменил. Эта книга — попытка дать целостное описание одной мало известной страницы истории — действий русских добровольцев в гражданской войне в бывшей Югославии. Информация об этом нередко появлялась в прессе, но она хаотична и обрывочна, обрастает слухами и домыслами, становясь зачастую темой политических спекуляций. Целостной картины нет, да и быть не может. Один Бог знает, как сложились судьбы многих достойных парней, не уронивших честь России. Один Бог знает, что двигало ими, когда они поехали в Боснию. На эту тему мы говорили не очень часто. Самому себе же я это объяснил. Душа требовала. А сейчас собираю по осколкам мозаику той войны. Тема не совсем законная. Но это было.
Феномен добровольческого движения органично вписан в русскую традицию. Русский офицер, грек по национальности, Ипсиланти «со товарищи» пытается освободить Грецию в 1821 году; русские добровольцы генерала Черняева воюют в той же Боснии в 1870-х годах. Мне довелось прочесть книгу Николая Максимова «Две войны», посвященную действиям русских добровольцев во время антитурецкого восстания сербов в 1870-х годах, а затем — Российской Армии во время освобождения Болгарии. В книге много параллелей с недавними событиями. Еще больше позабавило меня то, что я нашел там своего однофамильца. Какой намечается сюжет — имеющий к тому же реальную подоплеку! Некая генетическая тяга на Балканы господ (граждан) Поликарповых. Быть может, предка и потомка, разделенных пятью поколениями. Но это — для авторов художественных книг.
В начале XX-го века Россия пела: «Трансвааль, Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне…» Русские добровольцы, в том числе позже ставший известным политиком Гучков воевали на стороне буров в 1899–1902 годах против английских войск, ведших колониальную войну. Англо-бурская война дала не только Гучкова, снайперскую стрельбу, форму цвета хаки, но и практическую формулу «Третий не прикуривает». Дело не в том, что «Минздрав предупреждает», а в том, что на первую затяжку — первый огонек — боец противника вскидывает винтовку, на второй — берет на прицел, на третий стреляет. В темноте огонек сигареты в момент затяжки виден на расстоянии до километра. Минздрав, как обычно, прав.
B советскую эпоху власть контролировала и направляла добровольческое движение в нужное ей русло: Китай, Испания, Вьетнам… но все равно это было делом чести: «У каждого офицера должна быть своя Испания!». [3] Добровольческое движение в изначальном его виде сохранялось в российской диаспоре, сейчас традиция ожила и в современной России. Сжато я бы выразил эту идею так есть у русских традиция давать бой ЗЛУ, даже если этот бой безнадежен. Своеобразный русский «джихад», правда, этот термин неуместен. Бремя белого человека. Крестовый поход. ITER.. [4] С позиции рационалистической это объяснить очень сложно, ответ — в коллективном бессознательном, в тысячелетней памяти моего народа. Выключите на время телевизор, включите свои мозги. Кто мы, ветераны, той балканской войны? Зачем поехали на Балканы? Нет, не ради денег… Меркантильный мотив никогда не фигурировал. Зарплаты русских добровольцев, равно как и сербских бойцов, не хватало даже на сигареты. Лишь в начале 1993 года сербские общины двух городов (Вишеграда и Горажде) доплачивали добровольцам сверх обычных 10–20 DM в месяц убедившись в их реальной боевой эффективности. Я вижу огромную разницу между понятиями «доброволец» и «наемник». К последним я отношу военспецов или «солдат удачи», воюющих с кем угодно ради денег. Граница между добровольцем и наемником проходит там, где кончается борьба за чистоту идеи и начинается борьба за чистоган.
3
В Испании в 1936–1939 годах погибло около трехсот советских военспецов
4
Буквально — «путь». Так назывались крестовые походы в средневековье
У меня прошла злость. Она в прошлом. Теперь — что-то вроде апатии, грусти. Все прошло… Но война не отпускает нас. Да, как ни странно, русские становятся большими сербами, чем сами сербы.
— Интересно, а как сербы воевали в Первую и Вторую Мировые войны… Я как-то могу понять их сейчас. Мы приезжаем полные энергии, но на несколько месяцев… А если бы годы — нам бы это тоже все осточертело, и желая сохранить свои жизни, мы вели себя бы крайне осторожно… Думаю, в случае аналогичной войны в России приехавшие сюда сербы также смотрелись бы выигрышно на фоне основной массы русских, — говорю я собеседнику, но тот яростно протестует:
— Нет, ни в коем случае! Ну, в первую мировую войну, они дрались с австрийцами, армия которых была плохой. Как говаривал Суворов, австрийцев только ленивый и не бивал. Достаточно вспомнить «Похождения бравого солдата Швейка», где стороны соревнуются в том, кто в большем числе сдастся в плен…
— Положим, что в Австрии были очень хорошие воины — венгерские гонведы и кроаты (хорваты).
— Но с сентября-то 1914 года русская армия вела наступление в Галиции, в эту мясорубку и были брошены все боеспособные австрийские части. А на долю сербов досталась всякая шушера. Оттого те так доблестно и сопротивлялись до вступления в войну Болгарии. А кроаты — были так, дерьмецо-с. Австрийцев в плен за год боев там сдалось более ста тысяч человек…