Сердца и медведь
Шрифт:
— Подожди! — окликнул я. — Стоп. Ты надолго в делах-то? Может, пройдёмся куда потом? Ну, как домой отнесу?
Пашка с сомнением почесал нос. Странно. Никогда раньше не замечал за ним такого жеста.
— Да мне в Москву завтра надо… а до этого ещё с документами успеть, копии сделать… — сказал он.
— Что за документы? — спросил я с недоумением.
— Да поступать, — пояснил Пашка, — надо подать с заявлением, край завтра. Еле успеваю!
— Стоп… ты куда-то в Московский вуз? С твоим баллом по ЕГЭ? — у меня даже глаза округлились.
— Коммерческое отделение, — небрежно махнул рукой Пашка, — для них нормально
— На программиста, как хотел?
— Ага!
— Ладно… — проговорил я растерянно, — удачи тогда…
— Спасибо!
Пашка кивнул и бегом вернулся к своему подъезду.
Вот тебе и раз… значит, не получится вместе в нашем ГВФе учиться, на авиационных техников, как мы хотели…
Домой я почти добежал. Очень уж не терпелось развернуть пакет и глянуть на содержимое. Слишком увесистым он был. «Не обольщайся, — одёргивал я себя, — может, там просто купюры мелкие? Для безопасности?»
Купюры оказались средними, по пятьсот рублей. Четыре «котлеты», или двести тысяч. Честно признаться — я ещё никогда в жизни не держал в руках столько налом разом. За такие деньги можно ещё одну «Калину» купить!
Усилием воли я заставил себя успокоиться. Аккуратно пересчитал деньги, разорвав упаковки на пачках купюр. Так и есть: двести тысяч. Потом начал прикидывать, как бы с ними поступить. Тысяч двадцать уйдёт на ремонт. Половину надо отдать матери. Я давно для себя условился: как начну зарабатывать — половину буду ей отдавать, на её усмотрение. Это было справедливо, учитывая, сколько она горбатилась в одиночку для того, чтобы меня поднимать. Значит, остаётся восемьдесят тысяч. Много, конечно — но уже не так много, как в самом начале подсчёта.
Допустим, тысяч на десять можно съездить на фестиваль, и особо ни в чём себе там не отказывать: если надо будет девчонку пивом или коктейлем угостить — то пожалуйста. От самой мысли, что теперь я могу это сделать, немного засосало под ложечкой. Я поймал себя на том, что улыбаюсь.
Ещё семьдесят тысяч. По-хорошему отложить бы их на осень и начало учёбы. Там тяжело будет — подработки искать, туда-сюда… деньги будут совсем не лишними. А что, если куда-нибудь на юг съездить? Давно мечтал на море побывать! То есть, я был, конечно, на море уже — мы ездили в Адлер как-то летом, когда отец был жив. Но мне было лет пять; воспоминания осталось сумбурные и отрывочные — людная набережная, забитый людьми пляж, восторг от ныряния, брызги… ругань родителей, когда отец в очередной раз перебрал…
Я вздохнул и потряс головой. Нет, у меня должна быть своя собственная морская история. Пускай даже обойдётся это тысяч в сорок. Да, так и сделаю: на сорок тысяч отдохну на море, и ещё сорок отложу.
Можно ещё Пашку с собой позвать, когда он со своими делами разберётся. Кстати, мы же можем ещё раз сходить в то место! Там ведь дофига осталось… и на машине влезет намного больше! Конечно, на «Калине» непосредственно к объекту не подъедешь — но за день можно несколько рейсов сделать!
Почему я только сейчас об этом подумал? Мозги совсем на радостях отшибло! Ладно. Надо дать Пашке время решить вопросы с поступлением, потом обговорим, что и как.
А ведь мне тоже есть чем заняться! «Калина» сама себя не починит!
Я достал из книжного шкафа четыре конверта. В таких мама премии получала и зачем-то хранила их. После этого я разделил деньги на четыре кучки: двадцать тысяч на ремонт, сто — маме, сорок — на море и ещё сорок на осень и спрятал их по конвертам.
Один из конвертов, с двадцатью тысячами, я взял с собой.
У нас в городе было три автосервиса, которым я более-менее доверял. Один держал бывший слесарь из автоколонны 1796, который смог сколотить неплохой коллектив из таких же бывших мужиков. Работали они отлично, быстро и качественно, но в последнее время стали задирать цены. Ещё один открыл пять лет назад приезжий из Рязани. Мужику надо было перебраться поближе к родителям, чтобы ухаживать за ними, поскольку те наотрез отказывались переезжать. Он вроде бывший военный, коллектив держит сам, не оставляет на управляющего. Третий сервис принадлежал армянам. Вообще, выходцев с юга в этой сфере было довольно много, но в мой «доверенный круг» вошёл только этот. На удивление правильные ребята — хоть и работают не так быстро, как другие, но никогда не обманывают, даже в мелочах. И цены стараются держать.
Прежде, чем вызывать эвакуатор, я обошёл все три сервиса. Поговорил с приёмщиками, показал фотографии и видео. Лучшее предложение дал «рязанский» — по стечению обстоятельств у него после разборки остался подержанный радиатор от «Калины», в очень хорошем состоянии и почти даром по цене. Плюс скидка на работы за то, что комплектующие у него взял.
К вечеру машина уже стояла на подъёмнике. Оставалось только зеркало найти на «Авито», и всё.
Зеркало обнаружилось в соседнем Воскресенске — да ещё и вместе с бампером и капотом в цвет моей машины! Выделить бюджет на покраску меня бы жаба задавила, а так буду ездить с нормальным видом, будто бы ничего и не случилось.
Тащить всё это дело на автобусах, конечно, такое себе удовольствие, но всё равно я был окрылён такой лёгкой находкой.
К вечеру машина была полностью готова. Я даже решил заехать за мамой, встретить её с работы. Не то, чтобы в этом необходимость особая была — там идти пятнадцать минут, но хотелось скорее показать ей, что всё в порядке. Она сильно переживала за машину, хоть и старалась не подавать виду.
Увидев меня возле проходной, мама просияла. От этой её улыбки вся усталость, накопившаяся за день, будто испарилась. Я улыбнулся в ответ и помахал рукой.
— Починил? — спросила мама, занимая пассажирское сиденье.
— Ага, — кивнул я, стараясь говорить буднично, — за день управились. Я же говорил!
— Выплату получил?
Я заколебался. Таких людей, которые вообще не врут, в природе не существует. Давно убедился в этом. Даже близкие часто говорят нам неправду, из самых благих соображений: что лекарство совсем не горькое, что укол — это не больно и так далее. Но прямой лжи в разговорах с мамой я старался избегать. В совсем крайних случаях просто молчал.
Сейчас молчать не хотелось. Это бы испортило весь настрой.
— Нет, — вздохнул я, — меня признали виноватым.
— А деньги где нашёл? — мама спросила это спокойным, даже небрежным тоном, хоть было и понятно, что этот вопрос сильно её волнует.
— С Пашкой залезли в заброшку на торфяниках, — признался я, — нашли старую электронику. Продали.
— Ясно, — мама кивнула, — уверен, что безопасно было?
— Конечно! — улыбнулся я, — мы по десять раз всё проверяли. Даже счётчик Гейгера с собой брали.