Сердца трёх

Алвин Лана

— Лена, я примчался сюда сразу, как только узнал, что ты уехала…

— Я…

— Тише, солнышко, — Ник прикладывает палец к моим губам, чтобы не перебивала. — Да, я знаю. Ты решила, вероятно, что я буду воспринимать тебя как содержанку, подружку на пару ночей. Ну или что-то в этом духе. Поверь, даже в мыслях не было. Я тебе уже говорил: с первой минуты, как увидел тебя на «Изабелле», у меня в голове что-то переключилось. Потому я здесь, что не хочу тебя потерять. Может, я покажусь тебе слишком навязчивым. Пусть. Ты ведь знаешь в глубине души, что я совсем не такой.

— А какой? — вставляю-таки свою реплику, мне же интересно!

— Влюблённый

в тебя, солнышко, — говорит Ник, улыбаясь. Он ласково поправляет выбившуюся прядь волос, и теплая волна прокатывается по коже.

— Не надо так шутить, Ник, — стараясь быть строгой, предупреждаю парня.

— Даже не думал, Лена, — отвечает он. — Я здесь, чтобы сказать: я тебя люблю.

Молчу, и мне кажется, весь подъезд, весь дом слышит, как у меня сейчас бешено колотится сердце. Потому что хочу — и главное могу! — сказать в ответ:

— Я тоже тебя люблю.

Не знаю, может, то был опрометчивый шаг. Или глупый. Или слишком самонадеянный, безрассудный и так далее. Но в тот вечер Ник остался у меня. И потом, когда ему пришла пора уезжать, поскольку кончилось время отдыха, он сказал, что обязательно вернется. Я попрощалась с ним на пороге, наградив напоследок сладким поцелуем, а потом счастливая упорхнула с своё любовное гнёздышко.

Только теперь я поняла: творчество — это не когда ты изо дня в день выполняешь одну и ту же работу, используя свои знания и навыки. А когда ты делаешь это с вдохновением. И даёт его лишь одно чувство — любовь. У меня оно теперь снова появилось в жизни. Хотя почему снова? Впервые так сильно и глубоко. Всё прежнее можно считать влюблённостями, подготовкой к тому, что есть теперь в моей жизни.

А это — Ник. Мужчина, ради которого, как теперь понимаю, я готова на многое. Как и он для меня. Когда я сообщила об этом Наде, случайно дозвонившись до неё через пару дней, подруга сказала сакраментальную фразу: «Я так и думала». И рассмеялась. Попыталась я было с ней спорить. Мол, ничего ты не думала, даже догадаться не смогла бы. Она ответила: «Ничего подобного! Я ещё там, на «Стремительном», заметила, какими глазами Ник на тебя смотрит. Так смотрит лишь тот, кто любит».

Я спросила её, почему она мне ничего не сказала. «Зачем? — ответила вопросом Надя. — Ты бы всё равно не поверила. Решила бы, что я придумываю. Ещё обиделась бы». Пришлось мне согласиться. Но зато теперь смогла поделиться с лучшей подругой своим счастьем. Она — своим со мной. Всё-таки Ник расстарался для Нади на славу. Она, путешествуя по Европе, ощущала себя принцессой. Как начала рассказывать, так полчаса остановиться не могла.

Пришлось её прервать, чтобы на потом было что обсуждать. Впечатлений же у неё, так я поняла, множество. Намного больше, чем те, что накопились у меня во время пребывания на острове. Оно и понятно: там только пальмы да скалы, ну ещё общение с двумя парнями. А у Нади — весь Старый Свет.

Мы договорились созвониться через пару дней и больше не терять друг друга из вида.

Ник вернулся вечером, уставший, но счастливый. «Наверное, ещё один миллиард заработал», — шутливо подумала я. И предложил, ни много ни мало, переехать к нему. Эта идея поставила меня в тупик. Только стали близки, а уже — жить вместе, как так-то?! Опять где-то в глубине шевельнулась мыслишка, что мой мужчина (теперь уже имею право его так называть) слишком торопит события. О чем ему и заявила.

— Хорошо, — соглашается Ник. — Сколько тебе дать времени на обдумывание? Когда ты будешь

готова?

— Эй-эй, мистер, попридержите коней, — отвечаю ему. — Ещё ничего не решено…

— Уже всё решено, солнышко, — улыбается Ник.

— За меня? Я так не играю.

— Хорошо. А как нужно, чтобы ты «играла»?

— Дать мне время подумать.

— Сколько?

— Ник!

— Ладно, понял. Буду терпеливо ждать, пока миледи согласится.

— Или скажет нет, — добавляю я.

— Быть того не может, — парирует Ник. — Она у меня умная.

— Ох, проказник! — шутливо грожу ему пальцем.

Так, подкалывая друг друга, как с первых минут знакомства, плавно перемещаемся по квартире в сторону ложа. И я уже могу догадаться, что нас ожидает в ближайшее время. Море любви и ласки.

Глава 20

Удивительно не то, что миллиардер Николай Горчаков мне в любви признался и стал моим мужчиной. Поразительно другое. Тот самый день, который я, кажется, никогда не забуду. Это произошло через месяц после того, как мы с Ником стали встречаться. Пока ещё не появлялись нигде вместе, поскольку у него был какой-то очень важный контракт, и всё это время он готовился к сделке. Мы за это время виделись с ним только по ночам, да и то не каждый день.

Видимо, потому Михаил, с которым мы тогда расстались в ресторане, ничего не зная о существовании Ника в моей жизни, сделал неожиданный шаг. Снова позвонил мне и пригласил в то же заведение. Я решила сходить, чтобы объяснить парню окончательно: у меня есть другой, потому следует переключить своё внимание на какую-нибудь другую девушку. Так и подмывало, правда, сказать — «иди, дари цветы своей матушке», но сдержалась.

Перед тем, как идти в ресторан, чтобы не было недопониманий, позвонила Нику и сообщила, где я буду. Заодно про Михаила сказала. «Того самого, с острова, помнишь?» — спросила, и любимый ответил положительно. Не то чтобы я у него разрешения просила, но предупредить все-таки стоило. Из вежливости. Хотя сам Ник такими вещами не занимается. Он свободный мужчина. По крайней мере, на эту тему я с ним побеседую. Потом когда-нибудь.

В ресторане Михаил не встречал меня с букетом, как в прошлый раз. Запомнил и решил не повторяться. А я, сидя напротив него, всё думала: когда же сказать о том, что в моей жизни теперь есть Ник? Было неудобно. Миша смотрел на меня какими-то грустными щенячьими глазами, его стало жалко. Подумала: может, в жизни у него случилось что? Даже спросила об этом.

Но оказалось, что причина совсем другая. Да ещё такая, отчего у меня щёки стали гореть. Михаил путано и долго сначала говорил о своей жизни, в том числе личной, а потом вдруг стал подводить к теме чувств. И тут я поняла: «Да он же мне в любви признаться собрался!» Дальше действую по обстановке. Жду, когда в речи Михаила наступит пауза, чтобы расставить все точки над «i». Вот только мне любовного треугольника не хватало!

А он всё говорит, не останавливается. Как заведенный. И мне становится ужасно неудобно. Неужели он не видит по моему лицу, что мне всё это слушать не хочется? Видимо, нет. Слишком увлёкся своей драматургией. Вошел в раж, словно актер на сцене, у которого бенефис, и остановиться не может. Ну, а мне отведена роль единственного зрителя. Да только я не собиралась постановку эту смотреть!

И в тот момент, когда я уже собираюсь остановить Михаила, он внезапно встает со стула, подходит ко мне, опускается на одно колено и, протягивая синюю бархатную коробочку, говорит: