Сердце Агрессора
Шрифт:
Зачем стрелять, если чувствуешь приближение чудовищ? Можно просто приказать ему подойти и умереть. Но я не стал уточнять этого у Пахана, я просто кивнул. Ларри облегченно вздохнула.
– Мне один хороший человек прислал из города новое оружие. Правда, ружьишко только для сторожей, но мне оно нужнее. Эти подонки только и знают, что жрут , спят с девчонками из Баттер-тауна и гоняют каторжан на " Золотые горы ". Нет , чтобы проучить раз и навсегда шоферов из степей... Ну да ладно ... Это оружие еще в смазке, я еще не пробовал его. Хочешь на него посмотреть?
Удача
– Конечно, - сказал я мысленно и поспешил изобразить тоже самое губами.
– Пошли внутрь,- сказал Пахан и я понял, что приветствие кончилось. Нас приняли.
По шатким скрипящим ступеням мы поднялись в стоящий на сваях дом. Там было гораздо теплее чем в помещении, где хозяин занимался починкой механизма.
Мы с Паханом сели за стол, Ларри скинула одеяло и уселась на старый диван . Старик положил передо мной пластиковую коробку и сказал с гордостью в голосе и полным равнодушием на лице :
– Вот оно.
В коробке оказалось обыкновенная плазменно-импульсная винтовка. Вернее, обыкновенная для Стальной планеты. Видимо, для конвиктцев это была действительно новая конструкция.
– Хорошая штучка, - сказал я , чувствуя , что Пахан ждет от меня именно этих слов.
– Ты умеешь с ней обращаться ?
– Меня учили.
– Научи меня . Хотя нет , сначала поедим...
Ларри перешла к столу.
Пахан принес какую-то пищу, довольно приятную на вкус и графин кроваво-красной жидкости имеющей стойкий запах этилового спирта. Для Ларри хозяин принес молоко.
– Пей! Сам сделал, - сказал он, наливая в стеклянный стакан жидкости из графина.
Свой стакан он немедленно опрокинул в рот одним махом, крякнул, чмокнул губами и налил еще. Жидкость пахла ядом, но Пахан не упал на пол, забившись в предсмертных судорогах, значит жидкость ядом не была. И я последовал его примеру.
Словно кусочек огня ворвался в горло. Во рту сразу стало противно горько и в животе неприятно забурлило.
– Что это было ?
– пробормотал я смахивая слезы из уголков глаз.
– Понравилось ? Ну давай еще по одной, да пойдем постреляем из ружьишка.
Я, прежде чем отказаться, посмотрел на Ларри, но она и сама в недоумении смотрела на меня, предоставляя право решать самому. И я решил согласиться. Отключив чувствительность горла и рта, приведя в порядок желудок , я заглотил второй стакан напитка.
– Хорошо винишко-то ? Сто ночей стояло!
– А днями гуляло по окрестностям ?
– неожиданно для самого себя и тем более для Ларри сказал я.
Пахан засмеялся своим хриплым булькающим смехом и встал. Я тоже встал и почувствовал, что ноги теперь как-то не особо добросовестно держат меня. Пахан, поддерживая меня за локоть , сгреб со стола винтовку и мы с ним, удручающе нетвердой походкой, отправились стрелять. По пути мне вдруг стало хорошо-хорошо. Так легко переставлять невесомо - ватные ноги, так хорошо, что рядом шагает приятель с добрым оружием и так тепло в венах , и такая теплая кожа. А какая благодать на свежем
– Ну, браток Инкин, покажи с какой стороны браться за эту пушку, заплетающимся голосом проговорил хозяин дома и протянул мне винтовку.
Я попытался взять ее , но моя раскрытая ладонь прошелестела мимо. Близко , но мимо.
– Ха, Инкин, да ты пьяненький!
– Пахан довольно засмеялся.
Он вообще оказался смешливым малым. Он так комично трясся, хмуря свои густые, тронутые сединой брови, и морща горбатый нос, что я тоже не мог удержаться.
Наконец с грехом пополам я поймал винтовку , прицелился и срезал верхушку торчащего из-под снега столба.
– Молодец, Инкин. Дай- ка я ...
И мы начали палить по очереди, пока не расстреляли все тридцать зарядов. После этого вернулись в дом к столу и выпили еще по одному стакану адской жидкости. А после того, как убедились, что Ларри спит, еще по одному.
– Слушай, Инкин, давно хотел тебя спросить, - понизил голос Пахан.
– Ты так и пришел сюда из Ореховой долины по пояс голый ?
– Угу , - выдавил я из себя.
– М'лодец!
– похвалил он меня.
– М'жик! Я, когда был молодой, тоже бегал в Ореховую долину полуголый. К девкам!
Он хихикнул, я засмеялся, он подхватил и уже скоро мы, зажимая друг другу рты , ржали во весь голос.
– Слушай, брат Инкин, песню, - сказал Пахан и затянул:
– Оооой мороооз, мороооззз. Пууууть далееек лежиииит....
Когда он запел на второй круг, мы с ним, чуть покачиваясь в такт, пели вместе. Потом песня кончилась, и я спел ему "Песню Мечты" народа Стальной планеты . И ее тоже второй раз мы спели вместе.
– Хорошая песня, Инкин, - сказал Пахан, утирая слезы.
– Душевная. Только я ни черта не понял! Ни единого словечка. О чем она, брат-мой-Инкин?
– Эта песня о вольном ветре и голубом небе. О зеленых лесах , шумящих по утрам и о морской волне...
– Ясно, Инкин. Эта песня о Земле !
Я хотел возразить ему , но он вдруг захрапел, положив голову в тарелку с закуской. Наверное, ему так было удобно. Я с трудом встал, но ноги не выдержали рывка, и я рухнул на теплый пол. Сил, чтоб подняться, у меня уже не было, глаза сами закрылись, словно были отлиты из свинца. И вдруг я почувствовал, как отрываюсь от пола и начинаю летать по комнате, выделывая немыслимые виражи. Разодрав с помощью рук непослушные веки, я к своему удивлению обнаружил себя все так же лежащим на полу.
"Здорово", - подумал я и уснул.
Рэндолл
Вода стекала струйкой по подбородку и капала на непромокаемые штаны. Наконец я решил, что напился, оторвал губы от крана и вытер их тыльной стороной ладони. Через минуту в горле опять стало сухо.
– Что, брат Инкин, сушняк давит?
– услышал я хриплый голос Пахана.
– Что давит ?
– спросил я.
Я не мог понять , как это меня могут давить опавшие ветки деревьев. Тем более, что их здесь нет.
– Сухо , говорю, в горле ?