Сердце Альтиндора
Шрифт:
– Сколько?- ради интереса спросил я.
Лавочник ответил не сразу. Мне пришлось топнуть ногой.
– Сто корон,- выдавил он с трудом.
Теперь хоть его поступок приобрел смысл. Покупать артефакт за сто пятьдесят золотых, чтобы потом продать его за сто - глупо. Вот он и решил сдать меня разбойникам за двадцать. Итого восемьдесят корон чистой прибыли. Приличный гешефт.
– Кто покупатель?- спросил я.
– Я его не знаю,- пожал плечами Ойкес.- Он не местный.
–
– Он появился в Хосте...- Ойкес задумался,- примерно год назад. Тоже спросил отца. Потом поинтересовался, не приносил ли кто на продажу некий артефакт. Показал рисунок. Я сказал - нет. А он оставил рисунок и наказал: если вдруг артефакт объявится, дать ему знать. И ушел. Я совсем уж о нем забыл, и рисунок забросил. А тут такое...
– Где этот рисунок?
– Сейчас.- Лавочник суетливо загрохотал ящиками в столе, нашел, протянул мне пожелтевший листок бумаги.
Да, на рисунке был изображен мой артефакт - вне всякого сомнения. Автор обладал определенным талантом, передал даже незначительные нюансы.
Что ж, кажется, в этом мире есть человек, которому известно, что это за артефакт, и который готов заплатить за него сто золотых.
– Ты ему уже сообщил, что артефакт у тебя?- спросил я лавочника.
– Нет еще.
– А что ж так?
– Я подумал...- смутился Ойкес.- А вдруг он стоит больше, чем двести корон?
– Ты же говорил - сто?
Лавочник прикусил язык и залился краской.
– Значит, решил срубить бабла побольше,- усмехнулся я.
Он меня не понял.
– Как ты должен был связаться с покупателем? Он в городе?
– Нет,- замотал головой Ойкес.- Не думаю. Он оставил мне Хрустальную иглу. Сказал: как появится артефакт - сломать ее.
Понятно, магия вызова. В прежние времена это был достаточно распространенный артефакт.
– Где эта Игла?
Ойкес снова полез в ящик стола и показал мне хрустальный стерженек, покрытый магической вязью. Я бесцеремонно отнял его. Полюбовался. Давненько я не держал в руках магических Игл...
Потом, недолго думая, сломал ее пополам.
– Вызов отправлен.
Адресат мог находиться, где угодно, поэтому ждать можно было сколь угодно долго. А мне хотелось кушать.
Я встал со стула.
– А ты, значит, приторговываешь краденым,- прищурился я, глядя на Ойкеса.- Нехорошо.
– Я не хотел, они меня заставили!- воскликнул лавочник.
Кто бы сомневался.
– Это ты будешь городской страже объяснять.
Ойкес бухнулся в ноги.
– Не выдавай!- заскулил он, вцепившись в мои штаны.
– Выдам, обязательно выдам. И награду за тебя получу. По твоей вине я остался без денег, без плаща, без лука, без ножа... Кстати, где они?
– Здесь все!- обрадовался лавочник. Как стоял на коленях, так и пополз к сундуку, между полками. Откинул крышку, взял сверху мои вещи.- Все в целости и сохранности.
Другой бы на его месте давно избавился от улик, а он приберег, чтобы, значит, продать. Скряга.
Он протянул мне плащ, лук, колчан со стрелами, нож и пустой мешок.
– И вот еще,- Ойкес застенчиво сунул мне в ладонь три золотых.- Не выдавай меня стражникам...
– Скажи еще, что ты больше не будешь,- усмехнулся я.
– Я больше не буду. Честно.
Деньги я взял.
– Я задержусь в Хосте на пару дней. Если объявится человек, желающий купить артефакт, скажи ему, что я остановлюсь в трактире "Усталый путник". И давай без глупостей. Если меня еще раз кто-нибудь попытается убить...
– Клянусь самым дорогим, что у меня есть...- выпучив от усердия глаза, заверил меня Ойкес.
– Ночным горшком что ли?- не сдержался я от сарказма.- Смотри у меня. Я предупрежу надежного человека, и если со мной что-нибудь случится - он сообщит о твоих подвигах городской страже.
Врал, конечно, но кто об этом знает, кроме меня.
Я совсем уж было собрался уходить, но тут вспомнил еще кое-что.
– Кстати, а кто был тот человек, который табачком баловался?
– Кто?- не понял меня Ойкес.
Ну да, они же, неписи, понятия не имеют, что такое табачок.
– Тот человек,- поправился я,- который в прошлый раз сидел на табурете.
Ойкес поморщился, шевеля извилинами.
– А... Это Венгил. Стра... хм... уважаемый человек,- шепотом произнес лавочник.
– Местный?
– Да как сказать... Живет здесь уже с год, наверное.
– Чем занимается?
– Да как сказать...- замялся Ойкес.
– Ну, говори, не выдам.
Он затравленно осмотрелся, словно боялся обнаружить этого самого Венгила за стеллажами, а потом чуть ли не на ухо мне зашептал:
– Я не знаю, кто он. И никто не знает. Только все разбойники и воры в округе ему подчиняются и долей с добычи делятся.
– И об этом, конечно, тоже никто не знает,- подначил я его.
– Почему же! Многие в курсе.
– Так и гнали бы его из города, раз в курсе.
– Хотели было,- вздохнул Ойкес.- Нашлись храбрецы.
– И что?
– Что-что, нет их более. Кто сам умер, кто сгинул без следа. Боятся его у нас в Хосте, вот и не трогают.
И это фаверцы - бесстрашные сердца.