Сердце демона. Книга 1. Преданное наследие
Шрифт:
В закатном мареве казалось, что истончались грани между мирами. Воздух чуть подрагивал, постепенно остывая над раскалёнными песками, причудливо преломляя угасающие лучи дневного светила. Когда Аштирра была маленькой, Раштау иногда шутливо предостерегал её, чтоб не вглядывалась слишком пристально. Не ровён час, пригрезятся золотоносные источники, а то и белоснежные стены Апет-Сут – и пески похитят её след.
А уже позже она узнала, что пески в самом деле похищают… и иногда – вовсе без следа…
– Нас ведь поэтому так ненавидят, да? – она кивнула на простирающийся вокруг пейзаж, завораживающий и ужасающий. – За Катастрофу…
– И до сих пор носим в себе демоническое проклятие, погубившее тысячи, – с тёмной иронией добавил Раштау. – Да, так говорят. Ты знаешь, что это неправда. История пишется теми, кто остаётся ближе к скрижалям. И тогда это были не мы.
– И всё же наши предки ведь тоже отреклись от своего последнего Императора. Иначе бы сохранили имя, – задумчиво проговорила Аштирра, глядя на далёкий силуэт ступенчатой пирамиды, самой первой.
Самой опасной… Что за ужасы обитали там, избегал обсуждать даже сам Раштау. Говорил лишь, что не нужно попусту тревожить ушедшее.
– Как по-твоему, он и правда виновен во всём? – спросила девушка. – И каким он был? Забытый Император. Вдруг и правда всё как пел Брэмстон? Но тогда почему «Забытый»…
– Нас разделяет полторы тысячи лет. Если бы я знал его так хорошо, то не рыскал бы теперь по пескам и руинам в поисках ключей, – усмехнулся Раштау. – Скажу так: истина кроется где-то между красивыми легендами и проклятиями. И мы с тобой, смахивая пыль времён, как раз и ищем драгоценные песчинки истины.
– Ты всегда так говоришь, – Аштирра улыбнулась, чуть толкнув его локтем. – Как назло, маловато осталось золотых песчинок среди общей трухи. По крайней мере о нём.
– Одно можно сказать наверняка: когда-то наш народ любил его и доверял ему. Ты спрашиваешь, каким он был, по моему мнению? Великим. Рэмеи, которому подвластна сила Планарных Святилищ, не мог быть иным… лишь таким же великим, как его ошибки.
Почему-то личность Забытого Императора глубоко волновала её. А, впрочем, кого из рэмеи – нет? Вот только с трудом верилось, что в одиночку и правда возможно изменить течение времени и крови земной. Пусть легенды и говорили, что воля Эмхет могла заставить саму Великую Реку изменить своё русло… В итоге так и случилось. Или всё же только в легендах?
В следующий миг Аштирра поняла, что внутренний зуд, тревожащий её, был связан не только с историей. Ей словно стало вдруг тесно в собственном теле. Неуловимо физическому слуху загудел сам воздух, и восприятие обострилось до предела – точно со взора вдруг сняли мутное стекло. Присутствие отца за спиной обдало уже не просто теплом живой плоти, а жаром его внутренней Силы.
Она знала это чувство.
– Всплеск!
Глава седьмая
Пески Каэмит
Верблюд, почуяв неладное, испуганно заурчал и остановился как вкопанный, едва не сбросив седоков. Раштау поспешно успокоил животное, убедил опуститься на колени, и оба всадника спрыгнули на песок. Жрец удержал верблюда под уздцы прежде, чем тот, резко поднявшись, пустился наутёк в сторону спасительных скал.
Отец что-то тихо говорил, и даже Аштирра чувствовала волнами исходившую от него Силу – как после ритуалов в храме. Сейчас Сила эта шептала теплом, успокаивала мятущийся разум.
Девушка огляделась. Искажения часто были привязаны к определённому региону –
Воздух низко загудел, едва различимо уху. В следующий миг Аштирра разглядела вдалеке вихри песка, небольшие, но оттого не менее зловещие. Волоски на коже встали дыбом, точно наэлектризованные. Песчаная буря и яростный хамсин [7] в пустыне были явлением нередким, пугающим, но всё же естественным. И всякой буре предшествовали узнаваемые признаки: порывистый ветер, резкий перепад температур, темнеющее мутное небо. Можно было успеть найти укрытие и переждать…
Но эти вихри впереди рождались из ничего. Ошибки быть не могло – они вот-вот столкнутся с подвижным искажением. Все её инстинкты, обострённые Всплеском, предупреждали об опасности. Каэмит дышала прерывисто, жарко, сплёвывая вихрящиеся сгустки.
7
Хамсин (араб.) – сухой, изнуряюще жаркий ветер, частый спутник песчаных бурь.
– Внимательно смотри под ноги, – спокойный голос отца возвращал трезвость мыслей. – Сейчас они могут возникнуть откуда угодно. Мне нужно время на защитный круг.
Раштау передал ей повод перепуганного верблюда, и Аштирра ласково похлопала верного зверя по золотистому боку, зашептала успокаивающе то ли ему, то ли себе самой. Животное чуяло беду и дрожало крупной дрожью, вращало глазами, но хозяйку слушалось.
Жрец снял с пояса свой знаменитый хлыст, служивший ему не только оружием, но и ритуальным предметом, проводящим его волю в мир. Всплеск пробудил в том числе и силу артефакта. Когда Раштау взмахнул хлыстом, тот ожил, сверкнул огненной молнией, очерчивая на песке круг, другой.
Верблюд переминался с ноги на ногу, то и дело резко встряхивая головой, натягивая повод.
– Тише, тише, друг! – воскликнула Аштирра, когда зверь чуть не отбросил её на песок.
– Новую ступню я тебе нарастить не смогу, – мрачно усмехнулся Раштау, подхватывая её под локоть. Хлыст в другой его руке со свистом рассекал воздух, вился спиралью, не останавливаясь ни на миг.
– О чём ты? – нервно рассмеялась девушка.
– Сама смотри, – он кивнул вперёд.
Аштирра проследила за взглядом отца. Воздух в отдалении подрагивал. Пространство рядом с небольшим скальным выступом преломилось. Туда успела шмыгнуть тощая пустынная кошка, спешившая укрыться от бури. Поначалу девушка даже не поняла, на что хотел обратить её внимание Раштау.
Вихрь появился из ниоткуда. Усиливаясь и разрастаясь, он вбирал в себя всё больше песка, обнажая камни. Несчастное животное, чьё убежище только что казалось безопасным, царапало когтями по скальному выступу в тщетных попытках преодолеть силу воздушного потока. Вихрь словно стремился втянуть зверя в себя, поглотить. Миг – и порыв воздуха оторвал истошно визжавшую извивавшуюся кошку от опоры с той же лёгкостью, с какой только что поднимал песчинки. Пара вздохов – и зверь скрылся в вихре пыли и мелких камней. Лишь изредка в неистово кружившемся воздухе показывались то лапы, то хвост, то искажённая ужасом морда.