Сердце дезертира
Шрифт:
— Погоди… — попросил Насвай. Он что-то напряженно соображал. — Если ты думаешь, что у плотей не было никакого гона, то как Дезертир нам помог? И какой дрянью нас опрыскал? Мы до сих пор воняем! А теперь вертолет по ним бьет… Гоша, ну-ка, свяжи концы с концами.
— Не собираюсь я ничего…
Вертолет развернулся и снова пошел к оврагу. Все трое съехали на задницах вниз и заняли прежние позиции. Рябому стало скучно, и, пожелав себе не унывать, он принялся разглядывать дно неглубокого овражка. Оно щедро поросло травой — ручья здесь уже несколько лет не было даже весной. В траве
«Бережнее надо быть к природе, — подумалось мечтательному Рябому. — Если бы каждый, кто через Периметр возвращается, хотя бы свой мусор уносил, было бы гораздо чище! Но предложишь — засмеют. Эх, не унывай, жандарм! А вот этого не было…»
Может быть, Рябой и был плохим сталкером, но при этом сталкером живым, а значит — умел замечать все новое и необычное. Промашки случались с ним не так уж часто. Теперь, уже через прицел «Калашникова», который будто сам прыгнул в руки, Рябой рассматривал высовывающийся из-за поворота оврага ботинок. Коричневый, справный, по виду даже дорогой ботинок. Он местами еще блестел, а значит, не так уж давно его чистили. И до того, как трое неудачников вылезли посмотреть на работу вертолета, ботинка там не было.
— И что? — тихо спросил Насвай, который, конечно, тоже уже держал ботинок под прицелом. — Что там?
— Пойду посмотрю — вдруг в ботинке кто-то есть?
Рябой пошел к цели, указав Гоше на край оврага. Занудливый сталкер, вздохнув, взял на себя тыловое прикрытие, пока Насвай заходил слева от Рябого. Однако бояться оказалось нечего. В ботинке и правда кто-то был — человек по имени Сабж.
— Я его знаю! — похвастался Насвай.
— Все его знают, — буркнул Рябой. Он не любил трупы, даже если не любил их еще живыми. — Человек Бубны. Готов, две пули в спину.
Насвай, опомнившись, снова вскинул автомат.
— Да не кипеши. Вон следы. Он сверху скатился. А стрельбы мы не слышали, значит — сам приполз. — Рябой иногда умел быть логичным. — Живой был. И совсем недавно… Так, может, он живой?
Когда уставший ждать Гоша осторожно подошел, Рябой поливал грязное лицо Сабжа водой из фляги. Один из не так давно появившихся громил Бубны, хозяина бара «Шти» и не только, отличался крупными размерами и, наверное, поэтому все еще дышал.
— Вот на хрен нам теперь еще и он? — шепотом спросил непонятно у кого Гоша.
— Человек Бубны, — так же шепотом ответил Насвай. — Бубна будет рад, если мы его вернем.
— Вот я дурак, что пошел с двумя дураками! Ты посмотри на выходные отверстия! У Бубны там что, склад дохлых негров?
Сабж и в самом деле был черен, как вакса. По-русски он говорил не слишком хорошо, но понимать где-то выучился на отлично. В свободное время, не отягощенный спецпоручениями, Сабж ошивался в «Штях», где по большей части молча и презрительно топорщил дутую нижнюю губу, а напившись, бил морду кому попроще. Рябой, естественно, уже успел попасть под раздачу. И все же он был рад, когда Сабж открыл глаза. Он
— Не жилец, — сказал Гоша. — Оружия нет… Ты откуда здесь, паря?
— Дезертир… — прохрипел негр. — Мазафака… Обстрелял патруль…
Сталкеры переглянулись.
— А я знал, что этот гад отличился! — хмыкнул Гоша. — Неспроста он тут!
— А я знал, что ты это скажешь! — обозлился Рябой. — Дай послушать, умирает человек!
Сабж взглядом попросил еще воды, получил ее, снова выкашлял с кровью и смог сказать кое-что еще.
— Бубна послал следить. Дезертир сука. Засек нас как-то, вывел на патруль и расстрелял, подставил нас под военных. Нас загнали в Зону, ушел только я… Геликоптер… Скажи Бубне: пусть убьет Дезертира!
— Что натворил Дезертир? — Рябой даже наклонился поближе, хотя Сабж, несмотря на состояние, говорил громко. — Зачем за ним следить?
— Плоть! — Негр даже поднял круглую бритую голову. — Он что-то делает с плоть! Мазафака! Отнесите меня к Бубне, я сам ему скажу…
Сабж устал и прикрыл глаза. Рябой посмотрел на товарищей. На лице Гоши было просто печатными буквами написано: «В гробу я видал таскать мертвяков через Периметр!». Насвай думал, а это могло продолжаться долго.
— Вертолет улетел, — вдруг понял Рябой. — А на Периметре, значит, шухер был. Был и кончился! Пока вояки перепуганы, надо идти! Натовцы на ночь под кровати залезут, если Дезертир весь патруль перестрелял!
Гоша важно кивнул. Конечно, мероприятие все равно рискованное, но без риска ни в Зоне, ни даже рядом с ней существовать невозможно. Между тем европейцы лезть на рожон не любят и наверняка с наступлением темноты прекратят всякую активность.
— До ночи он не доживет! — заметил Насвай. — Ему в больницу надо.
— Не надо. — Гоша положил приятелю руку на плечо и заглянул в карие глаза. — Не надо ему в больницу. Все сталкеры попадают в рай. Правда, Рябой?
— Не унывай, жандарм! — Рябой присел над Сабжем. — Не донести нам тебя. Слишком большой. Да и помрешь скоро. Дать еще водички?
Чернокожий верзила, не открывая глаз, тяжело вздохнул, немного подумал и беззвучно скончался. Или, быть может, даже и не думал ни о чем, а просто пришло его время. Рябой снял поношенное кепи и положил Сабжу налицо. Плохая защита от крыс, которые непременно скоро придут, но так уж полагается. По той же причине закапывать труп бесполезно — крысы все равно доберутся. Пару минут они помолчали, стоя над мертвецом. Потом Насвай, крякнув, принялся было разуваться, но рассмеялся сам над собой.
— Хорошие ботинки, да размер же не мой! Раза в два бы поменьше.
Пискнули ПДА. Все трое с радостью ухватились за ожившие приборы и прочли одно и то же:
«20.13, „Сабж“, настоящее имя неизвестно, Периметр, потеря крови, DS 045/у».
— Жив Че и связь в порядке! — обрадовался Рябой. — О, сообщения посыпались! Ну, что можно узнать — узнаем и валим отдыхать. Не унывайте, жандармы! Будем дома, я угощаю! Конец напастям.
Но все, конечно, только начиналось.