Сердце Дракона. Книга 12
Шрифт:
– Пересохла из-за того, что ты убил ее духа, – перебил Хельмер. – Чтобы спасти мальчишку… Мне всегда казалось, Эш, что ты питаешь какую-то слабость к маленьким детям мужского пола… И если бы не тот факт, что ты любил Рейку, я бы подумал, что с тобой что-то не так.
Волшебник промолчал.
Хельмер же, вздохнув и покачав головой, уселся на трон из роя своих ночных кошмаров.
– Не понимаю тебя, мудрец. Тогда, десятки эпох назад, когда я встретил тебя, ты был молод и слаб. Ученик Ху’Чина Синего Пламеня, мастер тысячи Слов… первый убийца
– Я знаю свою историю, Хельмер, – прошептал Пепел. – Так же, как знаю и твою.
– И что с того, что ты ее знаешь? – развел руками демон, при этом алая сфера все так же зависала напротив его груди. – Ты знаешь многое, Пепел. Ты пережил всех, кто еще помнил твое время… Одолел того мага, который умел превращать иллюзии в реальность… Ты сильнейший и старейший из бессмертных. С легкостью, стоит лишь пожелать, ты бы мог стать богом и подняться на Седьмое Небо, но… все так же живешь в мире смертных. Я одного не понимаю – зачем?
Волшебник пожал плечами.
– Я люблю, когда звезды светят над моей головой, а не под моими ногами, – уклончиво ответил он, а затем добавил каким-то придурковатым, насмешливым тоном: – К тому же смертные девушки более сговорчивы, чем богини.
– Опомнись, ирод, ты затащил в постель богиню любви вместе с ее дочерью… Одновременно!
– Чести ради, я не знал, что они родственницы.
Спустя мгновение оба – и демон, и волшебник – засмеялись. А потом на поляне вновь повисла тишина.
– Сколько эпох мы уже сражаемся с тобой, Хельмер?
– Много, старый враг. Может, даже слишком много… Иногда я уже сам не понимаю, враждуем мы или дружим.
– Не всех…
– Что? – дернулся Хельмер.
– Ты сказал, что я пережил всех, – повторил волшебник. – Но это не так… Может, я не покидаю мира смертных, потому что единственный, кто остался из моего прошлого, – это ты, Хельмер, повелитель ночных кошмаров. Ты единственный, кто помнит времена, когда я путешествовал с отрядом “Бродячих пней”. Когда мы остановили ваш Парад Демонов.
Хельмер замолчал.
– Мне нравилась Мери, – наконец произнес он. – Единственная из всей вашей братии. Мери Березка, она была горячей дамой. Жаль, я так и не смог ее совратить.
– Ты ее убил.
– Не своими руками, но не буду этого отрицать. Кровь каждого из “Бродячих пней”, так или иначе, на моих руках… кроме твоей, мудрец. Полукровка союза человеческой ведьмы и принца ифритов, огненных фейри. Ты оказался мне не по зубам. Старая Гвелл хорошо тебя спрятала, когда ты был маленьким, а потом…
И вновь повисла тишина. Тяжелая и гнетущая. Завывал ветер, он гнал снег и осыпал плечи говорящих острыми льдинками. Человек, который помнил столь древние времена, что император драконов казался ему несчастным ребенком. И демон, который существовал еще до того, как появился на свет мудрец, узнавший почти все Слова.
– Давай сразимся, Хельмер, – неожиданно произнес волшебник. – Сразимся в последний раз. Без хитростей и уловок. Без трюков и обманов. Сразимся так, как сразились бы, если бы встретились вновь – десятки эпох назад на берегу реки, ночью, когда я убил ее духа.
Хельмер ответил не сразу.
– И зачем мне это? Я знаю, что ты победишь меня, мудрец. Проклятье, ты победишь любого, кроме разве что моего мастера, королевы фейри и Яшмового Императора. Так что зачем мне соглашаться на заведомый проигрыш и смерть?
– Потому что если нет, то я вновь, как и прежде, как сотни раз прежде, остановлю Парад Демонов. И ты вновь останешься ни с чем.
– Сколько твоей душе, мудрец, угодно, – пожал плечами Хельмер. – Посмотри на себя, Эш, ты стареешь. Ты отказываешься стать богом, и потому твоя смертная оболочка постепенно умирает. Твоя душа крепнет. Твоя сила лишь растет. Но, даже если бессмертный не подвластен времени, все мы подчиняемся костлявой леди. Твое тело умирает. Я же вечен. И однажды ты либо станешь богом и больше не сможешь вмешиваться в мои планы, либо умрешь.
– Разве в этом есть честь? Разве есть честь в том, чтобы выждать, пока твой враг умрет?
– Честь, – едва ли не сплюнул Хельмер. – Байка для юных глупцов. Когда ты умрешь, Пепел, я одержу победу. Мне нет смысла сражаться с тобой сейчас, чтобы умереть.
– Если захочу, я проживу еще сотни эпох.
– Хоть тысячи, – пожал плечами Хельмер. – Я проживу дольше. Я проживу вечность… Хотя мы оба знаем, что твои дни сочтены, мудрец. Твоя смерть куда ближе, чем сотни эпох. Она куда ближе, чем жалкая тысяча лет.
Волшебник промолчал…
– Так что я спрошу еще раз – зачем ты позвал меня, мудрец? Зачем нарушил мое право и убил мой кошмар?
И Пепел, что неожиданно, вдруг просто вздохнул и тяжело оперся на свой посох.
– Кто знает… – протянул он. – Может, я просто хотел поговорить со старым врагом… или старым другом… В конце концов, в эту ночь погибнет твой протеже, и, может, я и не доживу до Парада Демонов, но хотя бы в этот раз ты вновь останешься ни с чем.
Хельмер сначала засмеялся, а затем, резко опомнившись, протянул ладонь. На нее запрыгнул комочек ночного кошмара и что-то пропищал на ухо своему хозяину.
– Что ты сделал?! – резко подскочил на ноги Хельмер. – Что ты сделал, маг?!
Демон попытался было нырнуть в тень, но не смог. Снег, на котором он стоял, вдруг вспыхнул белым пламенем.
Исчезла поляна, пропали тучи.
Волшебник и демон стояли посреди бескрайнего мрака, который ударами меча прореживал свет разноцветных звезд.
– Эта темница, Хельмер, – произнес волшебник. – Она простоит неразрушимой всего одну ночь. Ты пришел в нее по своей воле. Но уйти сможешь лишь тогда, когда падут ее стены. И даже со всей твоей силой тебе ее не разрушить.