Сердце Дракона. Том 7
Шрифт:
Почему-то простой вопрос поставил Хаджара в тупик.
– Из военных зачит-цо, – сам же на свой вопрос ответил селянин. Он стеганул поводьями кобылу и та, презрительно фыркнув, пошла не быстрее, а, будто на зло – медленнее. – Тупая кляча! Жратвы не получишь!
Лошадь, испуганно заржав, прибавила ходу.
Хаджар засмеялся.
На ходу, наклонившись с телеги, груженой различными овощами, он сорвал придорожную травинку и положил её в рот.
Горькая.
– Почему ты так решил, дед? – спросил Хаджар.
– По взгляду,
– Так ты ж моих глаз не видишь, – засмеялся Хаджар.
– А их приметил сразу, как на дороге тебя увидел. Идешь ты такой и взглядом военным-то дорогу буравишь. Вот и решил подобрать, подсобить. А то не гоже государеву человеку в дырявых сапогах по дорогам бродькать.
Хаджар посмотрел на свои ноги. Сапоги, которые они с Эйненом купили себе по приезду в Даанатан, действительно уже давно прохудились.
И, сколько бы их не хвалил продавец, мол – “сделаны из шкуры Меченосца, прочнейшего из змеев”, а приключенческой жизни не выдержали.
Теперь вот Хаджар мог высунуть из носков пальцы и поиграться ими на ветру. Но он не жаловался. У него, на данный момент, было достаточно денег, чтобы купить себе хоть десять пар таких, но… Он мог найти для средств куда более полезное применение.
Даже не одно.
А то, в каком он наряде и в каких сапогах ходил, его мало волновало.
– У меня ведь и сынок и внучок и правнучок, все, как один, в служивые подались. За силой, славой и бугатством.
– Вернулся кто-нибудь?
– Неа, – дед поправил соломенную шляпу и снова пришпорил клячу. – ни один-то в отчий дом и не вернулся. Ну, то бишь – так, чтобы навсегда. Чтобы осесть. Землю там делать, или скот гонять. Не, им бы саблю, да сечю пожарче. Ну и бабу по-пышнее.
Дед хмыкнул, в чем Хаджар его тут же поддержал.
– Привозили сынков своих нам к бабке, да уезжали, а потом уж и не воротялись. Так вот и уживем. С землей, да с сиротками.
Хаджар посмотрел на поля. Вспаханные, засеянные, они колосились таким богатым урожаем, что даже удивительно. Хотя, если подумать, что имено служило им богатым удобрением, то все удивление сходило на нет.
– Тяжело, наверное?
– Да чо-уж там тяжеловхого-то, – отмахнулся старик. – привычные мы, людишки, уже-то. Вас, только, бестолочей, жаль.
– Почему?
– А живете, вы, неправильно, – сельчанин, отпустив поводья, скинул тряпку с кувшина. Откупорив его, он сперва протянул назад – Хадажру, а когда тот отказался, то пожав плечами, сделал два больших глотка. Кажется, это было молоко. – Все смертушки своей ищите, вместо того, чтобы солнцу да ветру радоваться. Все ведь есть. Землица – есть. Дождик – справно капает. Можно жить и не тужить. В поле трудиться, потом обливать, а потом на всходы смотреть.
Хаджар еще раз посмотрел на цепочку Эона Мракса.
– А если люди злые придут?
– Во-о-о-от, – вздернул палец старик. – потому и помогаю тебе, внучок. Только такие как ты, нас от злыдней всяких и берегут. Потому и помощь тебе мне в радость. Вдруг именно ты костьми ляжешь, а поле мое сбережешь.
Хаджар опять улыбнулся. Эта простая логика ему, почему-то, нравилась.
– Тпру, старая. Тпру, кляча глупая. Создание, мозгов бугами валишеная!
Несколькими фразами и натягиванием поводий, старик все же смог остановить лошадь. То, замерев посреди развилки, принялась щипать траву, растущую в колее.
– Ну все, молодчик, спускайся, дальше не повезу. Мне на рынок, в поселок надо, а на таком солнцепеке весь продукт испортиться-то.
Хаджар кивнул и спрыгнул с телеги. Правда, перед тем как сделать это, он оставил среди овощей туго набитый кожаный кошель. В нем лежало сто имперских монет.
На такую сумму, старик мог купить себе табун лошадей и двадцать новых, отличных повозок. Хотя, что-то подсказывало Хаджару, что вместо этого он эти деньги раздаст.
Раздаст всем остальным селянам, которым тоже что-то требуется. В деревнях смертных выживали только так – взаимо-выручкой и помощью. И, видят Вечерние Звезды, именно этого качества порой так не хватало в мире боевых искусств.
– Спасибо, дед, – поблагодарил Хаджар.
По привычке, выработанной после общения со Степным Клыком, он сперва коснулся сердца, затем лба, а затем неба. В ответ на это старик, как-то неопределенно засмеявшись, снял с голову соломенную шляпу.
– Вот, держи, молодой, – протянул он её Хаджару. – на таком солнцепеке можно и головушку повредить. А, оли так, кто втугда супостатов бить будет? Я вот – не буду. Кости у меня уже не такие крепкие, а глаза подслеповаты. Да и жалко мне их.
– Супостатов?
– Их самых, – кивнул старик. – глупые вони. Все лезут, да лезут. А толку-то? Нас коли одолеют, снова биться будут, с другими уже.
– С каким другими? – Хаджар надел шляпу так, чтобы прорезь в широких, до самых плечей, полях попала на правый глаз.
– А кто ж его знает, – засмеялся старик. – только другие – они всегда есть. Но ты это, топай, внучок. Ратные подвиги, пышные бабы, ну или к чему там душа твоя лежит.
С этими словами старик развернулся и поехал дальше по дороге. Хаджар же, улыбнувшись ему в след и мысленно поблагодарив за шляпу, отправился к Даригону, стены которого уже виднелись на горизонте.
Глава 630
Через центральные ворота форта Даригон, находящегося на острее границ Дарнаса, каждый день проходили тысячи людей. Путешественники, крестьяне, военные, многочисленные селяне и жители окрестных городков.
Можно было с уверенностью утверждать, что Даригон уже давно выполнял не сколько функции форта, сколько центра общественной жизни ближайших окрестностей, раскинувшихся на тысячи километров.
Стражники, стоявшие под зубьями никогда не опускающейся кованной решетки, давно научились на глаз определять, кто именно к ним пожаловал.