Сердце генерала и вкус счастья
Шрифт:
Как не хотелось переодеться в чистую ночную рубашку и халат, решила всё же идти на кухню готовить, а после понежится в горячей ванне.
Интересно, хватит ли сил помыть и почистить две комнаты?
Глава 7
Кухня оказалась большой и светлой. Видать, Эштон немного навёл порядок. Помыл полы, почистил кастрюли. Холодильный шкаф сразу обратил на себя внимание, широкий, с белоснежными дверцами, расписанными голубыми узорами. Распахнула и удивлённо уставилась на
Да, с освещением в этом магическом холодильнике не продумано, тусклый зелёный свет падал на продукты. С непривычки откроешь и решишь, что всё испортилось. Лампочка отсутствовала, приглушённый свет словно из ниоткуда распространялся над каждой полкой. Стало интересно посмотреть на эти чудесные Чёрные слёзы.
Пока рыба размораживалась, натянула перчатки и взялась за работу, решив хорошенько промыть широкую плиту на восемь конфорок, до блеска натереть разделочный стол, но не рассчитала силы. Во-первых, из крана текла ледяная вода, пришлось набирать и ставить на огонь несколько кастрюль, во-вторых, тело всё же было не моё, оно оказалось слабее земного и через полчаса заставило меня без сил опуститься на стул.
– Сестра, твоё лицо! – на кухню вошёл Эш. – Бледное, и губы посерели. Ох, ты же готовить хотела, – его взгляд упал на большое ведро с грязной водой. — Зачем было прибираться? Я бы позже сам всё сделал. Так, ты иди в комнату отдохни, а как обед будет готов, позову.
Он не выглядел недовольным, скорее, озабоченным.
– Нет, – выдавила из себя улыбку, вспомнив вкус бульона. – Приготовим вместе. Ты будешь моими глазами и руками.
Эштон быстро разделал две рыбины, третью решили оставить на суп. Окунь лишился чешуи, головы, плавников и внутренностей, был тщательно промыт под холодной водой и отправлен в тарелку.
– Виви, для чего мы это делаем? – небольшие крестообразные надрезы украшали тушку окуня.
– Чтобы рыба лучше пропиталась маринадом и равномерно запеклась, – немного придя в себя, взялась нарезать укроп.
Измельчённую зелень высыпала в тарелку, туда же выжала сок из половинки лимона, добавила соль, специи, всё перемешала. Эштон с удовольствием натёр готовым маринадом как внутри, так и снаружи две тушки окуньков, вернул их обратно в тарелку и отправил в холодильный шкаф на полчаса.
– Аромат приятный, – он принюхался к пакетику со специями.
Рис на гарнир пришлось промывать Эштону. Много решили не варить, в этом мире рис произрастал, но, по словам брата, его ели только в богатых домах, да и то редко, так как привозили из далёких стран.
Доведя промытый рис до кипения и выбрав самый маленький огонь, вернулись к рыбе, чуть ранее Эш включил духовой шкаф, всё тот же зелёный свет, без запаха и шипения. Не выдержав, поинтересовалась, как Чёрная слеза и в холодильнике, и в плите одновременно, если, по словам брата, камень только один.
На что подросток рассмеялся:
– Вивианна, тебе скорее нужно вернуть утерянную память.
Вернув боковую панель на прежнее место, Эштон перевёл взгляд на меня.
– Ты чего?
– Виви, а где ты научилась готовить такую рыбу?
– На кухне, ещё в доме родителей, – брат удивился. – Думаешь, я только и могла, что танцевать да вышивать? Иногда пробиралась на кухню и смотрела, как готовит повар.
– Виви, так к тебе память вернулась? – мальчик резко обнял меня за талию, а я поняла, что завралась. Лучше было сказать, что не помню.
– Нет, братец, память не вернулась, но когда ты спросил, ответ сам соскользнул с языка, значит, так всё и было. Ой, пора рыбу в духовой шкаф ставить, – попыталась перевести разговор.
Противни были лишь больших размеров, но нашлась сковорода без ручки, смазав ту подсолнечным маслом, выложила рыбу, сверху промазала сметаной и отправила в духовку. Через полчаса от перекладываемой в тарелки ароматной рыбки приходилось сглатывать слюну. Красивая, поджаристая, она так и просилась на язык.
Наше прекрасное блюдо, состоявшее из риса и рыба, украсили мелко порезанные укроп и зелёный лук.
– Приятного аппетита, – улыбаясь, пододвинула к себе дымящуюся кружку чая и, предвкушая первый нежный кусочек рыбки на языке, потянулась к вилке. Но не успела ничего сделать, как скрипнула входная дверь. – Кто это? Эштон, ты не починил засов?
Послышался звук отодвигающейся скамьи.
– Почему так пыльно? – донеслось из зала.
– Я рано утром выходил оглядеться, выкинул мусор и, похоже, забыл закрыть дверь.
Пришлось отложить столовые приборы и выглянуть в зал.
А посетитель времени не терял, заняв одно из мест возле мутного невымытого окна.
– Добрый день, господин.
Подойдя поближе, попыталась рассмотреть лицо вошедшего гостя. Но тот отчего-то скрывал его под капюшоном. Не знаю, во что он был одет, длинный в пол чёрный плащ скрывал фигуру, видны были лишь носки то ли ботинок, то ли сапог.
В ответ молчание.
– Мы не работаем, таверна закрыта, прошу прощения, покиньте наш дом, – от его молчания становилось не по себе.
Эштон оглянулся в сторону кухни, никак надумал за ножом вернуться, но в этот момент послышался тихий звон, на столешнице закрутилась серебряная монета. Эштон громко выдохнул.
– Чем так вкусно пахнет? Подайте, сдачи не нужно.
– Мы закрыты…
– О, вы зашли именно тогда, когда из печи вынули ароматную жареную рыбу. На гарнир рис. Так как у нас всё по-домашнему, то разнообразия нет, – перебила Эштона, готового потерять серебряный.
Ничего, перетерплю, потом рожки себе сварю, а рыбу и завтра поем в виде супа.