Сердце Хаоса
Шрифт:
– Как ты можешь это есть, Шарак? – пробурчал киммериец. – От одного запаха наизнанку выворачивает.
– Все дело в правильном образе жизни, – хихикнул Шарак. – Я живу подобающим образом, и мне не приходится мучиться от избытка винных паров в голове. По крайней мере не часто. И это приносит мне удачу. Этой ночью, расспрашивая трактирных девок про Эмилио, я выяснил, что они обожают заморийскую астрологию. И знаешь почему?
– Что ты выяснил про Эмилио, Шарак?
– А все потому, что она – иностранная. А для этих дур все привозное лучше родного. Конечно,
– Шарак! Что с Эмилио?
Старик вздохнул:
– Знаешь, если бы тебе пришло в голову прихвастнуть немного, я бы не стал тебя перебивать. Ничего особенного я не узнал. Три человека, из них две шлюхи, сказали мне, что Эмилио вчера отправился на дело. Грозился заработать много золота.
– Я разыщу его, чего бы мне это ни стоило, – сказал Конан, но уже без особого энтузиазма. К нему все больше приходила уверенность в том, что Эмилио мертв. Погиб, пытаясь украсть ожерелье.
– Почему я не пошел с ним! – воскликнул киммериец.
– Куда? – спросил Шарак. – Подумай, скольким людям этот болтун рассказал о своем деле. Ты представляешь, как многие ждали его появления, пряча кинжал за пазухой. И этот Нарксес, и Фентрас из Кофа, и даже этот сержант, который приходил сюда расспрашивать об Эмилио. Если этот парень остался в живых, то в Аграпуре его нет. Это уж точно.
– Эмилио хотел забраться в хранилище Культа Рока, Шарак. Я так думаю, что он пошел на дело два дня назад.
– Тогда он точно покойник. Это место пользуется дурной славой у местных воров. Считается опасным даже подумать о том, чтобы поживиться там чем-нибудь.
– Он собирался украсть ожерелье с тридцатью рубинами для женщины со светлыми волосами и просил меня помочь ему.
Старик-астролог уронил ложку в суп:
– Может быть, я что-то напутал… В конце концов, я уже очень стар. Так что все это, вероятно, чистое совпадение. Ну, я про Эмилио и все остальное…
– Может быть, оно, конечно, и совпадение, – усмехнулся Конан, – но что-то не верится мне в это. Я не припомню ни одной твоей ошибки. Здесь, по-моему, все ясно. Я должен пробраться туда и украсть это проклятое ожерелье.
Скамья, на которой сидел Конан, неожиданно скрипнула под тяжестью опустившегося на нее человека.
– А я должен пойти с тобой, – вступил он в разговор.
Конан посмотрел на непрошеного собеседника. Это был тот самый смуглый черноглазый сержант туранской армии, который разыскивал Эмилио.
– Меня зовут Акеба, – добавил он.
Рука Конана легла на рукоять меча.
– Плохая привычка – подслушивать чужие разговоры, – с угрозой в голосе сказал он.
– Мне наплевать, что ты там собираешься воровать, – сказал Акеба. Его руки спокойно лежали на столе. Казалось, он не обращает никакого внимания на меч киммерийца. – Я знаю, что Эмилио не боялся этого места. Но ты говоришь, что он мертв. У меня там есть свое дело, и мне нужен напарник, который прикроет меня со спины, человек, который не
Шарак прокашлялся и спросил:
– Чего ради сержанту туранской армии вламываться в резиденцию Культа ночью, втайне от всех?
Лицо Акебы искривилось, как от боли.
– Моя дочь Зорель. Ее похитили последователи этого проклятого Митрой культа. Хотя она могла и сама присоединиться к ним по наивности. Они не позволяют мне встретиться с нею, но однажды я увидел ее издалека. Она стала совсем другой: не смеется, не улыбается. У нее не лицо, а ледяная маска. Я должен вызволить ее оттуда.
– Твоя дочь, – хмыкнул Конан, – это твое дело. А мне нужно попасть туда, наделав как можно меньше шума. Двое шумят в десять раз больше, чем один. А теперь представь еще сопротивляющуюся и хнычущую девчонку…
– Посмотрим, много ли ты сможешь украсть, если я прикажу своим людям арестовать тебя.
Кулак Конана плотно сжал меч.
– Ты ничего никому не прикажешь из могилы, – прорычал он.
Акеба схватился за свою саблю. Оба встали, явно готовые к поединку.
– Не будьте дураками! – охладил их пыл Шарак. – Ты, Акеба, никогда не увидишь свою дочь, если тебе снимут голову в этом трактире. А ты, Конан, подумай о той опасности, которая тебя ждет. Разве тебе помешает еще один клинок?
– Только не этот солдафон, – ответил киммериец, глядя прямо в глаза туранца, – он привык громко маршировать, а здесь нужна ловкость вора.
– Я три года был разведчиком в войне против горных племен хребта Ибарр. Как видишь, я остался жив и невредим. А на тебя посмотреть, так ты не ловчее быка.
– Разведчик? – с сомнением переспросил Конан. Значит, что-что, а скрытно делать свое дело этот парень умеет. Может быть, Шарак в чем-то и прав. Вполне возможно, что второй клинок окажется не лишним. А кроме того, убей он сейчас сержанта – и придется в ту же секунду бежать из Аграпура.
Конан медленно сел на скамью, Акеба последовал его примеру. Еще мгновение они напряженно смотрели друг на друга. Вдруг, словно по команде, оба отпустили рукояти своих клинков.
– Ну а теперь, – сказал Шарак, – попробуем определить функции каждого из нас в этом деле.
– А ты-то тут при чем? – спросил Акеба и перевел удивленный взгляд на Конана. Тот отрицательно покачал головой.
– Я еще не решил, возьму ли с собой Акебу, но ты-то мне точно не нужен. Найди себе на это время девчонку, которая любит астрономию. Могу порекомендовать кое-кого.
– А кто будет стеречь ваших лошадей, пока вы собираетесь геройствовать за стенами лагеря? Мы же договаривались, Конан. Это – мой последний шанс испытать приключения. А кроме того, не забывай про мой волшебный посох. Он может очень даже пригодиться в таком деле.
Акеба нахмурился и внимательно осмотрел посох.
– Просто палка, – сказал он, глядя на Конана.
– Эта штуковина имеет волшебную силу, – подтвердил Конан, пряча глаза.
Секунду спустя темноволосый туранец понимающе улыбнулся: