Сердце и крест
Шрифт:
Санта лежала в постели сильно больная. Но она вроде как улыбнулась, и наши руки сцепились, и я сел возле кровати как был - грязный, при шпорах, в кожаных штанах и тому подобном.
– Несколько часов мне чудился топот копыт твоей лошади, Уэб, - говорит она.
– Я была уверена, что ты прискачешь. Ты увидел знак?
– Шепчет она:
– Как только вернулся в лагерь, - говорю я.
– Он был нарисован на мешке с картошкой и луком.
– Они всегда вместе, - говорит она нежно, - всегда вместе в жизни.
– Вместе они замечательны, - говорю я, - с тушеным
– Я имею в виду сердце и крест, - говорит она.
– Наш знак. Любовь и страдание - вот что он обозначает.
Тут же был старый Док Мэсгров, забавлявшийся виски и веером из пальмового листа. Ну, вскоре Санта засыпает. Док трогает ее лоб и говорит мне: "Вы не плохое жаропонижающее. Но сейчас вам лучше уйти, потому что, согласно диагнозу, вы не требуетесь в больших дозах. Девица будет в полном порядке, когда проснется".
Я вышел и встретил старика Мак-Аллистера.
– Она спит, - сказал я.
– Теперь вы можете делать из меня дуршлаг. Пользуйтесь случаем; я оставил свое ружье на седле.
Старик смеется и говорят мне:
– Какой мне расч?т накачать свинцом лучшего управляющ?го в Западном Техасе? Где я найду такого? Я почему говорю, что ты хорошая мишень? Потому что ты хочешь стать моим зятем. В члены семейства ты, Уэб, мне не годишься. Но использовать тебя на Нопалито я могу, если ты не будешь совать нос в усадьбу. Отправляйся-ка наверх и ложись на койку, а когда выспишься, мы с тобой это обсудим.
Бэлди Вудз надвинул шляпу и скинул ногу с седельной луки. Уэб натянул поводья, и его застоявшаяся лошадь заплясала. Церемонно, как принято на Западе, мужчины пожали друг другу руки.
– Adios, Бэлди, - сказал Уэб, - очень рад, что повидал тебя и побеседовал.
Лошади рванули с таким шумом, будто вспорхнула стая перепелов, и всадники понеслись к разным точкам горизонта. Отъехав ярдов сто, Бэлди остановил, лошадь на вершине голого холмика и испустил вопль. Он качался в седле. Иди он пешком, земля бы завертелась под ним и свалила его. Но в седле он всегда сохранял равновесие, смеялся над виски и презирал центр тяжести.
– Услышав сигнал, Уэб повернулся в седле.
– На твоем месте, - донесся с пронзительной издевкой голос Бэлди, - я был бы королем.
На следующее утро, в восемь часов, Бэд Тэрнер скатился с седла перед домом в Нопалито и зашагал, звякая шпорами, к галерее. Бэд должен был в это утро гнать гурт рогатого скота в Сан-Антонио. Миссис Игер была на галерее и поливала цветок гиацинта в красном глиняном горшке.
"Король" Мак-Аллистер завещал своей дочери много положительных качеств: свою решительность, свое веселое мужество, свою упрямую самоуверенность, свою гордость царствующего монарха копыт и рогов. Темпом Мак-Аллистера всегда было allegro, а манерой - fortissimo. Санта унаследовала их, но в женском ключе. Во многом она напоминала свою мать, которую призвали на иные, беспредельные зеленые пастбища задолго до того, как растущие стада коров придали дому королевское величие. У нее была стройная крепкая фигура матери и ее степенная нежная красота, смягчавшая суровость властных глаз и королевски-независимый вид Мак- Аллистера.
Уэб
– Привет!
– сказал Бэд кратко.
– Кому в городе сдать скот? Барберу, как всегда?
Отвечать на такие вопросы было прерогативой королевы. Все бразды хозяйства - покупку, продажу и расчеты - она держала в своих ловких пальчиках. Управление скотом целиком было доверено ее мужу.
– В дни "короля" Мак-Аллистера Санта была его секретарем и помощником. И она продолжала свою работу разумно и с выгодой. Но до того, как она успела ответить, принц-консорт заговорил со спокойной решимостью:
– Сдай этот гурт в загоны Циммермана и Несбита. Я говорил, об этом недавно с Циммерманом.
– Бэд повернулся на своих высоких каблуках.
– Подождите, - поспешно позвала его Санта. Она взглянула на мужа, удивление было в ее упрямых серых глазах.
– Что это значит, Уэб?
– спросила она, и небольшая морщинка появилась у нее между бровей.
– Я не торгую с Циммерманом и Несбитом. Вот уже пять лет Барбер забирает весь скот, который идет от нас на продажу. Я не собираюсь отказываться от его услуг.
– Она повернулась к Бэду Тэрнеру.
– Сдайте этот скот Барберу, - заключала она решительно.
Бэд безучастно посмотрел на кувшин с водой, висевший на галерее, переступил с ноги на ногу и пожевал лист меокита.
– Я хочу, чтобы этот гурт был отправлен Циммерману и Несбиту, - сказал Уэб, и в его голубых глазах сверкнул холодный огонек.
– Глупости!
– сказала нетерпеливо Санта.
– Вам лучше отправляться сейчас, Бэд, чтобы отполдничать на водопое "Маленького вяза". Скажите Барберу, что через месяц у нас будет новая партия бракованных телят.
Бэд посмотрел украдкой на Уэба, и взгляды их встретились. Уэб заметил в глазах Бэда просьбу извинить его, но вообразил, что видит соболезнование.
– Сдай скот, - сказал он сурово, - фирме...
– Барбера, - резко докончила Санта.
– И поставим точку. Вы ждете еще чего- нибудь, Бэд?
– Нет, мэм, - сказал Бэд. Но прежде чем уйти, он замешкался ровно на столько времени, сколько нужно корове, чтобы трижды махнуть хвостом; ведь мужчина - всегда союзник мужчине; и даже филистимляне, должно быть, покраснели, овладев Самсоном так как они это сделали.
– Слушайся своего хозяина!
– сардонически крикнул Уэб. Он снял шляпу и так низко поклонился жене, что шляпа коснулась пола.
– Уэб, - сказала Санта с упреком, - ты сегодня ведешь себя страшно глупо.
– Придворный шут, ваше величество, - сказал Уэб медленно, изменившимся голосом.
– Чего же еще и ждать? Позвольте высказаться. Я был мужчиной до того, как женился на "королеве" скота. А что я теперь? Посмешище для всех лагерей. Но я стану снова мужчиной.
Санта пристально взглянула на него.
– Брось глупости, Уэб, - сказала она спокойно.
– Я тебя ничем не обидела. Разве я вмешиваюсь в твое управление скотом? А коммерческую сторону дела я знаю лучше тебя. Я научилась у папы. Будь благоразумен.