Сердце крейсера.
Шрифт:
Убить подонка? Легко сказать! Ему просто не дадут этого сделать. Да и… нельзя. Пока – нельзя. У Рона есть обязательства, которыми он не может пренебречь.
Гнев вспыхнул с новой силой.
У него обязательства. А высокородный подонок сломает Авроре и карьеру и жизнь.
Во-первых, что бы она ни сделала – ее будут воспринимать только как «адмиральскую подстилку».
Во-вторых, изнасилование ни для кого даром не проходит. Но кто-то переживет. А его девочка? Ее это просто сломает.
Сбежать? Но как? И куда? Все
Откупиться? Тоже не получится. Столько денег нет даже у него. Сейчас нет. А запросить из дома… раньше чем через два стандарт-месяца он их не получит, не раскрыв себя. Организовать перевод?
Рон лихорадочно перебирал все возможности. Но – увы. Выбора у него не было. Никакого. А рядом заходился в беззвучных сухих всхлипах самый близкий для него человечек. Бился в отчаянии и не мог найти выхода. Не было его. Вообще не было.
Рон порывисто сгреб девушку в охапку и прижал к себе.
– Роша, Рошенька моя, маленькая, не плачь, пожалуйста, у меня сердце на части рвется… Ро, милая моя, любимая, родная… Аврора…
Он шептал какие-то глупости, и Аврора начала постепенно успокаиваться в его руках. Уткнулась носом в ключицу. Задышала чуть ровнее. А он все гладил жесткие белые пряди, прижимал ее к себе, закрывая от всего мира, слушал неровное дыхание…
Наконец Аврора подняла голову. Черные глаза блеснули голубыми искрами.
– Рон, спасибо тебе.
Рон беспомощно глядел на нее. Как же это мерзко – сильный мужчина, военный, и не может защитить женщину, которую любит. Ничего не может для нее сделать. Даже дать ей свое имя и защиту. Нельзя. Стандартный контракт. Черт бы его побрал! Надо подавать рапорт о пересмотре, а это не на один стандарт-месяц. И еще если разрешат. А если у твоего обидчика папа адмирал? И дядя сенатор?!
Разрешат? Вряд ли!
Аврора смотрела на него с каким-то странным выражением. Серьезно. Опасливо. И вместе с тем… словно она приняла какое-то неприятное решение – и теперь ей нужна его помощь.
– Роша?
Девушка тряхнула головой. Вконец растрепавшиеся белые волосы скрыли лицо. И она заговорила. Тихо-тихо:
– Рон, ты меня хотя бы немного любишь?
– Люблю, – честно признался Рон. – Еще с академии. Просто я видел, что тебе это не нужно, и молчал. Не злись, ладно?
Аврора вздохнула чуть спокойнее:
– За что? Это ты меня прости, что дурой была. Ничего не замечала.
– И не должна была. Я же видел, как ты настроена. Как ты мечтаешь о карьере навигатора. Хотел поговорить с тобой ближе к концу контракта. Не успел.
– Успел. Вовремя.
Рон только поежился. Ему было безумно тоскливо. Ничего. Ничего нельзя сделать. Вообще ничего.
– Я девственница, Рон.
Он даже не сразу понял, о чем говорит девушка в его объятиях. А поняв – ошеломленно зашипел сквозь зубы. Девственница?! С такой фигуркой? Таким личиком? Да на большинстве цивилизованных планет половую жизнь начинали лет в пятнадцать. А то и раньше. И это не считалось чем-то непристойным. А тут…
– Роша…
– Подожди, – оборвала его Аврора. – Рон, я не хочу, чтобы этот подонок был у меня первым! Не хочу! Я очень прошу тебя, если ты меня любишь…
– Аврора, ты серьезно?!
Девушка запрокинула голову. Черные глаза горели сухим, лихорадочным блеском.
– Рон, мы с тобой взрослые люди. У меня нет выбора. Я постараюсь не сдаваться, но… у меня так мало шансов. Слишком мало. И я не хочу, чтобы он был победителем. Не в моей власти заставить его отказаться. Но в моей власти взять хотя бы эту партию. Если ты любишь меня, пожалуйста, помоги мне! Я знаю, я красивая… у нас еще есть время! Ради всего святого!
Последние слова вырвались у нее почти стоном. И Рон сдался. И осторожно опустил девушку на кровать.
– Аврора, я… я все для тебя сделаю. Но мне проще убить этого подонка.
– Нет! – Аврора серьезно испугалась. Вцепилась в руки Рона и быстро заговорила: – Не смей! Это трибунал! Не простят! Тебя казнят! Я не хочу! Он не стоит! Не надо! То, что между нами что было, есть, будет, – и так плевок ему в лицо! Прошу тебя!
– Роша, бога ради…
– Рон… пожалуйста… – Аврора положила руку на его плечо. – Если ты не согласишься, я клянусь, я вернусь сейчас на базу, пойду в ангар к техникам – и отдамся любому, кто пожелает! Лишь бы не он! Рон, ты ведь любишь меня. Неужели так тяжело исполнить мою просьбу?
И Рон не выдержал. Со стоном прижал к себе девушку, впился губами в доверчиво распахнутые розовые губы, отчетливо ощущая вкус ее слез, – и принялся целовать. Безумно. Неистово. Вкладывая всего себя в каждое движение.
Аврора на миг сжалась, но заставила себя расслабиться. И вдруг поняла, что ей – приятно.
Рон не пытался настаивать, не пытался подчинить ее себе… он так же доверился ей, как и она – ему. Безоглядно. Безудержно. Бездумно.
Губы сливались с губами, комбинезоны полетели в сторону – словно прорвало плотину. И никто уже не мог остановиться.
Аврора чувствовала себя как во время одного из своих припадков – словно ты оседлала волну, тебя подхватывает и несет, и ты не можешь и не хочешь остановиться. Ты робко проводишь ладонью по груди своего мужчины, повторяешь этот путь губами – и слышишь в ответ сдавленный стон. И тебя целуют так крепко, что отключается всякое соображение.
Ты просто чувствуешь.
Бездумно отдаешься ощущению рук и губ на своем теле, его пальцев, находящих самые чувствительные нервные окончания… разве это бывает – так?!