Сердце кугуара
Шрифт:
— Мастер Андрулеску, — улыбнулась Ева, желая сделать ему приятно. И протянула руку.
— О, нет-нет, — мужчина сжал в пальцах ее ладонь и втянул носом воздух, — это обращение только для подчиненных. А вы моя гостья. Для вас — Антуан, — и он, слегка склонившись, коснулся губами ее ладони.
— Антуан, — пролепетала девушка, чувствуя, как взыграло польщенное самолюбие.
— Вам понравились мои розы? — он взглянул на букет, который она все еще прижимала к груди.
Ева вспыхнула:
— Это очень мило с вашей стороны, Антуан. Никогда не видела розы такого оттенка.
— И не увидите. Это эксклюзивный
Зал, в котором был накрыт стол, потряс Еву своим величием. Никогда прежде девушка не встречала такой помпезной роскоши. Чего только стоили цветные витражи на окнах, куполообразный потолок, с центра которого спускалась огромная хрустальная люстра, и стол из мореного дуба на добрую сотню персон. К столу прилагались такие же стулья. Ева не удержалась, прошлась пальцами по их спинкам, пока шла к дальнему краю стола, сервированному на двоих. Андрулеску, как и полагается хозяину дома, предложил ей бокал вина.
— Ева, можно я буду называть вас так?
— Да, конечно.
Ева немного смешалась. Она думала, что будет держать руку на пульсе событий. Она же журналист, у нее есть задание. Но в присутствии этого мужчины она вдруг почувствовала себя робкой девчонкой.
— Выпьем за встречу. Знаете, я долго колебался, пускать ли сюда журналистов, — Андрулеску подался ближе к девушке, демонстрируя доверие, его голос понизился на пол тона, — но теперь рад, что принял верное решение. Когда мне предоставили список возможных гостей, я, не задумываясь, выбрал именно вас. Вы очаровательны. Жаль, что ваша виза рассчитана только на сутки, — закончил он с сожалением.
Это заставила Еву очнуться и вспомнить, зачем она здесь.
— Вы согласились на интервью.
— Да, конечно, спрашивайте, что вам интересно. За вкусным обедом гораздо приятнее отвечать на вопросы.
Девушка достала из сумочки портативный диктофон и, включив на запись, положила рядом с тарелкой. В обеденном зале они были не одни, за стулом Андрулеску стоял мужчина в черной ливрее, украшенной серебряными пуговицами. На его руках красовались белые перчатки, на шее — галстук-бабочка. Перекинув через локоть свежее полотенце, он прислуживал с бесстрастным лицом. Ева заметила, что Андрулеску ни разу не взглянул на него, а лакей, в свою очередь, ни разу не посмотрел в сторону гостьи. Но Ева видела, как нервно подрагивали крылья его носа, когда он пытался незаметно втянуть ее аромат.
Сам же хозяин дома вызывал у Евы двоякие чувства. Он был так галантен, этот глава резервации, гораздо галантнее многих мужчин, с которыми Еве приходилось общаться.
Внимательный, предупредительный, харизматичный. Она обнаружила, что невольно поддается его обаянию. И в то же время внутри нее появилось тревожное ощущение. Некий тоненький голосок, который тихо шептал: «Все слишком прекрасно! Так не бывает!»
Если сначала она растерялась, охваченная чисто женским волнением, то теперь в ней проснулась профессиональная осторожность. Холодный, колючий взгляд на фотографии никак не вязался с этим милым мужчиной, который превратил интервью в легкую светскую беседу. А слухи о скрытных и нелюдимых верах никак не вязались с тем, что Ева увидела, прибыв в резервацию.
Здесь явно было что-то не так. Словно к ее приезду тщательно подготовились.
Когда подали десерт, в зале заиграла ненавязчивая тихая музыка. И Ева дала
— Можно вопрос не по теме? — она неожиданно вспомнила о голосе, который услышала в трубке.
— Конечно, — промокнув губы салфеткой, Андрулеску откинулся на спинку стула.
— Ваш водитель передал мне визитку, чтобы я позвонила. Скажите, кто мог взять трубку? Ведь это были не вы?
— Нет, не я. Меня в это время не было. Скорее всего, кто-то из слуг. Он вас напугал?
Ева с напускным безразличием пожала плечами:
— Да нет, просто голос показался знакомым…
Мужчина смерил ее внимательным взглядом.
— Вы ошиблись. Уже двадцать лет, как верам запрещено покидать территорию резервации. Даже если кто-то из них случайно встретился вам на материке, то он, скорее всего, уже мертв. Закон на этот счет неоднозначен. У полиции есть право стрелять на поражение, — он усмехнулся, и от этой усмешки у Евы что-то сжалось внутри. — Люди смертельно боятся нас, хотя сами и создали.
Ева почувствовала неловкость за собратьев-людей, но тут же задала встречный вопрос:
— Возможно, всему виной прецеденты? Я знаю, что закон о резервации вышел в восьмидесятых годах, когда по всему миру прокатились серии похищений девочек и женщин детородного возраста. Веры хватали их прямо на улицах, затаскивали в машины и подворотни, насиловали среди бела дня, а потом несчастные исчезали, — она содрогнулась, припоминая события своего прошлого. — Знаете, со мной самой чуть не случилось нечто подобное. Не удивлюсь, если мужчина, напавший на меня, тоже был вером.
— Когда это было? — взгляд Андрулеску моментально стал цепким, пронзительным.
— Лет десять назад.
— Что ж, все может быть. А что касается остального, то это не более чем сказка, выдуманная правительством для обывателей. Что вы конкретно знаете о верах?
— Что они результат генной инженерии, разработанный по заказу военных.
— Правильно. Ученые пытались создать суперсолдат. Умных, как люди, сильных и живучих, как хищники. Человеческое ДНК скрещивали с ДНК животных. И мы результат того, что у них получилось, — в глазах Андрулеску мелькнула какая-то тень, но Ева не придала ей значения. Завороженная, она слушала его низкий, вкрадчивый голос. — Когда правительство прикрыло этот проект, всех веров планировалось уничтожить. Но всемирная конвенция по правам человека признала нас новым видом Homo sapiens. Единственная проблема состояла в том, что у нас не было женщин. Ученые обошли этот вопрос, создавая только мужчин. Но в вопросах размножения мы ничем не отличаемся от обычных людей, наоборот, наши человеческие желания подкреплены звериным инстинктом. Как и животные, мы выбираем самку по запаху. Хотя, конечно, внешность тоже имеет значение.
— Я заметила, как мужчины в резервации принюхивались ко мне, — заметила девушка.
— Надеюсь, такое внимание с их стороны вас не смутило? — Глава широко улыбнулся. — Каждый из них надеялся унюхать в вас пару. Но не переживайте, здесь никто вас и пальцем не тронет.
— А женщины? Вы живете совсем без женщин?
— Ну почему же. Разве вы не слышали о звериных невестах? — На этот раз в голосе Андрулеску мелькнула издевка. — Каждый год с проверочной комиссией к нам приезжают несколько милых дам. Бывает, кто-то из них остается.