Сердце монстра
Шрифт:
Он посмотрел на меня на секунду, а затем рассмеялся.
– Ты нечто другое, ты знаешь это?
– Если ты так говоришь.
– В дверь постучали. Я приподняла бровь.
– Еда на вынос?
– Ты знаешь это.
– Он кивнул и пошел за едой, которую кто-то оставил у него на пороге. Плюсы мафии.
Я посмотрела на пакет, который он поставил на стол.
– Что в нем?
– Еда.
– Я умираю от голода. Ты все время оставляешь меня здесь гнить.
– Я оставляю тебя здесь, чтобы ты ходила на работу.
–
– Не сейчас. Ты прячешься для приманки, а интенсивные приманки начинаются на следующей неделе, вообще-то. Ты знаешь, что хочешь надеть на гала-концерт? Мы якобы собираем деньги на благотворительность.
– Звучит шикарно.
– Похоже, там будут все, кто хоть что-то значит, включая Джорджи и людей, с которыми он работает.
Кожа у основания моей шеи натянулась, словно я была животным, готовящимся к нападению. Я хотела выбраться из этого места и вернуться к работе. Хлопнула в ладоши и улыбнулась Бастиану.
– Когда я должна быть готова?
Изучая мое лицо, он не ответил. Приблизился ко мне и убрал один из моих беспорядочных локонов со стороны лица.
– Ты чертовски красива, когда улыбаешься, женщина.
Мои глаза закатились.
– Будь серьезным, Баст.
– Я серьезно. Ты похожа на одну из тех больших одичавших кошек, готовых броситься на жертву. Для такого, как я, это прекрасно.
Если бы моя кожа была чуть светлее, он бы увидел, как я покраснела.
– Ты ведешь себя хорошо, потому, что я в шортах?
– Я веду себя хорошо, потому, что этого хочу. Если ты хочешь, чтобы я был милым за это, буду счастлив просто отнести тебя в свою постель. Покажу тебе, как сильно ты на самом деле не хочешь быть милой.
Кто-то мог бы разрезать сексуальное напряжение в этой комнате чертовым ножом. Он взглянул на мой голый живот, и мурашки побежали по коже прямо там, куда он смотрел. Я смотрела на пухлые губы, которые он время от времени покусывал, как он делал в этот момент.
– Скажи мне, что в этой чертовой сумке, пока мы не усложнили нашу договоренность.
– Я закрыла глаза, пытаясь стряхнуть с себя желание наброситься на него, и указала ему за спину.
Он хрюкнул и схватил ее.
– Рамен из ресторана вниз по дороге. Сделано специально для нас.
– Кто-то забыл заплатить в этом месяце?
– Нет. Финансы их семьи ограничены, а я не занимаюсь тем, что собираю деньги с каждой территории каждый месяц. По крайней мере, не с маленьких.
Он отодвинул от массивного дубового стола стул с белой льняной обивкой и жестом предложил мне сесть. Я подошла и кивнула, скользнув на него. Он подтолкнул его под меня, как будто я была хрупкой или что-то в этом роде.
– Ты не должен жалеть маленького парня, - сказал я.
– Ты берешь то, что принадлежит тебе, или это сделает кто-то другой.
– Кто тебя этому научил?
– спросил Бастиан, доставая наши миски с дымящимся
– Твой отец.
– Марио Арманелли безжалостно собирал деньги, и каждый уголок Чикаго знал это.
– Хорошего лидера боятся, Кэти. Великого лидера любят. А исключительный - это тот, о ком ты никогда не думал, что он тебе нужен. Когда-нибудь этот город будет работать именно так, потому что я позабочусь о том, чтобы они могли сказать: «Смотрите, мы сделали все сами».
– Он не сел, а обогнул стойку, взял для нас два стакана и наполнил их ледяной водой.
Мы с Бастианом никогда не пили дома. Я не знала, пил ли он когда-нибудь. Парень работал, а так как он часто приходил и уходил даже посреди ночи, я не думаю, что он хотел рисковать своим психическим состоянием.
– Без их признания ты теряешь их уважение, - сказала я.
– Или приобретаю их преданность, и они становятся сильнее, потому что верят в себя.
Я пожала плечами. Наши взгляды на лидерство никогда не совпадали. Он был философом, а я животным. Выживал сильнейший, и отсекать слабых или подталкивать их, пока они не станут сильными, казалось единственным выходом.
– Или ты потратил время впустую на слабых, когда выживает сильнейший.
– Раньше меня удивляло, как мой отец был очарован тобой в столь юном возрасте. Он даже говорил мне, что ты присутствовала на некоторых звонках, что ты давала советы.
– Он потер свою щетину.
– Ты можешь себе представить семнадцатилетнего, дающего семейный совет?
Позволила тишине просочиться вокруг нас. Большинство членов семьи не знали, почему я была мудрее своих лет, но жила с папой. Он научил меня любви и гордости. Потом меня отдали в приемную семью, где ничего этого не было.
Я не была уверена, что у кого-то из этих мужчин когда-нибудь отнимали любовь, любили ли их так, как дочь может быть любима собственным отцом.
– Ты, Кейд и Ром росли вместе? Никто из вас никогда не был на вызовах.
– Мой отец хотел, чтобы я видел бизнес, знал обязанности босса. Звонки были социальными, скорее для отвлечения внимания тех, кто прослушивал наши линии.
Я кивнула.
– Они не были настолько важны, но для меня они были важны. Я знала, что для меня это был путь внутрь. Джимми учил меня никогда не говорить ничего слишком возмутительного. Он говорил мне, что кто-то может подслушивать, готовый забрать меня у него.
Бастиан усмехнулся.
– Вряд ли кто-то придет за тобой. Но он дал тебе правильную мысль. Мой отец строго учил своего наследника этой семейной неразберихи кровавой стороне.
– И Кейда тоже?
Бастиан покачал головой.
– Кейд потерялся в мире интернета. Он свободен от ответственности. Мы с Ромом видели все, а он не видел почти ничего.
– В его голосе слышалась боль.
– По крайней мере, вы были друг у друга.
– Я попыталась дать утешение там, где, как я знала, его не было.