Сердце на льду
Шрифт:
– А у него есть девчонка? – поинтересовалась Катя у Галки, провожая взглядом Виктора.
– Нет, я же тебе говорила! Только сестра.
– А была?
– А то, – хмыкнула Галка. – Штук сто. Да он натуральный бабник!
– Совершенно на бабника не похож, – засомневалась Катя.
– Ты в парнях совсем не разбираешься. Девчонки на него гроздьями вешаются. Он их отряхивать не успевает. Ты знаешь, таким парням не нравятся легкодоступные девушки. Им нужно их добиваться… Или мне его нужно добиваться, что-то я не разобралась в усложненной мужской логике.
– На него вешаются гроздьями?!
– Конечно! Он же голкипер!
– Ты же говорила, что форвард?
– Нет, форвард это Дружинин… А мы про кого сейчас говорим?
Уточнения не потребовалось. Дружинин вышел из класса и пошел прямо к ним.
– Атас-с-с-с, – прошептала Галка и сжала Катину ладонь.
– Привет, девчонки, – сказал Дружинин. – Сделайте доброе дело.
– О! – обрадовалась Галка. – Это ты прямо по адресу обратился. Мы как раз из бюро «Добрых услуг». Торчим здесь как неприкаянные и только о том и думаем, как бы кому доброе дело сделать.
– Одолжите учебник литературы, – просто сказал Виктор, глядя на Катю.
– А зачем тебе? – подалась к нему вперед Галка. – Книжки читать решил? А как же матч с химкинским «Авангардом»? Тебе распыляться ни к чему!
– Я тебе учебник дам, – не слушая подругу, сказала Катя. И тоже посмотрела на Виктора.
– Мне вообще-то за прошлый год учебник нужен. Я нашей Ираиде урок нравственности по «Войне и миру» задолжал.
– Вот видишь, – встряла опять Галка. – Как хорошо спортсменам играть за «Сапсан»! Им оценки авансом ставят.
– Давай я тебе лучше книгу «Война и мир» принесу, – предложила Катя.
– Она есть у тебя дома? Это твоя любимая книга? – прищурился Виктор.
– Нет, – мотнула головой Катя. – Я ее терпеть не могу.
– Вот это новости! – обомлела Галка. – Почему же?
– Не люблю Толстого за то, что он сделал с Наташей Ростовой!
– А что? – округлила глаза Галка. – Позиция. Уважаю.
– Тогда я точно ее прочту, – кивнул Виктор, не сводя глаз с Кати. – Принеси.
Улыбнулся ей и ушел.
– В библиотеке мог бы взять, – задумчиво пробормотала Галка. – В библиотеке классиков – выше крыши.
Катя не ответила и тоже улыбнулась.
Только потом вспомнила, что все ее книги остались в московской квартире. А были ли у Женьки романы Толстого, она не знала. В тот день неслась из школы, как пожарная машина на тушение огня, Галка едва за ней успевала. Возле подъезда быстро попрощалась с подругой и влетела наверх в квартиру.
– Где Женя?! – встретила ее мама.
Катя пропустила мимо ушей ее вопрос, откинула обиду, что опять мама в первую очередь интересуется не родной дочерью, а племянником, и побежала к книжному шкафу. Зарылась в пыльные тома, ища обещанную книгу. Книги на каждой полке стояли в два ряда – один ряд за другим, так что ей пришлось покопаться. Зато когда нужная книга нашлась, ее радости не было предела.
– Вот она!
– Ты собираешься перечитать Толстого? – удивилась мама, заглядывая в комнату на крик Кати. – Ты же говорила, что терпеть его не можешь. Я всегда знала, что ты поймешь, как ошибалась, и пересмотришь свое отношение к мировым ценностям.
– Я пересмотрю свое отношение, – пообещала Катя маме. – Если Лев Николаевич мне поможет познакомиться ближе с Дружининым!
– Какой Лев Николаевич? – не поняла мама. – А Дружинин кто такой? Это твои новые знакомые? Не хочешь рассказать о них?
– Потом обязательно расскажу, – заверила Катя маму и положила книгу Толстого в свою сумку.
– Ты сегодня странная, – резюмировала мама, скрываясь на кухне. – Суматошная, как встревоженный воробей. Словно влюбилась.
– Влюбилась?! – поразилась Катя.
Разве? Просто ей понравилось общаться с Виктором. Он такой… такой… такой… И у них был очень предметный разговор – о его «хвосте», который нужно сдать. И Катя ему в этом поможет. Она даже может рассказать, что нравственность – это синоним честности, порядочности, искренности и добра, и все это Толстой показал на примере Наташи Ростовой, которую попросту «слил» в финале, сделав чужой женой. А ведь она любила князя Андрея! Да, совершала ошибки, пока была не уверена в своем чувстве. Но когда поняла, что этот мужчина – единственный человек, ради которого ей стоило жить… И бац! Она вышла замуж за Пьера, растолстела, обабилась и стала полной дурой! Нет, такой финал романа она не может принять всей душой и сердцем. И вообще Толстой – женоненавистник! Вот что он сделал с Анной Карениной?!
Катя вздохнула. Да, там, в столице, у нее был продвинутый учитель по литературе. Педагог с большой буквы. Он учил их рассуждать и иметь собственное мнение. Он давал возможность ошибаться и набивать себе шишки, а это может позволить только великий человек. Ираида, конечно, замечательная учительница… Но что она скажет, когда Катя выскажет ей свою обиду на русского классика?!
Следующего школьного дня Катя ждала с нетерпением.
Она забыла посмотреть в своем мобильном телефоне, нет ли сообщений от Олега. И в Интернет не полезла, чтобы найти его страничку в «Одноклассниках» и полюбоваться очередными фотографиями. Первый раз на новом месте Катя позволила себе лечь раньше, закрыть глаза и просто помечтать. На этот раз ее мечты были странными и неожиданными. Внезапно ей захотелось научиться кататься на коньках. Она видела себя изящной фигуристкой, безупречно танцующей в свете одинокого прожектора, следящего за каждым ее па. Но не только свет следил за ней. На трибуне катка сидел Виктор Дружинин и тоже не сводил глаз с танцующей Кати. А она кружилась, летала по льду, как пушинка, и была такой счастливой… такой счастливой… Как не была никогда.
Глава 5
Байкер и форвард
На следующий день Катя специально вышла позже, чтобы одной пойти в школу. Хорошо, что Женька убежал раньше и мама ничего на это не сказала. Катя постояла в подъезде, глядя в окно, как внизу топчется Галка. Подождала, пока той надоест ее ждать. И только когда подруга скрылась из вида, спустилась во двор. Дружинин, как она поняла, всегда приходил на занятия минута в минуту. С глухо бьющимся сердцем Катя пошла вперед, прислушиваясь к шагам позади себя. Почему-то ей хотелось встретиться с ним до школы, чтобы передать книгу. И просто поговорить, о чем, она еще не знала. Только услышала позади себя шаги, принялась лихорадочно соображать. О чем говорить? О погоде, природе, уроках?! О классиках, литературе и Ираиде?! О…
– Привет.
Виктор поравнялся с ней, Катя подняла глаза и предательски покраснела.
С чего вдруг? Что с ней такое? Никогда в жизни не краснела.
Он улыбнулся.
– Книгу не забыла?
Сквозь его грубоватый тон сквозил неподдельный интерес. Голубые глаза смотрели пытливо и напряженно, словно от того, забыла Катя книгу дома или нет, зависела чья-то жизнь. Вполне возможно, что его.
– Нет, не забыла, – она улыбнулась. – Тебе сейчас ее отдать?
– Сейчас.
Виктор встал напротив девушки, заслоняя собой путь вперед. И не обойти его было, ни пройти мимо. Встал, перекрыв все пути отхода. Большой, настоящий, сильный. От него веяло уверенностью и поддержкой. И где-то мельком в его глазах вспыхивало беспокойство.