Сердце нараспашку
Шрифт:
— Ну, знаешь, то одно, то другое. Я часто ездила с отцом по миру, когда была ребёнком, потому что он не сильно доверял матери, а няню нанимать не хотел. Так что я летала на самолётах, плавала на яхтах, побывала во всех крупных городах Европы. А когда вернулась сюда и стала способна сама за себя отвечать, мне было не до морских прогулок. Мать взялась за меня с таким упорством, что вырваться из её хватки было невозможно. Она стала моим менеджером, договаривалась о съёмках, рекламных компаниях. Одно время даже пыталась сделать из меня актрису, водила по пробам, но я отчаянно сопротивлялась, и она наконец решила мне уступить. Вот так я и жила, пока однажды не застала свою мать в постели с моим парнем.
— Чёрт! Теперь понимаю, почему
Как можно быть такой матерью, не понимаю. А по ней и не скажешь, что когда-то она была такой оторвой. Когда мы с Селестой были на том странном семейном обеде, её мать выглядела, как настоящая леди, хоть и задавала порой неуместные вопросы. Но я даже представить не мог, что в прошлом она столько боли принесла Селесте. Теперь же многое встало на свои места.
— Да, а теперь она вдруг изменилась. И мне кажется, что это правда. Это не просто принять, доверять вообще сложно, даже собственной матери. Но я хочу верить ей. Такая вот у меня дурацкая семейка, — она ставит чашку на кофейный столик и подпирает голову рукой. Селеста смотрит на меня внимательно, словно изучает экспонат в музее. В такие моменты мне всегда хочется уметь читать мысли.
— Я поведала тебе о своём прошлом, а где ты был, пока я колесила по миру? Каким был маленький мальчик Рэй?
— Я ведь тебе уже рассказывал, — говорю я игриво, пытаясь увести её от этой темы. Сколько бы времени не прошло, мне всегда будет тяжело говорить о своём прошлом. Будь я способен, я бы стёр все воспоминания о своём детстве.
— Да, но не так много, — Селеста покидает свой уютный кокон и перебирается ко мне на колени. Она садится ко мне лицом, её нежные руки оплетают мою шею. Её лицо серьёзно, как никогда, она зарывается пальцами в мои волосы и наклоняется ко мне. Наши лица находятся в паре сантиметров друг от друга. Я чувствую её тёплое дыхание на своей щеке, а потом её губы касаются моих. Осторожно, едва касаясь, она целует меня. Я обнимаю её за талию и чувствую, как её тело слегка дрожит.
— Я хочу знать о тебе всё, Рэймонд, — шепчет она, когда первой прерывает поцелуй.
— Меня уже давно никто так не звал, — отвечаю я, на что она улыбается.
— Почему? Мне очень нравится твоё имя.
— Долгое время оно напоминало мне о моей матери, которая бросила меня у пожарной станции. Она оставила записку, в которой просила позаботиться обо мне и написала моё имя. А фамилию я получил от пожарного, который меня нашёл.
— Наверняка у неё были причины на то, чтобы оставить тебя. Она дала тебе имя, а это много значит, — сочувствующе произносит Селеста. Она нежно касается моей щеки своими пальцами, и я закрываю глаза. Я снова вспоминаю все те приёмные семьи, через которые мне пришлось пройти. Побои, запах алкоголя, постоянный страх за свою жизнь и единственное желание: бежать. И я бежал, снова и снова, пока не встретил таких же как я. Пока не нашёл себе новую семью, братьев, с которыми нас объединяло гораздо больше, чем кровь. Кайл и Джошуа знали, через, что я прошёл, они понимали меня. Мы защищали друг друга и, когда мы были вместе, наша жизнь казалась чуточку терпимее. А потом я встретил Бри, и решил, что моя жизнь может стать ещё лучше, ведь теперь в ней появилось настоящее солнышко. И всё равно, обретя счастье, я продолжал думать о своей матери, представлял, как она выглядит, чем занимается. А порой фантазировал о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы она не оставила меня. Я злился на неё и скучал по ней, хотя и не должен был.
— Знаешь, порой именно это злит меня больше всего. Она дала мне имя, но даже не попыталась сделать что-то, чтобы оставить меня. Именно поэтому я когда-то завидовал Кайлу. Когда Ингрид нашла его и усыновила, я так злился на него. Ингрид даже не была ему матерью, но она сделала всё ради него, терпела его выходки, приняла его, когда тот вернулся после своих блужданий. Совершенно посторонний человек, привёл с улицы не просто
— Ингрид очень хорошая.
— Да, если бы не она, то я бы мог стать тем ещё засранцем.
— Я бы не сказала, что сейчас ты сущий ангел, — посмеивается Селеста.
— Разве? А как же мой нимб над головой? Ты его не видишь? — насмешливо отвечаю я, на что Селеста хмурится и принимается что-то искать у меня на голове.
— Боюсь, что мне придётся тебя разочаровать, но здесь только маленькие рожки, как у чертёнка, — говорит она и хохочет, как ребёнок.
Я хватаю девушку за талию и опрокидываю на диван. Нависаю над ней и начинаю щекотать. Она смеётся ещё громче и пытается оттолкнуть меня, но я не сдаюсь.
— Чертёнок, говоришь? Ну, я тебе сейчас покажу, какой я чёрт.
— Не надо, пожалуйста, — говорит она в перерывах между приступами смеха.
— И не проси пощады, детка. Я же дьявол воплоти.
Хватаю её за руки и сцепляю их у неё над головой. Она как-то мигом затихает и взирает на меня из полуопущенных ресниц. Медленно я склоняюсь к ней, а потом нежно касаюсь губами мочки её уха. Целую шею, подбородок, уголок губ, но не сами губы.
— Будешь меня мучать? — тихо спрашивает она.
— Таков мой план, — так же тихо отвечаю я, глядя ей в глаза. Свободной рукой я глажу её тело, провожу по каждому изгибу, забираюсь под тонкую майку и касаюсь её живота. Селеста вздрагивает, когда я касаюсь кромки её трусиков. Я просовываю руку ниже и чувствую влагу, она уже сильно возбудилась. Девушка тихонько стонет, когда я проникаю в неё одним пальцем. Я массирую её клитор, наслаждаясь звуками, которые она издаёт.
— Ты так и не поцелуешь меня? — спрашивает Селеста тихим шепотом.
— Детка, ну я же не садист, — улыбаюсь ей, а потом стягиваю с неё шёлковые трусики и спускаюсь ниже. Развожу её бёдра и наклоняюсь, целуя её изнывающее лоно. Селеста громко втягивает воздух, когда я провожу языком по её самым чувствительным местам. Она выгибается, и я хватаю её за бёдра, удерживая на месте. Чувствую, как она напрягается и затихает на какое-то мгновение. Вхожу в неё пальцами и беру клитор в рот, это действует, как спусковой крючок. Из губ Селесты вылетает громкий крик, и оргазм накрывает её с головой. Она извивается и стонет в моих руках, но я не сдаюсь и не отпускаю её. Я слизываю её соки, ласкаю каждый миллиметр её разгорячённого тела. И в этот момент действительно чувствую себя дьяволом. Опускаю её ноги и поднимаюсь к ней. Щёки Селесты раскраснелись, а волосы раскинулись по подушкам. Она смотрит на меня затуманенным взором и выглядит при этом, как настоящая богиня секса.
— Я же говорила, что ты тот ещё чёрт, — произносит она, притягивая меня к себе.
— Я могу быть разным, всё зависит от твоего поведения, — говорю я, убирая волосы с её влажного лба. Она улыбается игриво, словно озорная девчонка. И я догадываюсь, что она что-то задумала.
— Знаешь, теперь я хочу быть дьяволицей, а ты будь хорошеньким и послушным ангелочком, — сказав это, она опрокидывает меня на спину и оказывается сверху, нависая надо мной. Иногда эта девушка может быть очень сильной. Не успеваю я сделать хоть что-то, как она стягивает с меня боксеры и берёт мой член в рот. От одного этого действия я уже готов кончить.